Литмир - Электронная Библиотека

– Мне нравится история, факты. Легенды служат лишь оберткой, которая приукрашивает события, но также часто искажает их.

– Мы обязательно подискутируем на эту тему. В другой раз, – улыбнулся премьер-министр, и от того, как он выделил «в другой раз», словно обещая нечто интимное, не меньше, Кинских на секунду стало неловко.

Танец закончился, и Анета, поблагодарив министра, быстро направилась в дамскую комнату. В крошечном клатче, сшитом на заказ, помещался телефон и шесть отделений для ключей. Скорее всего, если кто-то бы наблюдал, решил бы, что у нее недержание: слишком часто она отлучалась попудрить носик. В туалете Анета достала ключ, временно заимствованный у Мартина. Несколько раз сфотографировала на телефон и, зажав в руке, вернулась в зал. Нужно было положить ключ на место, а именно в нагрудный карман жилета пана Черного.

Путь к премьер-министру преградил Тео.

– Анет, потанцуем?

Пока она думала, как выкрутиться, заметила волнение в свите Мартина. Когда один из охранников отошел, она увидела первого министра, хлопающего себя по карманам, вне всяких сомнений, в поисках ключа. Если поднимется тревога и ключ не найдется, хранители могут перестраховаться и унести реликвию, тогда шанс будет упущен.

Анета спокойно подала руку Тео и переплела пальцы с его. Они влились в поток пар. Играла полька, и за пару минут их дуэт протанцевал полукруг и поравнялся с беспокойным Мартином. Графиня оступилась возле его свиты, остановилась и демонстративно поморщилась, словно от боли. Присела и подняла с пола ключ.

– Наступила на него. Это не твой? – громко спросила она у Тео.

Ей удалось привлечь внимание, и взгляд министра замер на девичьих пальцах, сжимавших ключ.

– Пани Кинских, кажется, я обронил это, когда мы танцевали.

Мартин приблизился, и Анета протянула ему ключ. На лице министра отразилось явное облегчение, такое же испытывала и графиня. Поблагодарив и рассыпавшись во взаимных комплиментах с Мартином, пара продолжила танцевать.

Пока Тео вел ее на последних аккордах польки, Кинских гадала, найдет ли напарник три оставшиеся ключа в домах чиновников. Четыре из семи она собрала сама. Самый важный достался очень легко. Дело в том, что Теодор был личным секретарем президента и хранителем его регалий. Поэтому Анета сфотографировала ключ, когда пришла к Тео на работу.

Чтобы изготовить точную копию, совершенно не обязательно корпеть над слепками и прочим. Достаточно сфотографировать оригинал ключа как минимум в двух плоскостях на камеру с высоким разрешением и превратить снимок в 3D-модель. Этого хватит, чтобы распечатать годную замену.

Анета обожала реликвии и старинные вещи, особенно забирать их у людей, не ценящих то, чем они владели. Она возвращала ранее украденное из Чехии, посещая черных коллекционеров, естественно, без согласия последних. Иногда Анету нанимали, чтобы вернуть реликвии чешскому роду, иногда она просто оставляла антиквариат в народном музее. Кинских считала, что произведения искусства должны принадлежать законным владельцам.

И делала она это отнюдь не по нужде, благо лекторам-историкам в стране хорошо платили, да и наследство у нее приличное, но из денег семьи Анета старалась не брать ни кроны, чтобы оставаться независимой от родителей и их правил.

Графине нравились погоня и охота. Охота за артефактами. Опасность обостряла чувства и стимулировала мозг. Предстоящая кража обещала стать самой значимой в ее жизни, ведь в короне скрывался личный интерес. Удивительней всего казалось то, что Кинских планировала вернуть реликвию обратно.

Анета предпринимала попытки избежать кражи, неоднократно через профессора подавая заявку в Пражский Град на исследование, но всякий раз получала отказ из-за отсутствия нескольких докторских степеней и седых волос. Она злилась, а затем успокаивалась, вспоминая свою семью. С детства Кинских воспитывалась няней, после тринадцати училась в частном пансионе, но лишь к восемнадцати годам поняла, что в аристократических семьях такое отношение к отпрыскам считалось нормальным. Родителей растили в атмосфере тотального снобизма, пусть титулы уже и были никому не нужны.

Тем временем бал продолжался. Кинских пригубила второй бокал с мартини, когда рядом оказались несколько дам, номинально носящих дворянские титулы.

– Анета, дорогая, а вы слышали, как судятся князья Лихтенштейн за замки Леднице и Валтице? – спросила княжна Шварценберг – полная особа лет сорока, дважды побывавшая замужем и оставшаяся вдовой. Благодаря удачным бракам приумножила родовое состояние в несколько раз.

– Да, громкое дело.

Собственность Лихтенштейн конфисковали после Второй мировой войны на основании Декретов Бенеша, забиравших имущество «врагов чехов и словаков» – немцев, венгров и лиц, сотрудничавших с гитлеровской Германией. С тех пор фонд князей судился со страной на протяжении многих лет. Новые обстоятельства дела и вердикты суда появлялись в газетах с периодичностью в десять-пятнадцать лет и всякий раз привлекали внимание.

– Мы бы тоже судились, если бы нам не отдали принадлежащее по праву.

– У меня другое мнение на этот счет.

– Ну, конечно, – она мило улыбнулась, и Анета крепче стиснула ножку бокала с мартини. – Кинских большую часть своих имений отдали стране.

Вокруг них собрались несколько представителей партий, подошел мэр с супругой. Анета вернула приторную улыбку и произнесла:

– Решения рода я целиком поддерживаю. У нас и без того много недвижимости, а замки теперь может посетить любой желающий. Разве вы не за то, чтобы люди знали историю, могли ступить туда, где жила знать Богемии? Ведь именно высокие чины и знатные сословия обязаны культурно обогащать остальное население.

После этой реплики тему имущества больше не затрагивали, по крайней мере, при Анете.

Подискутировав на политические и исторические темы с как можно большим количеством гостей, Кинских выдержала положенное время светского мероприятия. Незаметно вернув оставшиеся ключи их законным владельцам, с удовлетворением выдохнула и решила, что можно уйти.

– Ко мне или к тебе? – жарко прошептал Тео, снова появившись словно из ниоткуда и приобняв ее за талию.

– Прости, пожалуйста. Ужасно голова разболелась. Я приму аспирин и лягу спать. Встретимся завтра?

Графиня придала лицу грустное выражение. Мужчина проникся и вызвал такси, кидая на нее встревоженные взгляды. Когда его отвлекли чиновники, девушка быстро спустилась с парадных ступеней. Обернулась и помахала на прощание, внутренне ликуя, что смогла так легко отделаться.

Устраивая в авто многочисленные метры бального платья, она посмотрела на водителя в зеркало заднего вида:

– Серпантинная семь, пожалуйста.

* * *

Из воспоминаний недельной давности Анету вырвала вибрация мобильного.

«Энн, встречаемся в десять?»

К слову, ей не нравилось имя «Анета», но коротким и хлестким «Энн» она разрешала называть себя только близкому кругу.

«Буду на месте раньше. В восемь».

Завтра. Они сделают это завтра ночью, а сегодня нужно как следует подготовить место для исследований. Кроме офиса во дворце Кинских, графиня негласно владела значительной частью здания. Анета не была бы собой, если бы не знала о тайных комнатах и проходах между стенами. О них не пронюхали даже многочисленные реставраторы дома номер двенадцать на Староместской площади. Подготовить стерильную комнату для вещи, которую она хотела украсть, оказалось совсем непросто. Чтобы не повредить реликвию, требовалось оборудовать помещение специальными вытяжками, прецизионными кондиционерами, чтобы поддерживать точные параметры температуры и влажности. Купить множество инструментов для углеродного анализа, которыми Кинских еще только училась пользоваться. Однако стремление утереть нос ученым Пражского Града, которые опубликовали неверные результаты, было сильнее всех неудобств.

Наступил день икс. На работе Анета выглядела рассеянной и часто сбивалась на лекции, которую читала для студентов первого курса. Чем быстрее бежали часы до вечернего события, тем больше графиня нервничала, то и дело кусая губы. После работы, подъезжая к району Глубочепы, где находился ее уютный дом, Анета ощутила металлический привкус во рту.

3
{"b":"901654","o":1}