Гоблина застали в башне, когда он сидел, скрестив ноги, на краю обугленной чёрной дыры и вдыхал окружающие запахи своим огромным длинным шнобелем.

– Несравненный аромат, – в который раз прошептал он сам себе.

Вальдман и Дэвин, не дожидаясь его реакции, подсели рядом и начали разговор.

– Слушай, – начала Вальдман, – а что ты имел в виду под «ночным рейдом»?

– И почему именно «мы»? – подхватил Даэвин.

В ответ Грод лишь запустил длинный коготь в расщелины между зубов.

Вальдман молчал, Даэвин с недоумением поглядывал на стрелка, но тот остановил его от вопросов еле заметным движем руки.

Наконец, гоблин закончил ковыряться в клыках и обратил свои яркие горящие жёлтые глаза к эльфу.

– Как тебе понравиться, если мы ночью всем втроём выберемся за стену, и вы с Вальдманом хорошенько пошалите? А я тем временем подготовлю оркам кое-какой сюрприз.

Эльф внимательно вгляделся в ехидное носатое лицо и окончательно смирился с тем, что его ожидает в будущем.

– Интересное предложение, – сухо прокомментировал он.

– В общем, ночью для нас есть работа, – продолжил Грод, – уверен, тебе, Вальдман, тоже понравится.

Гоблин снял странный пузырёк с пояса и сделал из него глоток, затем внимательно уставился на Вальдмана, ширя зрачки, Вальдман в ответ только вздохнул.

– Я внимательно слушаю, – пробубнил он.

***

Ночь выдалась тёплой. Несмотря на то, что горный ветер, холодный и пробирающий до костей, в это время года, обычно, всё ещё заполоняет собой ущелья, продвигаясь с севера, на сей раз в долине стоял мёртвый удушающий штиль. Испарина в несколько слоёв покрывала кожу, мозг работал лениво и бездарно, а в воздухе витало чем-то непонятным, то ли страхом, то ли скукой.

Так всегда бывает перед дождём. Небо над вершинами оставалось звёздным, но с востока медленно надвигалась гигантская туча, принесённая утром с моря. Вокруг было очень тихо, после боя всегда тихо, особенно, сейчас, тихо, как в вакууме.

Внезапно тишину нарушил неистовый омерзительный крик, и сквозь тьму по лагерю зеленокожих пронеслись два горящих красным глаза. Орк-часовой получил мощнейший удар пяткой по лицу, и прежде чем сообразил, что произошло, упал замертво: предательская носовая кость вошла ему прямо в мозг.

Следующий орк всё-таки успел издать звук. Не крик, его голосовые связки моментально располовинило острым диском пилы, а что-то вроде сдавленного бульканья. Затем началось странное, например, один орочий дозор сразу отовсюду услышал хор брани, орущий по очереди одним и тем же гадким голоском.

Ещё один обнаружил пропажу браги, у другого за спинами материализовался гоблин и с мерзкими хихиканьем пробежал прямо сквозь костёр, при этом прихватив с собой недожаренные кусочки лошади прямо с вертела. Командир четвёртого внезапно потерял функциональность вместе с репродуктивной способностью.

Пока Грод развлекался, пробуя на себе все наркотики из своего арсенала, со стены вниз спустилась верёвка. По ней, прямо на трупы, выскользнула фигура, перемазанная сажей, подслеповатые орки поначалу её не заметили, но вскоре начали ощущать на себе все последствия своей неосторожности.

Двое сразу попали под горячую лапу и быстренько сдохли под каменным валом. Ещё двое чуть не подняли тревогу, но для этого у них не достало грудных рёбер. Дальше фигура продолжила двигаться вперёд, утаскивая орков в тёмные углы и забирая всё, что так или иначе могло бы плохо лежать.

Немного позже со стены спустился ещё один силуэт. На этот раз, тонкий и ловкий, он мягко спланировал вниз по опорам барбакана, укрываясь от посторонних глаз. Воспользовавшись переполохом, силуэт незаметно для всех проскользнул к переломанным кольям укреплений и аккуратно снял со спины тяжёлый мешок.

Когда помешать ему уже никто не мог, силуэт зубами развязал плотный узел на ткани, раскрыл сумку и достал из неё небольшую обёрнутую в тряпьё бутылку. Откупорив её, он принялся тщательно разливать содержимое по земле, равномерно распределяя жидкость между телами. В воздухе тут же запахло чем-то очень резким и проникающим до самого мозга.

Тем временем в свете костров вновь показалась первая фигура, уже изрядно измазанная чёрной кровью. Она продвигалась вперёд, укрываясь за обломками, и не прятала сделанные ей трупы: среди тех, кто ещё с утра остался лежать на земле, их трудно было разглядеть. К тому же, из-за на редкость тёплой погоды, многие тела уже начинали смердеть, так что запах убийцы было трудно отследить.

Это позволило убийце забраться глубоко в тыл орков, убить немало часовых и проходящих мимо патрулей, притом оставаясь незамеченным. Его руки буквально ломились от трофеев, он хотел вернуться в крепость, однако что-то заставило его затормозить. Это что-то лежало вдалеке, на небольшом горбе земли, наметённом сюда вихрями холодных ветров.

Обычно, когда орки находятся в походе, то на привале они предпочитают спать под открытым небом. Не потому что не умеют строить хотя бы примитивные шатры, их лагеря, как правило, обнесены надёжным частоколом. А потому что, во-первых, холод им не так страшен, на всю ночь им хватает обычного небольшого костра, и, во-вторых, из соображений безопасности. Если орки просыпаются среди ночи от постороннего шума, они хотят увидеть как можно больше пространства сразу, чтобы засечь источник звука. Своя логика в этом тоже была.

Потому Вальдман так и удивился, когда увидел, что рядом с огромным кострищем, окружённом орками, стоит красный шатёр, весь расшитый какими-то символами. Даже со своим зрением Вальдман не мог хорошенько их рассмотреть, а потому испытывал непреодолимое желание подойти поближе и разузнать, в чём дело. Символы почему-то казались ему сейчас очень важными.

Но его быстро отрезвили.

По лагерю неслась мелкая тень, за ней гнались несколько теней побольше, просто огромные, которые никак не могли её догнать. Они старательно швырялись в тень всякой дрянью, но не попадали. От тени в небо улетел мерзкий крик:

– ЗАКАНЧИВАЙТЕ!

Вальдман резонно предположил, что символы могут подождать и до утра. Возможно даже, что днём они будут гораздо ближе, чем хочется, но сейчас главное быстро уйти. Если спровоцировать орков на ночной штурм, ничем хорошим это не кончится.

Ворота крепости слегка приоткрылись, между створками быстро проскочил гоблин, отдал награбленные трофеи в мозолистые солдатские руки и тут же упал на землю, улыбаясь до ушей. Потом вошёл Вальдман, с тяжёлым тканевым свёртком на всю спину. Его тело всё ещё покрывала сажа и кровь, но теперь в плече застрял ещё и чей-то зуб. От него пахло так, что одного из аркебузиров на стене вырвало вниз.

Последним пришёл, точнее, взлетел вверх по верёвке, Даэвин, с окровавленным клинком и яростно вращающимися во все стороны глазами. Его всё-таки заметили, и со стены пришлось даже дать успокаивающий зал, чтобы преследователи отправились восвояси. Свою работу он так же выполнил неплохо.

Когда с лица Вальдмана спала последняя шерсть, а ведро ледяной воды сбросило с кожи кровь, он уселся на ступеньку лестницы и принялся размышлять. Наблюдая за тем, как солдаты разбирают добытые им припасы, мушкеты и провизию, стрелок высчитывал, сколько люди ещё смогут выдержать. Но не только об этом.

Вальдман знал, что у орков всегда есть вожак. Чуть сильнее и умнее остальных, возможно, более удачливый, он ведёт зеленокожих за собой, и такой имеется в любой, даже самой мелкой банде. А здесь…не похоже, что вся эта толпа внизу была какой-нибудь спонтанной акцией доброй воли между враждующими кланами.

Они готовились, долго готовились и выжидали удобный момент. А, значит, у всей этой орды тоже есть главный. Очень умный, желающий сохранить свою армию для больших драк, и очень сильный, спокойно вбивающий тактические правила в пустые орочьи головы. А ещё они относятся к нему, как к святыне, и берегут, как зеницу око.

Сопоставляя данные между собой, стрелок пришёл к неутешительным выводам. Они были безупречно верны, ибо были единственны, но честно говоря, Вальдман вообще не думал, что до такого доживёт.