– И что, теперь её не любить?
– Пусть любит тот, у кого на это есть время, а у нас служба! А ну от-ставить! Отойди от лохматого! Нам ехать пора.
– Слушаюсь! – поднялся тот и пошёл в сторону машины.
Дворняга увязалась за ним, путаясь под ногами. Старший офицер с большим носом на это только фыркнул и отвернул голову. Вот тогда он и заметил Веню.
– Уж больно ты мне сына напоминаешь… Тебя как звать?
– А зачем тебе?
– Не дерзи, а то мигом закрою до выяснения личности, – он пригрозил Вене пальцем.
– Оно тебе надо? Веней звать.
– Меня Пётр Михайлович, – он выбрался из машины, и крепко пожал ему руку. – Вот что, Веня, страшные дела у вас тут происходят… По глазам вижу: знаешь, о чём я, – суровый взгляд на приветливом лице смотрелся неуместно.
– Что конкретно?
– Знаешь, кто в этом доме живёт? – он кивнул в сторону дома с косой крышей.
– Дядя Боря с семьёй.
– Дядя Боря с семьёй, – на выдохе повторил он. – А вот теперь не живёт ни он, ни его жена…
Веню серьёзно пошатнуло это известие, но в лице он остался спокоен.
– Чудовищные вещи происходят у вас… но это тайна следствия, нам не нужна паника. Так что держи язык за зубами.
– Давно они умерли?
– Ближе к утру. Может, видел чего-нибудь подозрительное?
– Нет.
– Сейчас каждая мелочь на вес золота, так что не юли, говори, ежели что-то знаешь.
– Меня здесь не было.
– Тьфу! А местные что говорят?
– Спроси у них. Или ты меня подозреваешь?
– В краже хлеба из магазина – вполне, но сейчас не об этом.
Молодой офицер завёл машину, вопросительно смотрел в сторону своего начальника.
– Что будет с убийцей, когда его поймают?
– Суд разберётся.
– Говно ваш суд.
– Да что ты? Небось и система прогнила?
– Целиком и полностью. И вы в ней всего лишь винтики.
– А ты тогда кто, маховик? То-то я смотрю от твоих решений многое зависит.
Веня не нашёл, что ответить.
– Нормальный ты парень, Веня, но голова у тебя горячая. Попадёшь в неприятности.
– Справлюсь.
– Совсем как мой сын. Батьку ни во что не ставит, потому что друзей его пересажал. А как обычный винтик может быть в этом виноват?
– А ты работу смени, глядишь, зауважает.
– Поздно метаться. Уже ни сил, ни здоровья, да и тут я уже при должности… Сигарета у тебя есть?
– Последняя, – ухмыльнулся Веня.
– Ну последнюю даже менты не забирают, да?
Веня опять замолчал и отвёл глаза в сторону. Ему почему-то вдруг стало стыдно, но он быстро отогнал это чувство.
– Ну понятно, – он досадно покачал головой.
Его отвлечённый взгляд переместился на чёрную машину, что отражалась в Вениных зрачках. Он обернулся: это был тот самый Линкольн.
– А этим что надо? – его усы недовольно подпрыгнули, и он двинулся навстречу прибывшим.
– Товарищ…
Молодой офицер хотел что-то сказать, когда Пётр Михайлович проходил мимо, однако последний по-дирижёрски сжал кулаком звуки.
– Здравия желаю! – проголосил он в опустившиеся окно.
Увидев старых знакомых, Веня решил не рисковать: боялся, что ночью они всё-таки сумели его разглядеть. Он резко повернулся к ним спиной и начал медленно отступать. До его ушей доносился суровый голос офицера:
– Так точно! Ещё двое… Сын покойных… Есть!
Веня свернул в первую попавшую калитку и, немного высунувшись, наблюдал.
– Что это значит? – держась за фуражку, недоумевал молодой офицер.
– Распоряжение сверху.
Пётр Михайлович открыл дверь служебной машины и под руку вытащил оттуда бледную фигуру в спортивном костюме и туфлях. Это был Витя – сын покойных. Пётр Михайлович открыл дверь Линкольна и посадил туда подозреваемого. Теперь его судьбой распоряжались совершенно другие люди. Резкий разворот, пара мгновений и они исчезли из вида.
Пётр Михайлович вернулся к своему коллеге, сел в машину, и они неторопливо поехали в другом направлении. За ними побежала дворняга.
Веня молча шёл своей дорогой. Столько событий в короткое время отняло у него очень много сил. Он не хотел думать ни о чём, кроме жирного кота, следящего за ним с забора. Смотрел, как на преступника. Веня захотел бросить в него снежком, но быстро передумал, заметив знакомое лицо.
– Ты куда это так рано?
– В магазин спешу, – ответил Даник.
Его лицо и длинные волосы по обыкновению прятал капюшон. Он был единственным, кто посмел носить волосы «женской длинны». У остальных же парней волосы редко касались бровей.
– Там недавно батюшку убили… А, впрочем, не хочу об этом говорить. Спроси у кого-нибудь другого.
– Мы словно ходим по краю в этих окраинах, – тихо проговорил Даник.
– Уже готов к экзаменам? С сентября на улицу почти не выходишь.
– Всё время путаюсь в нулях, как в винограднике. А тяжёлые формулы с лёгкостью выплывают из головы.
– Но хоть что-то ты выучил? – Веня хмуро скосился на него.
– Непременно.
Они шли, как солдаты, нога в ногу. Магазин с заколоченными окнами был уже не за горами.
– Правильно, учись! Кто-то из нас обязательно должен выбиться в люди… – он уронил уставшие глаза.
– А вот у меня стойкое ощущение, что я от них отбиваюсь.
– Наверстаешь. Ты же не хочешь всё лето спину гнуть на поле, а зимой сидеть без работы? Поверь моему опыту – не хочешь.
Они ненадолго замолчали. Возле заснеженного порога пихали друг друга какие-то синяки в грязной одежде, перегородив вход в магазин. Но по мере того, как ребята приближались к магазину, их ссора смещалась в сторону.
– Как ты думаешь: когда кончается детство? – спросил Даник, смотря перед собой.
– Не знаю. Лет в десять, может раньше… Короче, когда ты понимаешь, что больше не можешь позволить себе беззаботную жизнь. Почему ты спрашиваешь?
– Все мы родом из детства, но всем там не хватит места. Кого-то жизнь выгонит раньше, – он ободряюще улыбнулся глазами, – а кто-то там останется до конца своих дней.
Веня почесал висок, переваривая эту мысль, но что-то не задалось. Он плюнул и сказал:
– Я тебя здесь подожду, а то я там задолжал немного.
Даник кивнул, и скрылся за дверью, из которой торчал поролон. Веня, присев на ступеньку, наблюдал за руганью пьяниц, которые вскоре махнули на всё и пошли клянчить мелочь.
– Живой! – радостно воскликнул Илья, проходивший мимо. – Я знал! Я верил! – он чуть с ног не сбил Веню своими объятиями.
– Не надейся, я раньше тебя не умру, – улыбнулся он.
– Каждый год прошу это на Рождество!
– Да пошёл ты.
– Слышал, что говорят? – присел он рядом.
– Из первых уст. Милицию встретил.
– Ты про этого усатого с лицом хозяйственного мыла?
– А ты откуда знаешь?
– Да я их по меньшей мере дважды видел! Они больше разглагольствуют, чем вынюхивают.
– А им и не надо, – пожал плечами Веня. – Этим дело занимаются серьёзные люди, кстати, те, что на Линкольне ездят. Своими глазами видел.
– Эх, такую историю испортили подробности! – махнул он. – Есть хочешь?
– Тут Даник, – серьёзно посмотрел на него Веня.
– Пускай. Он же ничего веселее рисованных писюнов в книгах не видел. А может, он их сам рисует, потому что клал он на эту учёбу…
– Не впутывай его в неприятности. У парня должна быть железная репутация, чтобы он имел весомые шансы свалить отсюда.
– Как скажешь, – ответил он, и выставил кулак.
Они сыграли в Камень, ножницы, бумага. Выиграл Веня. Даник вышел с пакетом продуктов. Веня накрыл его плечи рукой, и они пошли относить пакет домой. Илья, немного выждал, и зашёл внутрь.
Уже через минуту он догонял друзей, прижимая к груди буханку хлеба и сладкую газировку «Солнышко», чем они и угостились по дороге домой.
– Как там Алиса, проснулась? – спросил Веня.
– Какая Алиса?
– Должна была прийти к тебе ночью, – нахмурился Веня.
Илья в непонимании кривил лицо.
– Ну такая… с худым лицом, белые волосы и глаза цвета стали.
– Да ты прям призрака описываешь! Ещё и ночью…
