– Сомов, это ваше оружие?

Глаза Иннокентия округлились.

– Нет-нет, это не мое, – Сомов замахал руками, увидев блестяще-черный пистолет, из которого, по всей видимости, и была убита Инна Гольстер.

– Хорошо, разберемся. Продолжим…

Я познакомилась со старшим по званию, и его фамилия не очень-то меня обрадовала – майор Никоненко был известен как человек самый «крутой», не любивший церемоний с подозреваемыми. Тем временем другой оперативник, капитан, усадил Сомова за пыльный стол и завалил моего клиента вопросами.

Сомов, как ни странно, перестал дергаться, хрипеть и сопеть, наконец-то заговорил нормальным голосом. В каждом вопросе слышался подвох, но робкому, очевидно, по природе Иннокентию было трудно осознать, что ему не верят и стараются сбить его с мысли, запутать и заставить произнести какую-нибудь двусмысленную фразу. Поэтому слова капитана: «Гражданин Сомов, вам придется поехать с нами», – прозвучали для моего клиента как окончательный приговор. После них он как-то съежился, будто даже уменьшился в размерах, и снова погрузился в себя, в свои мысли. Сомов послушно, скрестив руки за спиной, побрел за сержантом с собакой.

Мою особу тоже не оставили без внимания.

– Танечка, – доверительно обратившись ко мне, снова зашевелил усами майор, – у меня к вам просьбочка: не лезьте в это дело. Оно сложнее, чем вы думаете. Частный детектив не справится с ним.

– Это почему же? – вскинулась я.

– В одиночку вы ничего не сможете сделать, – заявил Никоненко и демонстративно отвернулся.

С опозданием приехавшая бригада «Скорой помощи» подтвердила наступление смерти от огнестрельного оружия и быстро удалилась, оставив покойницу на попечение доблестной милиции. Впереди – различного рода экспертизы, о результатах которых меня, конечно же, оповестить отказались.

Возвратившись к себе домой, я вспомнила слова майора. Ну и наивный же он тип! Неужели думает, что у меня нет связей, которые облегчат расследование?

Было уже за полночь. Но наверху, несмотря на позднее время, продолжали праздновать чей-то день рождения и играла какая-то зверская музыка, способная вывести из себя даже Таню Иванову, не говоря уже о более слабонервных соседях. Нервничать я не стала, а просто надела наушники, чтобы отгородиться от чужой музыки. Потом достала свои любимые гадательные «кости» и устроилась на разложенном диване. Три магических двенадцатигранных кубика еще ни разу меня не подводили, точно предсказывая развитие событий и ближайшее будущее.

Дело Иннокентия Сомова сразу представилось мне не из легких, поэтому без гадания я даже и не рискну начать это расследование.

Итак, братишка Иры Сомовой, кто же тебя, сердечного, так не любит? И за что тебя так кинули? Вот мой вопрос.

«Кости» стукнулись друг о друга и покорно легли в такой вот последовательности: 7+18+27.

Да, очень интересная получилась троица. Если бы мне выпало такое, я бы скакала до потолка, несмотря на свой вполне взрослый возраст. Такая комбинация чисел трактуется очень коротко, но емко: «Звезды предвещают вам в будущем богатство». Ничего себе! Обыкновенный инженер, работающий в частной фирме, имеет не так уж и много шансов разбогатеть. А вот Сомов, если верить моему гаданию, разбогатеет. Знает ли об этом возможном богатстве еще кто-нибудь, кроме самого счастливчика?

Наутро я не проснулась. Мои глаза смогли раскрыться только ближе к полудню. Конечно, сначала я подумала только о чашке кофе, а вовсе не о своем новом клиенте. Про Сомова думать не хотелось и не моглось, но одного взгляда на зеленые бумажки, полученные вчера в качестве залога и небрежно брошенные на столе, пробудили голос совести, который заставил меня быть более мобильной и энергичной.

Увидев в зеркале свои растрепанные волосы, я пришла в ярость. Частный детектив не может позволить себе выглядеть, как малолетняя и не совсем чистая неформалка. Итак, сначала душ, потом парикмахерская, и уж потом займемся делом.

Сидя в кресле и следя за умелыми руками моей постоянной парикмахерши, которая по совместительству является и моей старинной подругой, я старалась распланировать свой день. Светка сегодня была не в духе. Она молча колдовала с моими волосами, разговор не клеился, и у меня были время и возможность подумать о том, что следует предпринять в первую очередь. Что-что, а думать я люблю. Просто медом не корми, дай мне подумать и поломать мозги над какой-нибудь жизненной задачкой со множеством неизвестных. Только, как правило, этим множеством оказываются по большей части преступники разного масштаба. Вот они-то и напрягают меня больше всего на свете. Так и получилось, что мое хобби и работа постепенно стали синонимами. Хотя на работенку, если честно, я не жалуюсь – умеренное количество адреналина никому не причиняет вреда, наоборот, только продлевает молодость.

Когда моя голова наконец-то была приведена в порядок, Светка сердито сказала:

– Ой, Тань, завозилась я с тобой, а у меня сейчас важная клиентка по записи.

– Что за фифа? – пошутила я. Очень уж мне не нравилось Светкино настроение.

– Да ты ее не знаешь. Она совсем недавно в этом районе живет. Зато шастает к нам в парикмахерскую чуть ли не каждый день. Сомова ее фамилия.

Это совпадение мне не показалось случайным.

– А имя?

– Вера, – хмыкнула Светка. – И откуда только деньги взялись? Ритка Сидорова, маникюрша, знает ее с детства. Так вот она говорит, что Вера замужем за обыкновенным инженеришком. И вдруг укладки каждый день делает, волосы лечит, то да се. А у нас салон, сама знаешь, не из дешевых. Откуда такие возможности, я тебя спрашиваю?

Я расхохоталась. Мне всегда нравилась непосредственность моей подруги и ее чрезмерная категоричность в оценках персон женского пола. Особенно тех из них, которые имеют преуспевающих мужей.

– А когда она должна прийти?

– Утром звонила. Сказала, что к часу подойдет. Значит, уже скоро. А что, ты ее знаешь?

– Ее – нет, а вот с мужем вчера познакомились. Он сейчас в СИЗО пребывает.

– А, понятно… Ты постаралась, упекла мужика, – неожиданно обрадовалась Светка. – Ну тогда, наверное, она не придет. Так ей и надо. Будет знать, как в парикмахерскую каждый день шастать.

– А что ты так обрадовалась? Неужели она такая противная?

– Да не люблю я этих богатеньких женушек. Сидит, как мумия, рта не откроет, не поговорит. Как будто я не человек вовсе.

Светка энергично сунула ножницы в передний карман своего стильного фартучка и вдруг… подобострастно заулыбалась. Не мне, конечно, а ей – своей постоянной клиентке – Вере Сомовой, которая в тот момент появилась в зале.

Я сразу узнала эту эффектную брюнетку. Она практически не изменилась с того времени, когда фотографировалась вместе со своим великаном-мужем. Хорошо, что я при осмотре квартиры заметила ту пыльную фотографию.

Я попрощалась со Светкой, но уходить из парикмахерской вовсе не собиралась – уселась на стул, чтобы терпеливо дожидаться очереди к маникюрше Рите, прикидываясь замученной домохозяйкой, которая наконец-то решила привести себя в порядок. Но маскировка оказалась излишней, потому что Вера не обращала ни малейшего внимания ни на сотрудников, ни на клиенток парикмахерской. Очень изящным движением сняв черную широкополую шляпу и длинный плащ из тонкой кожи, она легко приземлилась в удобное кресло и, медленно объяснив то, что желает видеть у себя на голове, принялась наблюдать за действиями засуетившейся вдруг Светки.

Несмотря на то что красавице Тане Ивановой редко нравятся представительницы женского пола, Вера произвела на меня исключительное впечатление. Если бы мне пришлось бороться с ней за мужчину, я бы не поручилась за то, что смогу выиграть у нее эту любовную битву. Высока, не худышка, но в меру упитанна. Настоящая русская красавица с пышным бюстом и прекрасными чертами лица. Особенно меня поразили Верины брови. Они придавали ее лицу необыкновенное выражение. Казалось, что эта женщина стремится взлететь под самые облака и пребывает здесь, на земле, только из-за того, что искупает свои, не ведомые никому грехи.