29 марта, вторник.
Мы ездили в Сисингхерст [26 марта] – я так устала править «доктора Берни», что хочу поработать ручкой здесь, – сегодня прекрасное пасмурное утро445. Странное слияние Сассекса с Кентом. Думаю, именно сушка хмеля заставила людей в XVIII веке строить там свои маленькие удаленные деревушки?! Тюдоровский дом стоит одинокий у дороги – зачем было строить его там? Л. смотрит на дорогу, а я подмечаю мелкие детали. Гарольд вышел встречать нас в рваном пиджаке; Вита – в бриджах и розовой рубашке. Мы прогулялись по территории. Г. сказал, что я становлюсь все благороднее и благороднее по мере того, как мы стареем. Я отказалась от предложения писать для американских газет. Ох, у меня ведь так много дел, да и у них не меньше. «Мы хотим превратить эти конюшни в гостевые спальни, а во дворе построить библиотеку», – сказала Вита. Все уже спланировано. Г. начертил схему в блокноте. Стены построены, газон уложен. Обед в коттедже для мальчиков. Разговор о вечеринке Бивербрука446, на которую Г. пошел с Энид Джонс447 – да, очень мило, – об одежде, затем о «Heinemann448» – из гостей уже песок сыплется. Энид очень расстроена. Хочет писать, но вынуждена устраивать приемы для мужа449. А я хотела спать и боялась, что «Rolls-Royce» доедет до Темпла слишком быстро и она не успеет закончить свой рассказ. Успела. А на следующий день я получила письмо, в котором говорилось, что она чуть… не покончила с собой? Нет, у нее чуть не случился нервный срыв. Она хочет стать писательницей; завидует гению миссис Беллок Лоундс450.
Мы ели холодного лосося, малину со сливками и маленькие шоколадки с разными вкусами, подарок леди Сэквилл451, которая теперь у ног Николсонов, и выпили о-о-очень много напитков, а потом поднялись на башню Виты; прекрасный розовый кирпич, но вид, как и в Ноул-хаусе, не очень, только на конюшни – будущие гостевые комнаты. Вернулись домой. Потом дождливое воскресенье, потрясающее чтение и дремота – я довела до совершенства искусство сна и чтения, сочинив половину своей книги во сне, а потом проснулась и обнаружила, что вся эта импровизация не соответствует действительности.
Вчера мы ездили в Роттингдин452 на чай к Морису (как я теперь его называю). Он и Элизабет [Уильямсон] в длинной светлой комнате, полной книг, столов, растений; довольно безвкусно; богато; смотреть не на что; два потных пыльных лакея внесли бесчисленное количество тарелок. Вошли Этель в сером твиде и капитан кавалерии без подбородка по фамилии Грант453 – партнер «Peter Davies»; само воплощение солдата из «Punch454»; идеал многих людей, я полагаю; такой обходительный, мужественный, глупый; идеально подходящий под отверстие винтик. Сленг, снобизм, культура и самообладание. Он убивал животных во всех уголках Востока. Про Грецию, конечно, рассказывал дико подробно, категорично и бесполезно. «Вы должны увидеть Метеоры455 – есть тут карта? Выходите из поезда, арендуете машину – у нас не получилось – и едете в «Ghiolman456» в Афины – о, и не забудьте про Эгину457 – возьмите напрокат лодку, а вечером…» и т.д. и т.п. Потом разговоры об издательском деле; я сунула свой сэндвич с анчоусами в сумку, а потом достала его, приняв за зажигалку. Этель покачивалась у камина, рассказывала нам истории об императрицах; Морис подсказывал, смеялся над ней. «Я знаю его 40 лет, и он вечно чем-то шокирован – чувствует то, что чувствуют люди на другом конце комнаты. Приятные чувства. А у меня их нет. Я собираюсь написать книгу под названием “Крот, выгребная яма и миссис Вулф”. Говоришь, что хранишь мои письма?! Да, она странная женщина, которая любит письма, поэтому я пишу постоянно, лист за листом. Лучше и придумать нельзя. Раньше я вела дневник. С тех пор как мы познакомились два года назад, в феврале, я пишу только письма…»
«Кстати, миссис Вулф, мы хотим, чтобы вы написали для нас биографию в 30 тысяч слов. Готовы заплатить £15 кому-то, кто соберет факты, а вам останется только написать. Управились бы месяца за два. В качестве ответной услуги предлагаю вам рукопись книги по садоводству. О, мы изрядно потратились из-за наших дорогих книг. Издание Диззи458 заполнило чуть ли не весь склад». Я пришла, чтобы мы не казались такими надменными. Мне нужны романы. Идеи. Вот что интересно. Мы сами хотим делать предложения авторам, а этот мужчина без подбородка пристал ко мне. Тьфу! Откланялась после осмотра спальни Мориса и т.д. Застенчивый худосочный мужчина цвета омара, спотыкаясь, несет через комнату верхнюю одежду. Думаю, он купил этот дом ради друзей. Пьет. Сентиментален. Хочет, чтобы его воспринимали всерьез.
11 апреля, понедельник.
Вихрь путешествий – куча идей и пустяков – уже кружит голову. У меня на столе лежит список вещей, которые нужно купить. Выезжаем в десять утра в пятницу; в это же время на следующей неделе мы будем плыть вдоль побережья Далмации459. Находясь на Тависток-сквер, я не могу долго писать. Кроме того, здесь чудовищно холодно, сыро, ветрено, как в прошлом году во Франции. Я все равно предвкушаю путешествие в Грецию и то, что мы едем вместе с Роджером и Марджери, и мы еще больше сблизимся во время этого путешествия. Желание проводить время с друзьями – следствие смерти Литтона. В голове сумбур. Постоянная работа над критикой утомляет мой разум. Однако я почти закончила де Квинси и продолжаю работу над книгой.
Что касается рабочих новостей, наш Джон [Леманн], скорее всего, не останется. Он хочет работать на полставки, чтобы иметь возможность писать. Элизабет Уильямсон – это неплохая возможность; дождь барабанит по моему световому люку. Л. занимается счетами издательства, и наша чистая прибыль, похоже, составит £2000.
Пошел град; небо верблюжьего цвета. Я жду обеда. Боже, надо бы почитать какие-нибудь ужасно непонятные стихи. Завтра мы поедем в Монкс-хаус забрать Пинки. Пишу как маленькая девочка – детский текст. Виделась с Николсонами, Этель и Кингсли Мартином. Гарольда пригласили на собеседование460. Еще были Джеймс и Аликс. Литтон оставил после себя массу стихов и незаконченных пьес – ничего стоящего, по словам Джеймса. Ящики писем. Наша переписка до сих пор не найдена. «Что делать-то?» – спрашивает Джеймс. Он злословил обо всех. Как это публиковать? Можно ли извлечь какую-то философию? Литтон собирался написать еще одну книгу на деньги Вашингтона, а потом сжечь мосты: заявить о себе и укатить за границу. Что заявить? Все. Рассказать о своей ненависти, сексе, любви и т.д. Но в этом я сомневаюсь. Есть там и про Хэм-Спрей-хаус.
В десять часов утра в пятницу, 15 апреля, Вулфы вместе с Роджером Фраем и его сестрой Марджери отправились с вокзала Виктория по маршруту Дувр – Кале; поужинали в Париже и ночью выдвинулись в путь, добравшись до Венеции во второй половине дня, где остановились в отеле “Casa Petrarca” на Гранд-канале. В 12:30 воскресенья они отплыли в Афины из города Бриндизи на теплоходе “Tevere”. Рассказ Вирджинии об их путешествии, написанный на 28 белых листах, вклеен в Дневник XXI и местами написан очень неразборчиво.
