Шмалю было очень интересно узнать, откуда волк знает кабанью песню. Спрятавшись за пальмой, чёрный следил за зубастым гибридом, который присел на лавочку и пускал табачные облака в вечерний воздух.

Чёрный ловко подпрыгнул, забрался на пальму, чтобы оглядеться – вдруг где-то в кустах прячутся и другие волки. Но никого не приметив, он спрыгнул на траву и вальяжной походкой направился в тощему дирижёру.

– Перетереть бы надо, уважаемый! – присев на лавочку, напрямую заговорил чёрный. – Откуда будете, если, конечно, не секрет?

Волк продолжал дымить, поправляя носки, будто не слышал Шмаля. Затем он повернулся, посмотрел на кота и затушил сигарету в урне; нежелание мусорить, это ещё одно подтверждение, что чёрный встретил цивилизованного земляка, вероятно, из самой столицы Сибири.

– Да ладно!.. да ну на! Да не может быть?! – подскочил волк. – Это чего… это как его? Подожди-ка, земеля, дай-ка вспомню…

Серый напрягал все извилины сразу. Его оскал исчез, глаза сделались задумчивыми. Он вспоминал, где мог видеть эту невероятно наглую чёрную морду. Шмаля было сложно перепутать с другими котами.

– Кража в краеведческом музее? Команда Степана Волосатого? Ёптя, ты же Валерий из Мирного? – соображал волк.

– Ты чего такое базякаешь, в нацюре? Какой ещё Валера? Я Шмаль! – гордо сообщил чёрный кот, чуть повернув морду, чтобы профиль его стал более приметен.

Волк закатил глаза. Его мозг работал на пределе.

– Пацан из Тынды? В аптеке валериану воровал? – вспоминал серый.

– Какая ещё аптека? Я Шмаль! А Шмаль в авторитете, понял меня?

Волк вернул глаза на место, наконец-то, вспомнив, кто перед ним.

– Молоко?! Кабак в центре Якутска?! Там ещё этот… толстый перс… ну как его?..

– Абрамяу, – подсказал Шмаль.

– Ага!.. точно! – обрадовался волк. – С вами ещё крыс маялся. Он с этой… с острой мордой…

– Крыса звать Герман, – напомнил чёрный и прищурился, испытывая пронзительным взглядом странного волка, который знал всех его друзей.

Он явно из бывших. Но как известно, бывших полицейских не бывает. С такими парнями надо быть осторожнее.

– Земляк, значится… Но как ты в Стране Крым оказался? – поинтересовался Шмаль, всё так же хмурясь и нагоняя важности.

– Поменял место жительства. Обстоятельства, видишь ли… Я же в этом… я ж в ПэПэСе служил. Ну, знаешь, там ещё улицы нужно патрулировать, жуликов гонять, пьяных собирать, – продолжал радоваться волк. – Меня Масолом звать. Ну, это… может, слышал? Сержант Масол из этого, как его… из последнего места службы… «линейный» при автовокзале, рядом с пивнухой «Три порося».

Настроение у волка было прекрасное. Встретить земляка в Стране Крым, это огромная удача и большая ответственность.

– Масол, говоришь, – призадумался Шмаль. – «Трёх поросей» не помню – не мой уровень. А «линейный» на вокзале знаю. Бывал там. По делу и так…

Волк поднялся с лавочки, стал шарить глазами вокруг, словно что-то потерял.

– Может, мы в кабак сходим? – неожиданно предложил Масол.

Шмаль постучал по карманам своей жилетки, сделав кислую мину.

– Хотелось бы, земляк. Но я пустой. Не обжился ещё на новой жилплощади.

Масол привёл чёрного в прекрасное место. Ресторан назывался «Морской пёс». С веранды без навеса открывался шикарный вид на море. С неба светили весёлые южные звёзды. Публика в ресторане была приличной.

Основной зал в глубине заведения выглядел богато. Тихо играла музыка. За столами сидели хорошо одетые гибриды. Возле бара держали в руках пенные бокалы два человека. Цены в меню были кусачие, но волк с деньгами прощался легко, словно имел свою личную машинку для печатания бабосов – или грошей, или капусты, или лавэсиков – это кому как удобно.

Шмаль впервые за долгое время почувствовал себя в гуще событий. Присутствие по соседству криминального элемента возвращало чёрного кота в привычную стихию вечного праздника, нервных срывов и многозначительных взглядов. Надо признать, что крымский бандитский контингент заметно отличался от сибирских бригад. Ну, например, в Якутске самой отвязной братвой считались коты, куницы и соболя; вершину бандитской иерархии занимали росомахи и песцы. В Ялте на месте котов и прочих гопников оказались хорьки и морские свинки, а теневым бизнесом в городе заправляли – собаки. Масол рассказал, что трое псов, сидящие в центре зала, главные в Ялте.

– Это Жужа, – знакомил с блатными волк.

Жужа был крупный пёс – дворовой породный. Его предки когда-то хозяйничали на помойках, сбивались в городские стаи, облаивали домашних йорков, пекинесов и неуловимых голубей. Сохранив в себе вольный нрав, Жужа определённо знал, где поживиться и как ловить рыбку в мутной воде. В его бригаде насчитывалось до полусотни бойцов. Бандиты собирали дань с третьей части торговцев города. Жужа владел двумя гостиничными комплексами на побережье, десятком кафе и ресторанов, а также числился меценатом известного дворца «Ласточкино гнездо».

– Псина вонючая! – еле сдержался, чтобы не сплюнуть Шмаль.

Морда у дворового Жужи была отвратная. Чёрный морщился, представляя, что запах от собаки исходит губительный для тонкого обоняния.

– Тот ещё гангстер, – уплетая жареную барабульку, кивнул Масол. – А справа от него Люций сидит. Он прям пахан… Говорят, что умный.

Вид у пса был благородный, как и подобает породе английского мастифа. Во взгляде читалась рассудительность. Мохнатые складки на щеках выражали вечную задумчивость. Люций был мозгом криминальной троицы. За ним числилось два винзавода, целая стая рыболовецких судов и сеть супермаркетов бытовой химии под названием «Не пахнет», продукцией которой антропоморфы отмывали область под хвостом. Широкий размах деловой деятельности приносил немалый доход хозяину. Потому гибридный мастиф выглядел более чем солидно и весил под триста килограммов. Такой лапу на плечо уронит, и привет сибирскому авторитету.

– Сразу видать – несговорчивая барбосина, – заключил Шмаль, прикусив бутерброд с петушиной колбаской.

К тому времени волк съел три порции барабульки, два крымских салата с сухариками, целую нарезку петушиной колбасы с хлебом, запив всё литром «Хереса». Он питался от пуза, но вес не набирал.

«Или спортсмен, или прокажённый… но на торчка непохож. И водку, сука, не предлагает! А не предлагает, значит, жлоб или кишки дырявые!» – оценил нового знакомого Шмаль, ловко подцепив вилкой кругляшок петушиной колбасы.

Масол откинулся на спинку стула. Погладил свой плоский живот, на котором проступали не наркоманские кубики мышц, и продолжил знакомить с собаками.

Третий пёс, по имени Гарри, ростом был меньше Шмаля, наверное, до подмышки чёрному. Такого корми не корми, не на сантиметр не прибавит. Мелкая, невероятно злющая порода чихуахуа подразумевала скверный характер. Что являлось абсолютной правдой. Уши у Гарри были подвижные. Из длинной морды, чем-то напоминающей морду крыса Германа, выглядывали тонкие, белые клыки, похожие на обломки вязальных спиц. Глаза были дикие – навыкат – вечно слезящееся, будто вот-вот бешеная сила вырвется из маленького черепа и заколдует всех вокруг. Лапы у пса тонкие, костлявые. Но как бы тщедушно ни выглядел Гарри, вот этими тощими лапками он управлял всей игорной империей на побережье. Одно время он даже хотел построить казино в Севастополе. Но боевые бобры из ВМФ накатали жалобу самому князю Владимиру. После приезда комиссии из Москвы Гарри пришлось отказать от заманчивой идеи. Как известно, московский князь за Севастополь мог любой стране седалище в клочья порвать; поговаривали, что большой кровью полит город-герой, ещё той настоящей горячей кровью человека.

– Гарри самый важный из всей троицы. Ну, это, на мой личный взгляд, – подытожил Масол.

Чёрный слыл котом недоверчивым и весьма осторожным. Помотало его по Сибири, покидало по сугробам и медвежьим углам. Жизнь научила не доверять первому встречному.

– Да он мелкий какой-то, – не поверил Шмаль, поглядывая на трясущегося чихуахуа.