Обустроились. Очень симпатично и стильно. Обида моя канула, и я стала думать, что все к лучшему, как говорила моя бабуля: «Господь сподобил». Тем более даже отвергнутой мне было видно, как тепло и заботливо мои бывшие муж и подруга относятся друг к другу. В какой-то детской книжечке, которую я читала нашему мальчику в раннем детстве, было резюме «что не к худшему, то непременно к лучшему». Ванюха спокойно принял новый образ жизни на две страны, Мила всячески старалась быть второй мамой, тем более своего ребенка тот же господь им пока не сподобил. А потом на нас всех обрушилась пандемия, я потеряла работу и еле сводила концы с концами на жалкое денежное пособие. Сын застрял за границей, перешел на он-лайн обучение и перестал рваться домой сначала от безысходности, а потом по сформировавшейся привычке. И когда мы наконец-то встретились ломающимся баском заявил, что он бы хотел оставаться у папы, там образовались друзья, там университет, куда он стремится попасть, я могу приезжать «эни тайм» или совсем переехать, тем более с работой у меня «не айс» и ее вполне можно перевести в он-лайн формат, он сам мне поможет. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день.

Так я осталась одна. Надо отдать должное Ванькиному папе, в благодарность за то, что я позволила нашему мальчику жить с ними, он поддерживал меня финансово все это время, готов был оплачивать мои разумные прихоти и поездки к ним раз в год. Грызла ли меня совесть? Нет. Я скучала, конечно, но мы «скайпились» или «зумились» по реальной надобности или хотя бы раз в неделю, я была в курсе всех сыновьих затей, увлечений и дел. В стране наступили сложные времена, так что было даже лучше, что ребенок наш находится в более спокойной обстановке. Я стала ценным специалистом с богатым опытом в своей области и, когда нашу фирму выкупил крупный инвестор, мне предложили стать начальником подразделения. Такой поворот событий потребовал другого внешнего облика, надо было срочно приводить себя в хорошую форму. На все-про-все оставалось три месяца. Я посидела в интернете, поискала варианты компактного интенсивного способа сбросить лишние килограммы, так как голод или спортзал мне совершенно не подходили. Созвонилась, оплатила, купила билеты до места, написала заявление на отпуск и быстренько собрала вещички.

Моя другая подруга Татьяна, с которой мы делились всем еще со школьных времен, ахнула и предложила меня проводить, чтобы я не таскалась с чемоданом по городу, а заодно подробно расспросить, как я дошла до жизни такой. По телефону доказать, что я сбрендила и пускаюсь в опасное приключение, клюнув на непроверенную информацию, ей не удалось.

– Поговорим по пути в аэропорт, – сказала она и назавтра стояла у меня под окнами на своем зелененьком ситроене, который она прозвала «Горошком».

Вырулили на Ленинградку. По дороге подруга, не закрывая рта, ругала окружающих водителей, особенно таксистов с иногородними номерами и блондинок. «Бааарышня – язвительно тянула она, – ну конеечно, нам срочно надо из первого ряда напраааво, к магазиину». Сама она ездила уже двадцать лет, повышая мастерство со скоростью, с которой росли в городе пробки, могла вписаться в любую маленькую щель, хорошо ориентировалась в постоянно изменяющихся знаках и светофорах и говорила, что это генетика. Ее дед был десантником-водителем.

– Слушай, – в который раз говорила Танька – ну зачем тебе этот Теремок? Ты вполне нормальная, а на эти деньги лучше купи стильную тряпочку.

– Следующего размера?

– Ну и что, ты же знаешь поговорку «мало мужчин любит толстых, большинство – очень толстых». Вот я «ваще» не комплексую. Если бы я была худой в свои метр семьдесят пять, меня за шваброй и не увидели бы. И лицо гладкое, ни морщинки. А так и Ленька меня любит, и дети не стыдятся, даже когда я в леггинсах.

Тут она посмотрела в зеркало заднего вида, увидела мое доброе лицо и затихла на полуслове. Я расположилась сзади, так как переднее пассажирское сидение было мокрым после того, как Танька пролила на него бутылку воды.

Честно говоря, я собиралась заказать Яндекс-такси в аэропорт, но подруга убедила, что она рада будет поболтать в последний раз перед долгой, в целую неделю, разлукой, рада будет отдохнуть от своих мужичков, выпить со мной в последний раз кофе с пироженкой в приличной обстановке после того, как сдам багаж.

– В «Шарике» теперь и парковки удобные, и я буду спокойна.

– Думаешь, я в Штаты, а не на Волгу? Проверяешь?

– Да ну тебя! В Штаты… У тебя виза закончилась, во-первых. Во-вторых, получить ее можно только за границей, а ты таких телодвижений не делала, я бы знала. Да и решится все как-нибудь, само собой. Согласна, тебе все равно надо отдохнуть. Лучше поезжай. Вернешься стройной, но помни, худая кляча средних лет несколько отличается от молодой козочки, так что не переусердствуй.

Мы с Татьяной дружим со школы. Она и тогда была полной, высокой и очень энергичной девушкой. Ее бабушка любила намекнуть на семейные дворянские корни, особенно когда требовала распрямить спину и не сутулиться. Я дразнила любимую подружку «баронесса фон Табуреткина» и снизу, а потому заискивающе, заглядывала ей в глаза. Пунктик про рост у меня появился позже, когда после летних каникул вернулись в выпускной класс орлы-молодцы и девицы-красавицы в большинстве своем годные в сборную региона по волейболу. А нас, малышей-кибальчишей, оказалось немного. Идя между своих высоких подружек на экскурсии по ВДНХ, я услышала радостный вопль одноклассника: «Катькааа, ты как маленький снопик между двух стахановок!». Может быть, ничего плохого он ввиду и не имел, но обиделись все трое и дружно погнались за обидчиком. Стахановки потом успокоились, а я отметинку на самоуважении получила.

Я проснулась от скрежета лопаты под окном: хрр-хрр-хрр. Окно было темным и от него тянуло холодом: я всегда оставляю щель, контролируемую жесткой оконной гребенкой. Опять дворники нашего дома-колодца стали чистить тротуар перед музыкальной школой как раз у меня под окнами. Встала, хлопнула створкой, чтобы скрежет прекратился, но окончательно проснулась. Надо бы позвонить и уточнить в диспетчерской, можно ли так издеваться над людьми в половине седьмого утра в субботу. Или просто скинуть на «старателя» пакетик с водой, чтобы неповадно было, как со смехом предлагал сын. Однажды на Охте перед нами с Митькой упала такая бомбочка под радостные детские вопли с балкона. Мы очень испугались, но бегать и искать хулиганов в чужом районе бесполезно. Стояло жаркое лето, а Митька, когда пришел в себя, возмечтал повторить эксперимент. Только моя просьба и строгий запрет на подобные опыты удержали его от дальнейшей попытки. Но шутка «сбросить бомбочку» стала семейной и традиционной. Подумать только, минуло 15 лет, а я до сих пор вспоминаю этот микровзрыв, окативший наши голые ноги мне до колен, а Митьке практически до пупа. Ребенок с тех пор вырос и сейчас находился в честно заработанном отпуске, точнее, сдав очередную сессию, на честно заработанные деньги укатил с друзьями бороздить доской снежные склоны Цахкадзора, благо пускали.

Я скучала без сына, мне не хватало его шуточек, объятий и заверений в любви, его по-щенячьи веселого отношения к окружающему миру, его похвал моему рассольнику и блинчикам, его спокойной поддержки в моменты хандры, которые иногда накрывали меня с головой. Кстати, о рассольнике, некоторым хитростям в приготовлении этого незамысловатого блюда меня научила преподаватель кулинарии Светлана Никитична в период, когда я работала мастером производственного обучения в профтехучилище. Еще не существовало у нас в системе образования модного слова колледж, а уж академии были только военными или «-наук».

На календаре тянулись, а для кого-то громыхали, девяностые. Мой научно-исследовательский институт умирал, шли сокращения, и кто-то подсказал, если я не боюсь подростков, поискать работу в соседнем профтехучилище, вроде там были вакансии. Места преподавателя не было, но толстая краснолицая с хитрыми глазами директриса предложила занять вакантную должность мастера производственного обучения, на выбор: хоть повара, хоть кондитера. Я попыталась вежливо отказаться, так как знакома была с этой специализацией лишь в ранге посетителя столовой или ресторана.