Как-то в коридоре училища один из курсантов грубо обратился к женщине, которая работала мастером. Всем нам стало неудобно. На следующем же уроке Дмитрий Изотович большую часть времени посвятил беседе об уважительном отношении к людям преклонного возраста. Он рассказал, что у народов Востока, в том числе, конечно, у казахов, уважение к старшим является особенной чертой поведения, красиво преподнес то, что казахи не принимают решения, не посоветовавшись с аксакалами, с родителями, подробно остановился на таких понятиях, как человечность, нравственность, учтивость.
Конечно, главная заслуга преподавателей училища в том, что они, начиная с азбуки металлургии, посвятили нас во все секреты и тонкости плавки чугуна, вооружили нас необходимыми для этой отрасли знаниями на всю жизнь. Я как-то говорил, что никакое высшее учебное заведение по данной специальности не дало бы столько, сколько за два года мы усвоили в Днепродзержинске. Еще раз повторю это. Позднее, когда в институте я изучал металлургическую науку, для меня все оказалось уже знакомым. Главная причина этого в том, что в училище мы познали теорию и практику сталеварения. Здесь учеба сочеталась с работой в цехах комбината.
Мы удивлялись способностям Дмитрия Изотовича как психолога. Если бы меня спросили, каким должен быть мастер производственного обучения, я бы в качестве примера назвал именно этого человека. Мало того что он обучал профессии безупречно, он смотрел на своих воспитанников как родной отец или старший брат. Это я потом слышал, что он в одно время уходил из училища и вернулся на свой завод, но позже все равно пришел обратно учительствовать, отсюда и вышел на пенсию. Когда я в 1994 году побывал на Украине, нашел его единственную дочь Ольгу Дмитриевну, помог ей по возможности.
Завершая рассказ о своем наставнике, хочу поведать об одном случае, который упоминается во многих книгах.
В конце очередного урока ребята стали шумно задавать вопросы Дмитрию Изотовичу: «Скажите, какое будущее нас ждет?», «Кем мы станем?», «Каким человеком станет каждый из нас?» и т. д. Он посмотрел на нас пристально и с улыбкой спросил: «Так хочется знать об этом?» Затем, приблизившись к каждому из нас, произнес: «Ты будешь хорошим металлургом», «Из тебя выйдет инженер», «Ты поднимешься до начальника цеха». А подойдя ко мне, к удивлению всех, сказал: «Нурсултан, ты возглавишь правительство…» Что я скажу? То ли хотел возвысить любимого ученика, то ли вдохновить, но не знаю, что им двигало, когда он адресовал такие слова юноше, которому только исполнилось 18 лет. Впоследствии, когда мы, друзья по училищу, собирались вместе, восхищались прозорливостью Дмитрия Изотовича, тем, что сбылись все его слова. Это подтверждает и воспоминание Миколы Литошко: «Я верил, что Нурсултан все равно станет каким-нибудь крупным руководителем, большой личностью. Но не думал, что он поднимется на такую высоту. В то время всесоюзное телевидение было единственным каналом. По нему мы с интересом смотрели съезды народных депутатов. В один прекрасный день по телевизору выступал какой-то депутат из среднеазиатской республики. Говорил он смело, напористо, понятно, энергично. Голос мне показался знакомым. Подошел поближе к телевизору, смотрю… мой Нурсултан… Я чуть не закричал. Оказывается, он является Председателем Совета Министров Республики Казахстан. Как я обрадовался достижениям моего друга! Членам семьи рассказываю о словах его мастера Дмитрия Погорелова. Короче, в тот день мы в нашем доме закатили небольшой пир. Звонил товарищам, знавшим Нурсултана, словом, всю ночь не спали».
Конечно, после тех слов Дмитрия Изотовича я не стал сразу строить светлые планы своей карьеры, но бесспорно, что возросла моя вера в себя, в свои силы, а это в конце концов давало мне основание знать свою цену. Думаю, в пользу сказанного говорит и следующая история.
Я выше говорил, что мы выехали из Караганды и через Москву доехали до Днепродзержинска. Дорога длинная. Человек проверяется в пути. Оказывается, среди нас были всякие ребята. И дети чабанов из дальних аулов, и такие, кто успел отсидеть в местах не столь отдаленных за хулиганство или воровство. Один из них с самого начала попал в поле зрения. Звали его Рыспанбек Толендиев, он отличался большой физической силой и вызывал у окружающих опасение и страх. Еще бы – человек поджег даже интернат, в котором учился, когда, будучи круглым сиротой, жил в детском доме. Сразу нашлись приспешники, которые постоянно крутились возле него. Уже в Днепродзержинске, через несколько дней после начала занятий, когда встал вопрос об избрании старосты группы, первым было названо имя Рыспанбека. Все согласились. Но оказалось, что у него душа совсем не лежит к учебе, учился плохо, вечно опаздывал на занятия. Плохо разговаривал по-русски. Но вот постепенно выяснилось, что, не говоря об учебе, и физически я ему не уступаю. Это заметили, оценили и другие. К тому же, после того как я стал посещать секцию вольной борьбы, участвовать в городских соревнованиях, выполнил норматив второго разряда, вокруг меня начало группироваться все больше ребят. В конце концов дело закончилось тем, что по предложению Дмитрия Изотовича его сняли с должности старосты и на нее был избран я. Как выяснилось, за это Рыспанбек затаил на меня смертельную обиду. Перестал здороваться со мной, зверем смотрел на меня. И все же время расставило все по своим местам. В качестве переводчика я помогал и ему. Через месяцы ему ничего не оставалось, как признать меня. Но постепенно стал меняться и он сам. Видимо, у парня было здоровое честолюбие, чтобы сделать нужные выводы. Помню, и в учебе он здорово подтянулся. Радовались за него и преподаватели. Конечно, холодок между нами остался. Хотя он перестал враждовать, но дружить не начинал. Так закончилась учеба. Все же наше соперничество оказало на него хорошее влияние, это точно. Как я сказал, рос Рыспанбек сиротой. Впоследствии, когда через несколько лет он решил жениться на украинке, в дом невесты сватом по его просьбе ездил я. Он остался там, окончил технологический институт и, получив диплом инженера-химика, приехал к нам на Магнитку, где поднялся от рядового технолога до начальника смены. В Темиртау мы уже встретились как друзья.
Когда я был президентом, как-то среди записавшихся на прием заметил фамилию Рыспанбека. Оказывается, он специально приехал из Темиртау. Я принял. Только он вошел в кабинет, мы шутливо обратились друг к другу словами: «Привет, староста!» В тот день я повел его к себе домой. За столом мы по давней металлургической традиции выпили с ним немного за встречу, ударились в воспоминания. И неожиданно он произносит такой монолог:
– А знаешь, Нурсултан, как я тебя ненавидел, когда тебя вместо меня старостой избрали. Сколько раз я тебя убить хотел! Хотел тебя с поезда сбросить, когда вместе домой на каникулы ездили, да ты в тамбур не выходил. Не раз на заводе хотел столкнуть тебя с площадки в ковш с расплавленным металлом. Теперь хочу просить прощения и снять этот груз с плеч.
Признаться, мне не по себе стало, когда представил, как я лечу в ковш и через миг останется от меня лишь облачко пара. А каково же было жене моей слушать наш непринужденный мужской разговор? Она нисколько не поверила этим словам.
– Ты, наверное, шутишь? – сказала Сара.
– Нет, все было именно так, – ответил он. – Меня сильно терзала эта мысль, не мог не сказать. Вот и высказал, аж на душе легко стало. Вот так, Сара Алпысовна, противостояние с твоим мужем помогло мне стать человеком.
Еще один урок, который я извлек из пребывания на украинской земле, – в любой ситуации прежде всего необходимо искать компромисс. В своих воспоминаниях мой однокашник по училищу Сатыбалды Ибрагимов описывает случай, произошедший 31 декабря 1959 года. Когда наши ребята отмечали Новый год в ресторане, один из них вступил в перепалку с руководителем джазового оркестра. Спор через некоторое время перерос в драку. Наши парни, постоянно занимающиеся в секциях борьбы и бокса, закаленные в повседневной физической работе, конечно, показали свои способности. Один из них даже разбил губу музыканту, игравшему на трубе. Вмешалась прибывшая милиция, зачинщиков поместили за решетку. На следующий день начались шумные разборки. В училище пришли работники правоохранительных органов, собрались представители актива учебного заведения, преподаватели, которые затеяли большой, серьезный разговор. У выступавших сложилось одно мнение: «Прибывшие из Казахстана не могут ни учиться, ни вести себя, надо их отправить обратно домой». Я не выдержал, попросил слова и вышел в середину. Сказал, что нелогично считать всех казахстанских воспитанников виновными, что непосредственные зачинщики драки готовы просить прощения у ребят из джаза, призвал вторую сторону не обострять случившееся. Собравшиеся поддержали мое предложение. Решили не отправлять нас обратно в Казахстан. Это сейчас подобным конфликтам, нередко имеющим место среди молодежи, стремятся придать характер межнациональных столкновений, раздувают чересчур. А тогда в стране сильна была вера в дружбу, люди относились друг к другу снисходительно, с проявлением доброты. Посещая в 1994 году бывшее техническое училище № 8 Днепродзержинска, в книге почетных гостей я оставил такую запись: «Желаю всем благополучия, терпения, лучшего будущего. Желаю сохранить самое ценное – дружбу между народами нашей общей Отчизны – бывшего СССР». К сожалению, эта дружба сейчас не сохранилась. Я не собираюсь здесь анализировать, чьей вины в этом больше, по какой причине пошла трещина между братскими народами, имеющими общие корни. Желаю только одного – чтобы это противоречие, не поддающееся никакой логике и здравому рассудку, в конце концов прекратилось.
