– Крайне не профессионально, – Ама покачал головой.

– Ну, не удивлюсь, если у девицы разнарядка сверху: всех отшивать. А настоящие дела делаются через другие каналы. – Я внимательно посмотрела на Аму, намекая на организацию работы в «Савада импорт».

– Возможно, вы правы. Те, кто занимаются нелегальной деятельностью, привыкли перестраховываться.

– Вот именно. Вокруг территории я проходила битый час, и никто не предложил мне любезно войти. Зато до самого дома за мной был хвост. Не знаю уж, донесли главе клана или нет, что им интересуется частный сыск, но приглашения на беседу я не получала, – я поморщилась от попавшей на язык кофейной гущи, да и от воспоминаний тоже. – Хотя в любом случае вряд ли глава клана даст добро творить в рёкане что вздумается. А мне нужно творить что вздумается. Возможно, придется даже ломать стены.

– Вы думаете… именно там замурованы дети? – Ама говорил тихо, смекнув: я даже на один процент не допускаю, что мальчики каким-то чудом спаслись и до сих пор живы.

В это верили их родные, и я понимала эту иррациональную, иллюзорную надежду. Пока водолазы не извлекли тело моего мужа, я всё грезила, что это был лишь дурной сон. Я грезила так меньше часа, каждая минута из которого отравляла меня, а родственники мальчиков – целых девятнадцать лет. И пора было избавить их от груза ожидания и неизвестности.

– Есть основания так полагать, но нужно проверить. Я не могу судить о чём-либо, не получив неопровержимые доказательства.

– Понимаю вас. Есть что-то ещё?

– О, – по моим губам невольно зазмеилась усмешка. Даром что горькая. – Так вышло, что глава безопасности этого якудза в юности ухаживал за мной. Но я предпочла другого, за которого и вышла замуж. Мы можем сколько угодно говорить, что прошло много лет и мы же, в конце концов, взрослые люди, но этот парень всегда был очень вспыльчивым и действительно любил меня. Как я – Иона…

– Ваш муж ушёл от вас?

– Насовсем, – я не видела смысла лгать или смягчать факты.

– Мне жаль, – Ама опустил ресницы и молитвенно сложил руки, выражая соболезнование. Меня это тронуло.

– Уже три года минуло, – я вздохнула, мимоходом думая, как беспощадно время. – Впрочем, речь не об Ионе, а о Генджи. Я понятия не имею, как он отреагирует, когда узнает меня. А все новые лица, которые хотят проникнуть на территорию, обязаны быть представлены главе безопасности.

– Я понял ваш запрос. – Ама достал откуда-то из недр одежды планшет со стилусом и записал ключевые моменты. – Мне нужны имена и желательно фотографии главы клана и главы по безопасности, а также три-четыре дня, чтобы собрать дополнительную информацию и настроиться на переговоры.

– Дополнительная информация – это компромат? – оглядевшись, я не смогла сдержать ехидства.

Пока мы беседовали, в кафе прибавилось посетителей: офисные приятели, женщина с книгой, чахоточный постоянно оглядывающийся мужчина и семейная пара с ребёнком. До кого-то из них запросто могли долетать обрывки диалога. Интересно, какие они сделают выводы о нас? И решит ли кто-нибудь обратиться в полицию? Впрочем, это совершенно не важно.

– Всё индивидуально.

– Понятно. – Я улыбнулась, поскольку припасла напоследок кое-что, способное поколебать любую стену спокойствия и непробиваемости: – Тогда предлагаю заняться подготовкой у меня дома.

– Что? – Ама, как раз тушащий сигарету о пепельницу, вздрогнул, застигнутый врасплох посреди шума из чужих разговоров, смеха и даже ссоры. – Зачем?

– Видишь ли, Ама, я не могу передать тебе папку с делом и тем более не в моём стиле обсуждать детали по телефону. Кроме того, уже много лет я снимаю комнаты в традиционном доме. Такая обстановка точно поможет настроиться на нужный лад. Согласен?

Ама лишь вздохнул, покоряясь моей прихоти.

Жил Ама, судя по всему, скромно. Мне не нужно было подниматься, чтобы представить, в какой тесной комнатушке он обитает, хотя зарабатывал явно прилично, вероятно даже, побольше моего. Это наталкивало на определённые мысли: например, что Ама на что-то копит или вынужденно отстёгивает крупную сумму каждый месяц. Может, он хочет уехать из страны? Или у него мама больна раком? Кроме того, мне не давала покоя схожесть его типажа с жертвами. Я надеялась разузнать часть тайн, пока мы будет сотрудничать, и была рада, что Ама согласился пожить у меня.

На сборы у него ушло не более пяти минут. Он взял с собой, казалось, лишь ноутбук да сменное белье. Я одобряла такой минимализм: многие вещи захламляли жизнь.

Пока добирались на шинкансене и такси до места, Ама успел как следует вздремнуть. Оказалось, его укачивает в транспорте, и сон – самый лучший и безопасный способ перенести дорогу. Он удивился, что я из Киото забралась в Иокагаму: всё-таки приходилось наматывать немалые километры – минимум три часа дороги даже на скоростном поезде. Но всё было банально и просто: в Иокагаме я начинала карьеру полицейского, а потом меня перевели. Сразу после возвращения из США. Довольно насыщенный период моей жизни, сейчас он мерк по сравнению с пробудившимися событиями прошлого. В дороге я как раз вспоминала, что мне удалось раздобыть.

В магазинчик тканей Чиибаты я отправилась на следующий день после разговора с Кураивой Мохико, которая и наняла меня для расследования этого дела. Чета и правда оказались приятными позитивными старичками. Меня встретила хозяйка, чьи стильная стрижка под горшок, красный пиджачок и красное же платье в крупную клетку показывали хороший вкус. Муж её с забранными назад волосами был, в свою очередь, в красной рубашке в крупную клетку, тёмно-синем пиджаке и джинсах. Один их вид побуждал доверить им сложный пошив.

Сам магазинчик оказался светлым и просторным. На стеллажах покоились свёрнутые рулоны ткани. Пара напольных вешалок демонстрировали яркие наряды. А вырезки из журналов с различными моделями и выкройками щедро украшали всевозможные поверхности. Это всё помогало держать фокус случайного посетителя на том, какие услуги ему здесь могут оказать, и давало гарант, что сделают своё дело хорошо.

Я старалась держаться так, будто заглянула в магазинчик по совету соседки, придумав почти правдивую легенду о том, что мой любимый плащ недавно порвался, да и подшить бы его не мешало… А соседка в таких красках описывала любезный приём, чистоту помещения, явный профессионализм пошива, что я не смогла устоять. Хозяйка прятала лицо за обрезом ткани и махала на меня рукой, хозяин сосредоточенно заполнял каталог, но им определённо было приятно.

Основную работу по починке плаща взял на себя хозяин, хозяйка просто придерживала ткань, с любовью и терпением расправляя складки. Пока делали примётку, я осторожно завела разговор о кукле в витрине. Чиибата озорно переглянулись и пояснили, что идея оправдывала себя раз за разом: кукла регулярно привлекала посетителей и пробуждала любопытство что на Окинаве, откуда они приехали, что здесь. Недавно одна женщина вытащила из них кучу подробностей, вызывающих ностальгию, но Чиибата совсем забыли про фотокарточки! А ведь тогда им верой и правдой служил добротный фотоаппарат сейчас-таких-уже-не-делают, и столько воспоминаний хранилось за запечатлёнными моментами… Едва я высказала желание посмотреть фото, как хозяйка засуетилась и пристроилась рядом со мной с потёртым фотоальбомом на коленях. Примётка была завершена, поэтому её помощь мужу больше не требовалась.

Стоило альбому распахнуться, как меня буквально швырнуло в другую эпоху. Чиибата выглядели бодрыми и активными, глаза их сияли, кожа радовала загаром. Подтянутые, в спортивных костюмах, они буквально просились на обложку модного журнала. Но едва ли меня интересовал «секрет долголетия». Нюх ищейки включился, когда в кадре замелькал Микаши Ори. Сразу после сюрных видов деревни Нагоро, только-только ещё начинающей заполняться жителями-куклами. Микаши обнимал этих кукол с каким-то благоговением и даже, похоже, общался с ними, судя по повернутой голове и приоткрытым губам на паре снимков. Да и сама хозяйка без умолку трещала о том, как восхищается прародительницей идеи, Цукими Аяно, и рассказывала про кукол так, словно речь шла о живых людях.