– И зачем столько шума?

Бокалы звякнули. Девушка встала из-за стола, уперевшись руками в древесину.

– Тот, – яростно шепнула она.

– Ребята, – мама примирительно подняла руки. – давайте вы не будете портить праздник. И бабушку будить.

– Да, – Амбри выпрямилась, взмахнув в сторону брата. – только пора бы прекратить задавать глупые вопросы Тот. Верно?

– Просто поинтересовался, – он вальяжно развалился на стуле. – а уже называют глупым. Неправильно это вешать ярлыки. Ну, хотя бы не так быстро. Я же не назвал тебя горе-пророком, когда ты не смогла найти мою книгу.

– Я хотя бы пыталась что-то сделать. Прекрати менять тему. Ты начал спор, так закончи его, – она вновь села за стол. – Тот помешал мне выразить тост, так что дам ему возможность выразить свои пожелания.

Вздохнув, брат медленно поднялся, вознеся бокал над столом.

– Мои пожелания. Хотел бы пожелать, чтобы наше дело давало плоды и не разочаровало так скоро. Хотя бы, прожило еще год.

Ногти проскрежетали по глине, обламываясь.

– Чтобы эту зиму мы прожили в достатке и без жалоб на недостаток средств. Чтобы жизнь становилась ярче и насыщеннее. Радовала нас и никакие воспоминания о прошлом не лишали, так недостающей, уверенности в себе. Прошлое не решает наших дел в настоящем. В особенности, мужчины прошлого.

– Закрой рот!

Грохот, всплеск, звон. Кейсп с интересом наблюдала за происходящим. Что-то выходящее из шаблонов. Шоу идет не по плану или же так и должно быть?

– Амбри, – мама наконец поднялась из-за стола, с недопониманием глядя на дочь.

Нет. Все-таки не по плану. Тяжело дыша, девушка отбросила кружку в сторону. Тот резким движением отер глаза, стряхивая с руки сладкую жидкость сидра. Весь мокрый он пылал и грудь из-под рубахи вздымалась. Глаза бегали по лицу сестры, а губы шевелились не в состоянии сказать слов. Пора. Кейсп согнулась, нырнув под стол, схватив торбу и выползая, слышала первые отголоски расходящейся ярости. Девочка аккуратно толкнула бесшумную дверь и скрылась в потемках.

Глава 4

Черные клыки елей пожирали растущую луну. Желтые огоньки окон дома становились все меньше, скрываясь за массивными телами елей. Лиственницы, сосны слились в одно темное море, шуршащее как волны в шторм. Они, словно капли изумрудных волн, набрасывали листья порывами ветра.

И лес шумел, лес предупреждал и окутывал защитным, промозглым ветром, выдувая все что затаилось в темных уголках души. И не принимал он существо в мантии, чья маска освещалась редким лунным ликом. Порывы усиливались, раздувая кожаную накидку, выискивая что-то знакомое за ней, запрещая идти дальше. Сухие листья, то оседая, то разлетаясь в стороны стайкой воробьев, пугливо перелетали под бушующими волнами бескрайнего океана. И деревья кронами тянулись все выше, зеркальной, пленкой закрывая небосвод. Деревья позволяли редким песчинкам света нестись по стволам, борясь за свое место, но погибая во тьме листвы.

Но она продолжала путь. Пригнув голову и натянув капюшон тканей, девочка упрямо ступала по мягкой и сырой земле, вымочившей туфельки. Мимо двух пней и мимо знакомых дорог, переходя в сосновый бор, она наконец подняла взгляд, укрываясь рукой от ветра. Да, темный вход зиял дырой, безмятежно разинув пасть, не обращая внимания на временную непогоду. Сорвавшись с места, девочка рванулась в сторону прохода, ворвавшись в тишину спокойной темноты. Позади осталась буря, окаймленная неровной каменной аркой прохладных сводов. И сквозняк просачивался в коридор, но бурю не впускал. Прекрасное создание – природа. Ветер и вой, выискивая беглянку, проходили мимо пещеры.

Откинув капюшон и сняв маску, она аккуратно уложила ее в торбу и поднявшись с каменного пола, слегка взмахнула рукой, прощаясь с неистовым ветром. Укутавшись в ткани, Кейсп поспешила пройти вглубь туннеля. Слышался тихий, знакомый и размеренный стук капель. Дальше, глубоко в туннеле, сквозняк провожал ее, то покорно выползая по полу, то, распахнув крылья, парируя на свежих потоках ветра, все больше и больше наполняясь влагой. Сотней крупинок, миллиардом песчинок воды, растворившейся в потеплевшем воздухе.

Шуршали складки плаща. Совсем скоро сумрак тоннеля перешел в сияющий пурпурный оттенок на стенах. Туфельки отбили стук по полу, эхом разнесшийся под каменными арками. Она оказалась все в том же проходе, чуть более широком. Каменный, грубый потолок, сглаживая неровности, освещало фиолетовое сияние. Оно перетекало на стены, словно краска, стелилось по полу, взбегало по камням, отдалялось и звало за собой, скрываясь в оттененных углах и вспыхивая вновь.

Десятки вырастающих из гористых стен кристаллов, овитых мхом, освещали горные стены, сияя словно свечки. И на них, еле зримые, сидели помигивающие искры. На маленьких голубых грибах с тонкой ножкой, на гладкой, но ребристой поверхности кристаллов, в пушистом и влажном мхе лежали, сидели, общались, позваниваем бубенчика, пикси. Экосистема, образовавшаяся многие и многие годы назад, когда все ели леса были лишь размером с кустарник, а сосны не превышали ростом рябины, когда лес только зарождался и восставал, а о Преке еще не знала ни одна пергаментная бумага и ни одно перо, пещера существовала. Мхи и кристаллы, чье сияние освещало влажные стены, росли и восстанавливались здесь. В обители подземного царства. И никто еще не посмел нарушить целостности этого многоступенчатого и сложного, но простого на вид, механизма. Никто. И местный дух леса хранил это место основательно, заваливая ветками, листвой. Никогда. Даже бабушка Сильвия, когда вела ее сюда, познавая стихию камня, никогда не тревожила сияющих кудесниц, перелетающих с места на место. Никогда не тронула ни кристалла. «Природа создавала их десятками лет, охраняла от бурь и непогоды, растила свое творение веками, застенчиво скрывала от чужих глаз. Не нам его ломать», – всегда говорила она.

Да, место вечных воспоминаний. И коридор с кристаллами тянулся все дальше и дальше, углубляясь, пока не вывел в проход с аркой, высеченной в грубой стене. И оттуда веяло сыростью. И тянулась бесконечная, длинная лестница со знакомыми перилами и сырыми мельтешащими ступеньками. Эхом отдавался вой ветра, предупреждающем о бурях в расщелинах высокого потолка. По длинному тоннелю спускалась спираль лестницы и слышались тихие, призрачные всплески волн. Слышен стук, срывавшихся с потолка капель. В воздухе вилась туманом влажность, оседающая на горле песчинками капель.

Аккуратно пройдя к первой ступени, чувствуя скольжение под ногами, девочка ухватилась за широкие, каменные перила, скользящие под рукой. Кейсп подскочила, устроившись на перилах и сложив руки на ткань темной юбки, нагнувшись вперед, оттолкнулась. Послышался скрип и ветер охватил ее, трепля волосы и осаживая на лицо крупицы влаги. Повороты косили в сторону, желая сорвать с перил и вновь уносили вдаль, наполняющуюся все более слышимым всплеском волн. Когда-то бабушка говорила не ходить сюда, не спускаться по лестнице. Но запреты всегда разбиваются в дребезги. Как она удивилась, когда пыталась спуститься по лестнице в первый раз и как хорошо, что тогда она соскользнула и рухнула в ледяные воды озера. Лестница вилась все дальше и дальше, и ей не было конца. Но теперь все иначе. Тут она нашла себе укромный уголок.

Внизу уже виднелась колышущаяся поверхность воды, подсвеченная вырезом в стене, откуда пробивался лунный свет, освещающий высокие ледяные айсберги. Кейсп спрыгнула с перил и поскользнувшись на ступенях, рухнула на пролет ниже. Прохладная вода, окружавшая ее и ступени лестниц, уходящие под воду, отдавала ледяным паром, морозившим кожу. В один момент девочка поняла, что забыла изучить чары из бабушкиной книги, которую тайком читала, пока она не видела.

– Значит придется мерзнуть, – она стянула платье, оставшись в длинной сорочке. Запихнув вещи в торбу, она размахнулась и швырнула ее в сторону каменистого берега на другой стороне. Девочка нырнула в ледяную воду, окутавшую, словно в айсберг. Руки мгновенно покрылись мурашками и побелели. Вынырнув, почувствовав прохладный ветер со стороны ледяных глыб, она поспешила доплыть до берега. В луже, набирающейся из стекающей с ткани воды, она подошла к озеру.