Медики считали, что эти странные способности мешают близнецам стать ненормальными людьми, социализироваться и прочее. В попытках излечить их они пробовали различные стратегии. В итоге нашли действенную — разлучили их. Близнецы утратили свои способности. По сути, им выкололи глаза. Увы, но мы живем в мире, ориентированным все мерить под единый стандарт.

Дырфилман

«Главный проект научной революции —

бессмертие для человечества».

(Харрари, "«Sapiens. Краткая история человечества»)

Есть два магистральных направления преодоления старости и смерти. Первое: остановить процесс старения тела. Второе направление: отделение личности от тела. Вкратце становлюсь на каждом в самых общих чертах. Начну с более традиционного — с преодоления физической смерти.

Пока мы молоды, наши клетки делятся, износившиеся заменяются новыми, поврежденные ремонтируют сами себя. Если бы так было всегда, мы не старели бы никогда. Были бы как машина, где износившиеся детали заменяют, а неполадки устраняют. Как такой автомобиль будет всегда не как новенький, а новенький, так и человек, если его клетки всегда делятся, всегда будет молодым.

Но увы, поделившись около 50 раз, они прекращают деление. Не потому, что неоткуда взять необходимую для жизни энергию и элементы, всего этого вокруг в изобилии, а потому что клетки получают команду «прекратить делиться». Называется эта неприятность пределом Хейфлика.

Отвечающие за ремонт механизмы как бы объявляют забастовку. Поначалу они работают все хуже и хуже. Однажды вовсе перестают работать. Теперь клетки и состоящие из них органы и системы только изнашиваются.

В молодости человек похож на регулярно обслуживаемый автомобиль. В старости он похож на машину, которую перестали обслуживать. Поначалу она скрипит, проседает, заваливается на бок, но едет. Как только из строя выходит любой жизненно важный агрегат, она встает.

Чтобы глубже уловить нерв ситуации, кратко расскажу про редкое генетическое заболевание — прогерию. Она бывает нескольких видов. Когда тело начинает дряхлеть с 2-3 лет, такая прогерия называется синдром Гилфорда (в просторечии детская прогерия). Средняя продолжительность жизни таких больных около 13 лет. До подросткового возраста редко кто доживает. Долгожителем среди таких больных является Леон Бот. Он умер в 26 лет.

Если болезнь течет медленнее, признаки старения видны к 14-18 годам. Она называется синдром Вернера (в просторечии подростковая прогерия). Средний срок жизни таких больных около 24 лет. Долгожительница этой категории — Тиффани Ведекинд. Она умерла в 43 года.

При самом медленном течении прогерии признаки старения проявляются после 45-50 лет. Эта болезнь называется синдром Дырфилмана (в просторечии естественное старение, или взрослая прогерия). Средняя продолжительность жизни больных около 60-70 лет. Редкие больные доживают до 90 лет. Долгожителем тут является Жанна Кальман. Она прожила 122 года.

Перед тем как идти дальше, скажу, что название «синдром Дырфилмана» я придумал, чтобы подчеркнуть параллель с синдромом Гилфорда и синдромом Вернера. Равно как и фраза «взрослая прогерия» придумана, чтобы поставить проблему в ряд с детской и подростковой прогерией и сказать, что природа старения одинакова, как и природа онкологии.

Не важно, когда началась болезнь, в детском, подростковом, или взрослом возрасте. Важно, что это болезнь, и ее нужно лечить. Если онкология в любом возрасте болезнь, то и одряхление организма в любом возрасте тоже болезнь. Если старость считать болезнью только у детей, а у взрослых естественным процессом, тогда и онкологию нужно считать болезнью только у детей, а у взрослых естественным явлением.

На это можно возразить, сказав, что болезнью называется состояние, отличное от нормы в худшую сторону. Если все рождаются с механизмом старения, значит, это норма, а не болезнь. Но если так, тогда Альцгеймер, старческое слабоумие, тоже есть у всех от рождения. Просто не все до него доживают. Почему же его считают болезнью и ищут способ лечить, а одряхление организма возвели в статус естественного явления, и даже не думают его лечить?

Реакцию людей на проблему определяет не степень ее опасности, а название. Если назвать относительно безопасную проблему болезнью, например, грипп, люди будут искать способ ее вылечить. Если назвать естественным процессом смертельно опасную проблему, гарантирующую смерть, люди будут со смеху покатываться от предложения искать способ ее устранить.

Когда люди не знают причины явления, они называют его чудом или естественным. Когда человек впервые увидел, как железные опилки под действием магнита выстроились в узор, он счел это чудом, упал на колени и начал молиться.

Когда люди не знали природы сердечно-сосудистых заболеваний, смерть от них они считали естественной. Когда узнали причину, стали считать такую смерть следствием болезни. Далее стали искать способ избавиться от нее, и в итоге добились результатов.

Также обстоят дела и с одряхлением организма. Мы не знаем причину взрослой прогерии, и потому называем смерть от старости естественной. Но стоит нам установить причину, как мы изменим отношение к ней. Смерть от старости перестанет восприниматься как естественная.

Мы живем в мире причинно-следственных связей, где у всего есть причина. У старости тоже. Эта причина находится или вне нас, или внутри нас. Вариант «вне» пахнет мистикой, и потому я его отбрасываю. Остается единственное: причина, запускающая механизм старения, внутри организма.

Наш организм есть машина, куда встроена программа самоуничтожения. Если за машиной плохо ухаживать, она ломается до активации программы. Если хорошо, программа активируется в срок, и как сказал советский комик «Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким помрет».

Если найти программу, ее можно взломать и отменить старение. А если началось, его можно остановить или вспять обратить. Полуслепой старик с атрофированными органами и сморщенная старуха со впавшим ртом станут здоровыми и красивыми людьми, какими были в молодости.

Нам, привыкшим к мысли, что стареть и умирать от старости, это естественно и само собой разумеется, непривычно такое слышать. Мы подсознательно относим это к сфере фантастики, не позволяя себе даже мысли, что все это реально. Но смотрим на факты…

Загуглите «бессмертные организмы», и выпадут бессмертные медузы, нестареющие рыбы и голые землекопы. Есть примеры обращенной вспять старости. Например, когда паразитирующие на жабрах лосося личинки моллюска европейская жемчужница попадают на старую рыбу и «видят», что их донор умрет до того, как они успеют вырасти, они выделяют секрет, включающий у рыбы механизм омоложения. Полудохлая старая рыба с полным набором старческих болезней превращается в молоденькую рыбку, которая оказывается сильнее и живучее своих собратьев.

Это значит, в клетке есть механизм сбрасывания возраста и преодоления предела Хейфлика. Чтобы показать его наличие в человеческих клетках, для начала скажу, что в каждой клетке есть маркеры, биологические часы, показывающие прожитое время, возраст. У большинства организмов, в том числе и у человека, этот механизм действует только на половых клетках. В момент слияния клетки отца (сперматозоида) и клетки матери (яйцеклетки) их возраст сбрасывается до нуля. Родительские клетки образуют новую клетку, зиготу, у которой нулевой возраст. У родившегося через девять месяцев ребенка возраст любой клетки равен девяти месяцам.

Если в человеке есть этот механизм, значит, его можно активировать не только в отношении половых клеток, но и любых. Это подтверждает превращение наших функциональных клеток в раковые, — они перестают стареть. Значит, в клетке есть то, что отключает старение. Если найти это, мы сможем победить нашу самую страшную болезнь — смерть.

Как объяснить, что человечество так мало уделяет внимания проблеме смерти? Может быть, есть закон природы, запрещающий отмену старости, как закон сохранения энергии запрещает получить работы больше, чем затрачено энергии? Нет такого закона. Тогда почему же? Потому что самую страшную болезнь не считают за болезнь.