От этих размышлений ее оторвали звуки музыки. Она улыбнулась и нежно взглянула на темную головку Бронвин, в который раз удивляясь, как прекрасно малышка играет на своей флейте. Потом ее глаза расширились при виде того, как тряпичная кукла, которую она сама сделала для своей подопечной, танцует на полу, как живая. Она вальсировала и приседала в такт музыке, приподняв коротенькую юбочку, и склонила ветхую голову, когда мелодия подошла к концу.

Услышав, как ахнула ее мать, Бронвин подняла на нее глаза, и кукла безжизненно плюхнулась на пол. Изабо тоже повернула голову, и выражение лица Майи ошеломило ее. Это было не изумление и даже не гордость дочкиными достижениями, а скорее расчет, почти жадность. Изабо обеспокоенно нахмурилась, и Майя, заметив ее пристальное внимание, быстро улыбнулась.

– Кто эта умница, – сказала она с преувеличенной веселостью, – которая научила твою куколку танцевать под дудочку?

Бронвин заулыбалась и сказала:

– Я могу сделать, чтобы они все танцевали. Мам, смотри!

Она снова поднесла флейту к губам и заиграла еще одну заразительную мелодию, и игрушки, разбросанные по полу, пустились в пляс. Юла вертелась быстрее и быстрее, деревянный дракон качался взад-вперед, лошадка на колесиках ездила по кругу, а две птички-погремушки летали вокруг, дотрагиваясь друг до друга сначала крылышками, потом клювиками. Тряпичная кукла и деревянные пупсики, сделанные Изабо, кружились, подскакивали и брали друг друга за руки, точно имитируя вальс. Даже две маленькие барабанные палочки пританцовывали на барабане, отбивая ритм.

Изабо смотрела во все глаза и горячо захлопала в ладоши, когда мелодия закончилась, и все игрушки раскланялись и плюхнулись на пол. Даже тогда, когда они обе охали и ахали, расхваливая умницу Бронвин, Изабо тревожно раздумывала, что же ей делать с ребенком, который так рано начинает подавать надежды на столь необыкновенный Талант. Она заметила огонек в глазах Майи, и еще раз напомнила себе, что фэйргийке нельзя доверять. Несмотря на всю ее ласковость и нежность, Изабо была совершенно не уверена, что Майя любит Бронвин так же глубоко и искренне, как она сама.

На следующее утро они втроем отправились к подземному озеру, чтобы Майя и Бронвин могли поплавать и принять свою морскую форму. Хотя день выдался по-весеннему теплый и Изабо с гораздо большим удовольствием посидела бы на солнышке, она отказалась от предложения Майи остаться дома, коротко ответив, что не хочет, чтобы они заблудились под землей.

– Ой, думаю, я уже хорошо помню дорогу, – бархатным голосом возразила Майя, но это лишь укрепило решимость Изабо держаться к ней поближе.

Мать и дочь оставили одежду на камнях и нырнули в воду, почти мгновенно приняв свой морской облик. Изабо, хотя и видела это не первый раз, опять была зачарована превращением, так не похожим на всю остальную магию, которую она изучала. Она внимательно и не без ревности следила за тем, как они резвились в ледяном озере, обрызгивая друг друга хвостами. Потом Майя нырнула под воду, и Бронвин немедленно последовала за ней, шаловливо плеснув хвостом, прежде чем исчезнуть из виду. Изабо ждала, когда они вынырнут, чувствуя, как от беспокойства у нее в животе смерзается твердый холодный ком. Озеро было пустым и безлюдным. Откуда-то сверху капала вода, время от времени разбивая совершенное отражение каменного водопада. Она нетерпеливо зашагала взад-вперед по берегу, потом начала звать их, не зная, бояться за их жизни или злиться на Майю за попытку бежать. Но гнев вытеснил беспокойство, поскольку она знала, что Фэйрги редко тонули. Она начала обыскивать берега озера, оступаясь на скользких камнях. К ее ужасу, она обнаружила, что маленькая кучка одежды тоже исчезла. После секундного колебания она разделась и прыгнула в воду.

Вода была обжигающе холодной, но странно плотной, и Изабо с большим трудом опускалась в глубину. Даже с ее необычайным зрением было трудно что-нибудь увидеть, так там было темно. Она попыталась пустить в ход свои ведьмины чувства, но вода слишком сильно все искажала, и невозможно было понять, куда они уплыли. Однако она кожей почувствовала слабое течение, и устремилась следом за ним. Вокруг плавали какие-то странные белые тени, и ее тело часто задевало за камни. Течение усилилось, и Изабо поплыла быстрее, чувствуя, как в груди медленно разгорается огонь. Она ощутила, что скала над ее головой пошла вверх, и поплыла на поверхность, обнаружив над водой ровно столько пространства, чтобы высунуть голову и отдышаться. Воздух был затхлым, влажным и холодным, но она глотала его с такой жадностью, как будто это было вино. Она еще раз глубоко вдохнула и снова нырнула.

В следующий раз она вынырнула в другой пещере, в центре которой бежала река. Изабо вызвала ведьмин огонь и огляделась. Ни Майи, ни Бронвин видно не было, но Изабо положилась на свою интуицию и поплыла дальше. Течение несло ее через низкие пещеры и очень высокие естественные залы, иногда мелея настолько, что Изабо обдирала себе локти и колени. В конце концов она оказалась в тускло освещенной пещере, и очень обрадовалась, увидев на берегу две пары отпечатков перепончатых ног, ведущих туда, откуда шел свет. Она торопливо пошла по следу. Ее беспокойство сменилось гневом, когда до нее донесся тоненький голосок Бронвин.

– Но мама, почему? Где Изабо? Почему ей нельзя с нами?

Изабо подошла к ним сзади так бесшумно, что когда она сказала:

«Нет, Бронни, конечно же, я тоже с вами! Путешествовать по реке это очень здорово!», – Майя вздрогнула и невольно вскрикнула.

Изабо улыбнулась ей и взяла Бронвин за руку, сказав:

– Только не надо уходить далеко, а то заблудимся и не сможем найти дорогу домой. Это будет уже не так здорово, правда?

– Но мама сказала, тебе нельзя с нами, – возразила малышка.

– Наверное, она подумала, что я не смогу плыть так долго, ведь во мне же нет четверти фэйргийской крови, как у тебя, – ответила Изабо, – но меня учили плавать выдры, а они замечательные пловцы.

Они стояли у входа в пещеру, откуда открывался вид на долину. Подземная река стремительно неслась по крутому склону скалы и внизу впадала в другую реку, в которой Изабо узнала Риллстер. Она оглянулась на Майю и увидела, что ноздри фэйргийки дрожат, а губы сжаты в тонкую линию. Ее пальцы подергивались, и Изабо сказала спокойно:

– Ты собираешься превратить меня в выдру? Или в жабу? Сейчас самое время это сделать, потому что я предупреждаю тебя, я не дам тебе забрать Бронвин и воспользоваться ею во вред Лахлану и моей сестре. Не для этого я увозила ее из Лукерсирея.

Пальцы Майи сжались в кулаки, потом она деланно рассмеялась.

– Нет, ты же знаешь, что я ни за что не превращу тебя, если только не буду вынуждена. Я же говорила, что считаю тебя подругой. Ты действительно единственная, кто протянул мне руку дружбы, и мне не хотелось бы так отплатить тебе за добро. Но ты очень меня рассердила. Зачем ты преследуешь нас? Ты же знаешь, что я больше не могу сидеть взаперти в этой мерзкой маленькой долине. У меня постоянное чувство, что все животные смотрят на меня с осуждением…

– Вполне возможно, что так и есть, – быстро ответила Изабо и тут же пожалела о своих словах, потому что губы Майи снова сжались в тонкую ниточку, а подвижные ноздри затрепетали, точно маленькие белые крылья. – Ты говорила, что все, чего тебе хочется, это жить вдвоем с Бронвин в таком месте, где вам не будет грозить опасность, – продолжала она, не дожидаясь пока Майя уступит искушению превратить ее в какую-нибудь маленькую слизкую тварь, как ей совершенно явно хотелось бы. – Я дала тебе такое убежище. Почему же ты хочешь покинуть его? Я знаю, что вы с Бронвин обе будете в смертельной опасности, если вернетесь в Рионнаган.

Женщина ничего не сказала, хотя малышка нетерпеливо захныкала:

– Что вы такое говорите? Почему вы ругаетесь?

Изабо улыбнулась и убрала с ее щеки влажную темную прядь, так ничего и не ответив. Майя нахмурилась и сказала:

– Бронвин законная банри! Джаспер назвал наследницей ее!