Крупнейший филиал ФРС — ЕЦБ, также независим ни от одного государства в мире. В отличие от ФРС, где временный правитель (президент США) пусть и ограниченно, но может вмешиваться в назначение руководства, в ЕЦБ временный правитель не может в это вмешаться. Европарламент и главы государств лишь одобряют кандидатов. Этот факт подчеркивает филиальный характер ЕЦБ.

В истории США периодически возникают президенты, не понимающие природы системы, не улавливающие ее нерва. Они полагают Государство главным, так как оно физически сильнее Банка, и на этом основании пытаются партнерские отношения с ФРС заменить иерархичными, где США будет хозяином, а ФРС ее подчиненным.

Самым ярким таким президентом был Кеннеди. В июне 1963 года он нарушил монополию ФРС на эмиссию доллара, подписав указ о печати государством двух и пятидолларовых купюр. Эти купюры вышли, и на них было написано, что это банкноты США, а не ФРС. Далее планировалась печать более крупных купюр, и в итоге полное отстранение ФРС от эмиссии мировой валюты.

В ноябре 1963 года Кеннеди публично расстреляли в прямом эфире, транслировавшемся на весь мир. Президента могли устранить сотнями способов, но выбрали максимально публичный. Вся информация по сей день остается засекреченной, хотя формально гриф секретности давно снят.

Когда в 1993 конгрессмены хотели расширить контролирующие функции, глава ФРС сказал, что результат вызовет разочарование («New-York Times», 14 октября 1993 г.). Поведение политиков определяет короткий избирательный цикл, тогда как финансовые решения требуют учитывать последствия на десятилетия вперед. Пустить временных политиков в финансовую систему — это пустить слона в посудную лавку. США сочли за благо не пускать политиков в мировой Центробанк.

Шаг мировой финансовой системы больше шага любой государственной власти, и тем более, если это временная власть. Демократический президент, соответствующий правилам либеральной демократии, не власть, а декорация, обеспечивающая признание массами своего места, а значит, устойчивость системы. Но даже если власть постоянная, она тонет в политической и экономической текучке и не может выйти на масштаб ФРС, не понимает нерв мировой финансовой системы.

Последним американским президентом против ФРС был Трамп. Весной 2016 года он сказал: «Федеральная резервная система не является даже частью федерального правительства. Это независимый частный Центральный банк, который был разработан очень мощными лоббистами Уолл-Стрит немногим более 100 лет назад. Между тем, ФРС „наградил" финансовую систему США огромной задолженностью, которая разъедает Америку, как рак. При этом вообще нет никакой прямой ответственности у чиновников Федрезерва перед американским народом».

Если принять слова Трампа про «огромную задолженность» за чистую монету, что он так действительно думает, а не для избирателей громкие слова говорит, то он не плохо понимает, а вообще не понимает природу конструкции. Если же это слова для толпы, тогда вопросов нет.

Для многих американцев информация, что ФРС не государственная, а частная организация, были таким же откровением, как для англичан в свое время было откровение, что «Банк Англии» — это не государственная, а частная организация. Утратил «Банк Англии» свой полностью частный статус только в период приготовления мира к переходу на Ямайскую систему.

Трамп говорил, что после победы на выборах проведет аудит ФРС. Ничего подобного он даже не пытался сделать. Но на второй срок не прошел. О причинах можно строить гипотезы, как и на тему, что первый срок он досидел только потому, что сбавил обороты в опасном направлении.

В преддверии 60-х по счету президентских выборов в ноябре 2024 года он обещает придать огласке документы по делу об убийстве Джона Кеннеди и теракту 11 сентября 2001 года. Ниточки этих дел ведут к ФРС. Склоняюсь к мысли, что если станет президентом, то выполнит эти обещания в той же мере, в какой провел аудит ФРС. Похоже, его слова — это реклама, а не намерение.

В централизованной мировой финансовой системе мир подобен государству, а государства областям. Как государственный центробанк делает деньги, используемые всеми областями этого государства, так мировой Центробанк делает деньги, используемые всеми государствами этой планеты. В государстве все выпускаемые им ценные бумаги привязаны к выпускаемой им валюте. На планете вся твердая валюта привязана к мировым деньгам, выпускаемым ФРС. Кто поднимает руку на эту систему, у того случаются проблемы, какие случились у Саддама и Каддафи.

Трубы

С одной стороны, централизованная финансовая система великое благо для мира. Когда она была децентрализованной, нормой мировой экономики был дефицит финансовой крови. Дефицит порождал дефляцию, что тормозило развитие экономики. Централизация все перевернула. Теперь нормой является избыток денег, что порождает инфляцию, которая заставляет всех участвовать в развитии экономики. Производство товаров и услуг стало превышать потребности человека.

С другой стороны, такая модель экономики может существовать при условии непрерывного роста. Если темпы замедляются, это очень тревожный показатель. Лучшие умы бросаются дотянуть потребительскую активность населения до требуемого уровня.

Люди в современной экономике в роли труб, через которые прокачивается поток товаров и услуг. Так как эффективность производства растет, диаметр труб должен увеличиваться. Достигается это повышением потребительских стандартов и искусственных потребностей, для удовлетворения которых в первую очередь покупается не функционал, а индикаторы социального статуса и эмоции от самого факта покупки. Львиная доля жизни уходит на погоню за тем, что предписано иметь.

Сколько сегодня ненужных потребностей, можно судить по Сократу, который почти две с половиной тысячи лет назад, попадая на рынок говорил: «Сколько же есть вещей, без которых можно жить!». Еще он говорил, что чем меньше человеку нужно вещей, тем ближе он к богам.

Деньги, вещи и услуги на краткое время приносят радость. Но скоро она исчезает, и чтобы вновь испытать приятное чувство, нужно снова зарабатывать деньги и снова покупать. Люди тратят жизнь на то, что не столько им нужно, сколько нужно системе. По сути, работают потребителями.

Технология, побуждающая так распоряжаться своей жизнью, опирается на пещерную память, которая помнит холод, страх и голод прошлого, когда никто не был уверен, что завтра будет в тепле, безопасности и сыт. Как у переживших сильный голод присутствует трепетное отношение к пище, так у нас, у кого в глубинах подсознания хранятся ужасы прошлого, трепетное отношение к деньгам и вещам. Тот факт, что мы живем в мире, буквально лопающемся от жира, если бы наш предок попал на помойку современного мегаполиса, он бы решил, что попал в рай, ничего не меняет.

Что есть потребление? Это уничтожение товара, приведение его в негодность, изнашивание и ломание. Чем быстрее купленный товар будет уничтожен, тем быстрее совершится новая покупка. Идеал существующей экономики: человек покупает вещь, не распечатывая сразу несет на помойку, и тут же возвращается в магазин за новой, с которой поступает аналогичным образом. И так бегает челноком между магазином и помойкой, и чем быстрее бегает, тем для экономики лучше.

Но если так, почему бы не убрать человека из цепи и не заменить его машиной. Одни машины будут производить товары. Другие отвозить их на помойку. Третьи перерабатывать, разбирать на части, сортировать. Четвертые отправлять полученное сырье на новое производство.

Не убрать, потому что существующая экономика может функционировать при условии, если произведенная ею продукция потребляется (уничтожается) не механистически, а творчески. Для этого потребитель должен выбирать товар, сравнивать его с аналогами, совершать импульсивные покупки, сегодня хотеть одного, завтра другого, побуждая этим производителей к конкуренции.