Вообще-то, на этот отпуск у Насти были другие планы – хотелось в Грецию, на Средиземное море. Но дальняя дорога из Новороссийска, где она жила, и уговоры беспокойной мамы взрослой уже дочери оздоровиться под присмотром тети, без всяких приключений, привели ее в любимую Старую Гагру. Сейчас здесь курорт, а когда-то в этой бухте никто не хотел ни жить, ни служить. Малярия, лихорадка, комары. Но маленькая рыбка гамбузия, а также эвкалипт и кипарис – главные осушители почвы –совершили чудо. И в царские, и в советские времена отдыхать здесь стало престижно. Не зря же принц Ольденбургский построил в этих местах свой дворец и шикарные гостиницы в начале двадцатого века.

– Девушка, не подскажите, как пройти к морю? – от неожиданности увидеть кого-то в столь ранний час Настя подпрыгнула и приземлилась на больную ногу, с досадой обернулась: ее догнал бегун в майке и велосипедках. – Я вот в том отеле остановился, – он указал на стоящее чуть выше на горе шале, о котором говорил дядя.

– Ладно, хоть не в библиотеку, – буркнула под нос Настя.

– Что, простите?

– Добрый день, говорю. Как раз к морю иду.

– Отлично! Только вчера поздно вечером приехал, пока не сориентировался. Я могу составить вам компанию? Или вы мне? – молодой человек улыбнулся. – Как вас зовут? Меня – Ефим.

– Настя, – девушка протянула руку.

Молодой человек слегка замешкался, но пожал ее ладонь.

«Так себе, слабое какое-то. Странно, вроде спортсмен», – сделала про себя вывод Настя. Было у нее такое правило – проверять мужчин на рукопожатие. Оно могло быть разным, но Насте нравилось сухое, уверенное, короткое.

– Что у вас с ногой? Заметил, что слегка прихрамываете.

– Да так, с лошади упала.

– Конным спортом увлекаетесь, значит. А я – бегом.

По дороге к морю – стандартный набор вопросов и ответов: кто откуда приехал, впервые или нет, как надолго, чем занимаются и увлекаются. Настя была немного раздражена на нового знакомого. Вроде и приятный молодой человек, старше нее. Высокий, атлетически сложенный, правильные черты лица. Правда, оттопыренные уши и намечающиеся залысины на высоком лбу делали внешнюю картинку неидеальной. Но не в ушах дело. Это ее первый морской рассвет здесь, и Настя хотела встретить его в полном одиночестве, прочувствовать момент, а за болтовней с незнакомцем сделать это сложно.

Пройдя по узкой кипарисовой аллее, они остановились в восхищении перед распахнувшейся перед ними картиной. Рассвет нежными красками осветил небо и, как в зеркале, отразился на морской глади. Пляж был еще пустынным, все вокруг казалось спокойным и тихим, словно природа держит дыхание и наслаждается первыми лучами света.

– Люблю писать рассветы. Хотя, больше, наверное, закаты – краски насыщеннее, ярче. В закатах есть какой-то трагизм. Сегодня планирую поработать в заброшенном замке принца Ольденбургского, что неподалеку. Говорят, там шикарные панорамные виды на всю бухту.

– Вы еще и художник, – Настя уже с интересом посмотрела на нового знакомого. – Да, рассветы напоминают нам о том, что каждый новый день – это возможность начать все с чистого листа…

– Мне бы хотелось… А вам?

Настя в ответ пожала плечами, скинула легкую тунику и нырнула в освежающую водичку. Сделав пару гребков, она расслабилась, перевернулась на спину и посмотрела на гору, пансионат и нового знакомого.

– А вы? Полный штиль, блаженство! – крикнула она «бегуну».

Молодой человек, осторожно ступая по гальке, подошел к воде, окунулся и, не успела Настя и глазом моргнуть, как обогнал ее.

«Он еще и плавает хорошо! – хмыкнула Настя и ускорила темп.

Обратный путь они тоже проделали вместе, уже перейдя на «ты» и договорившись как-нибудь куда-нибудь выбраться.

– Настюха! – молодой человек сгреб девушку в охапку, стоило ей зайти в дом после утренней прогулки. – Ты чего меня вчера не дождалась?

«Младше больше, чем на десяток, а так трогательно», – Настя отметила про себя, что с тех пор, как она видела брата, долговязый юноша превратился в красивого молодого человека.

– Ну, ты и красавчик стал, Димка! Серьга зачетная! – она потрепала его прическу а-ля Битлз, пришлось, правда, немного потянуться, брат изрядно подрос.

– Это ты красотка! Все хорошеешь! Не успела приехать и уже поклонника завела, – подмигнул он.

– Да так, живет в отеле по соседству, – махнула рукой Настя. – А чем ты занимаешься? Спортом? – Настя дотронулась до его плеча.

– Сто раз с утра отжимаюсь, – он согнул руку, показав накачанный бицепс. – Так каникулы же, на пляже бизнес у нас с друзьями, лодка, бананы и все такое.

– Бизнес у них, – хмыкнула тетя, появившаяся из кухни. – Дома не бывает.

– Мам, тебе лучше, чтобы я у твоей юбки сидел? – закатил он красивые, как у тети, глаза-оливки. – Накорми нас завтраком.

– Идите на террасу, все готово.

Черный кофе по-восточному, а другого здесь не пили, обжег губы. Ароматы щипали ноздри. Когда тетя успела все это наготовить, Настя и предположить не могла, но жадно набросилась на еду, тем более что после утренней прогулки и плавания аппетит разыгрался не на шутку.

– Что это у тебя на шее?

– Что? – не поняла Настя.

– Кулон – ладонь. Красивый, и цвет необычный.

– Я тоже заметила, – поддакнула тетя, поставив на стол очередной кулинарный шедевр – ореховые трубочки, которые Настя обожала с детства.

– А, это оберег, лазурит, Рука Фатимы или Рука Бога, в Египте купила. Универсальный символ, кстати. Мне кажется, работает, – Настя дотронулась до кулона на тоненькой серебряной цепочке. – В прошлый отпуск такие приключения выдались, настоящий детектив. Надеюсь, в этот раз все пройдет спокойно. Тьфу-тьфу, – постучала она по столу.

– Фатимы… так это же мусульманский? А крестик твой где? – тетя уперла руки в бока.

– Так вот же, – Настя коснулась другой цепочки. – Я всегда ношу обе. Эту в Греции купила. Видишь, маленький крестик и четырехлистник. Тоже талисман. По легенде такой клевер принесла с собой из Эдема Ева на память о райском саде.

– Ой, так это же не тот, – всплеснула руками тетя, – у тебя сплошные талисманы и символы…

– Кстати, а ты видела, что на абхазском флаге такая же ладонь? – брат показал фото флага на телефоне. В верхнем левом углу – красный прямоугольник, в центре – раскрытая правая ладонь белого цвета. – Вообще, это древний солярный знак.

– Что за солярный? – заинтересовалась Настя.

– Солярный – значит солнечный. Символы, обозначающие солнце. К примеру, простой круг, свастика, человеческая ладонь, как приветствие бога Солнца. Ладонь была на красном штандарте абазгов, предков абхазов, служивших у римлян во втором веке нашей эры. У нас тут раньше римляне жили, если ты не знала.

– Совсем на истории свихнулся. На истфак собрался, а отец – против. Разве с такой профессией проживешь, – махнула рукой тетя. – Древние римляне, древние греки, Диоскурия…

– Между прочим, – многозначительно заметил Димка, – история Гагры и начинается с греков, основавших в I веке до нашей эры факторию, торговый поселок под названием Триглиф. Потом он становится владением Римской империи, Хитика…

– Слушай, а ты про принца Ольденбургского что-то знаешь? Этот новый знакомый из шале его упоминал.

– Только не про принца, а про принцев. Знаю, конечно, – встряхнул он длинной челкой.

– Расскажи, – попросила Настя.

– Ладно, в двух словах. В интернете почитаешь, если интересно. Два брата, Александр и Константин Ольденбургские, неординарные личности, надо сказать. Если бы не они, не было бы нашей Гагры. И не сидели бы мы тут с тобой за завтраком. Кстати, правильно говорить и писать «Гагра», а не «Гагры». Но и Гагры не ошибка, а устаревшее название, так курорт до 1948 года назывался.

– Вот, хоть просветил насчет «Гагры», – улыбнулась Настя. – Ольденбургские… какая-то немецкая фамилия?

– Да, немецкая династия, члены царской семьи. Ольденбургские, известные также как принцы Голштинские, один из них был на русской службе при Петре I. Но нас интересуют два брата, они позже жили – в середине XIX – начале XX веков. Старший, Александр, сделал блестящую военную карьеру при Александре III, заведовал военно-медицинской службой. Питерский Институт экспериментальной медицины и Гагринский морской курорт – его рук дело. В 1900 году принц загорелся идеей создать на пустынном тогда Кавказском берегу курорт – конкурент Крыма. Он заинтересовал этим проектом императора Николая II. Потратил и свои сбережения, и казенные. Принца потом обвиняли в растратах. Как бы то ни было, в 1903 году Гагринский курорт был торжественно открыт. Бурные события 1917 года добрались до Черноморья не сразу. Летом и осенью на дачах был аншлаг – многие переехали из столиц, чтобы переждать смутные времена. Но Ольденбургские в июле 1917 года, как и в конце 1905 года, предпочли покинуть Россию. Дворец осиротел и был разграблен до основания. Сын Александра, Петр, умер во Франции раньше родителей – так пресеклась прямая российская линия Ольденбургского герцогского дома.