Литмир - Электронная Библиотека

Они встретились на заводе. Она перешла в торговлю, в магазин в городе торгующий спортивными товарами. Оксана.

Они устроились, вдвоем, на небольшом пространстве.

Летняя кухня — маленькая квартирка, перегороженная пополам шифоньером, с печкой; плюс постоянное наличие к ней топлива и секс — создавали "молодым" уют, здесь, даже в сильные зимние морозы.

Он мечтал о писательстве, читал газеты и ждал ее с работы. Она приходила; готовила им в ужин в доме на газовой плите. Кормила дочь. Они ужинали всегда вместе; смотрели телевизор, и ложились отдыхать. В ее жизнь, он никогда не лез (без особой надобности).

У Шроо появилась работа, о которой мечтал любой советский обыватель. Двое суток он работал в день и ночь, по двенадцать часов ежесуточно, а на третьи сутки он отдыхал и получал выходной. Невостребованный в той стране талант, обычно так стремился наладить свой творческий процесс. Иногда он ездил обивать пороги иностранных посольств в Москве (таких поездок было три).

Оксана пользовалась тем, что он был с нею рядом. Секс заменял им настоящую любовь. Создал прочную семейную идиллию долгих пять лет.

Он писал и работал, она, не вмешиваясь в его литературные дела; растила свою дочь и занималась домашними делами.

Это было честное деловое соглашение с обеих сторон. Секс в спокойной и домашней обстановке, насыщенной сравнительными бытовыми удобствами. Что еще можно было себе пожелать большего? Любви? Но в любви он не нашел себя. Но в "сказочном мире", — он знал это — не выпросишь у сексотов. Они все разрушали, что в силах были разрушить. Его социальные связи; его настоящую любовь. И, он, всего изведав на собственном опыте, что такое истинная любовь в Сказочной империи — и, поэтому, у него теперь не было на этот счет никаких иллюзий; он наслаждался тем, что стало ему доступным (он знал, что скоро придет время и он должен будет покинуть это уютное гнездышко). Он строил планы лишь на ближайшее будущее. Строил, часто в чужеземных посольствах, какие-то запасные аэродромы. Часто отправляясь в Москву. Мечтал выбраться из Сказочной империи: хоть к черту на рога, лишь бы не травиться затхлым воздухом обветшалой пропаганды. Он не видел в сексотской стране своего будущего.

… В какое-то мгновенье, Шроо показалось, что его затягивает в свой омут обывательская рутина. Все меньше сил оставалось в нем на реализацию своих литературных проектов. Все труднее становилось настраивать себя на максимальный результат. Все ленивее становились его мысли в голове. Он переставал чувствовать время, в котором жил. Он заплыл жиром: как внутри себя, так и снаружи. Ему хотелось иметь ребенка. Навязчивые мысли, он гнал от себя.

После невольного аборта, после пьяного секса, у Оксаны, однажды, не получилось забеременеть. Он решил покончить с такой жизнью.

Заканчивалась перестройка. Надежда сделать из СССР, что-то предсказуемое для всего мира, и его будущих поколений, таяла, как мираж в пустыне. Стало недоставать элементарных бытовых вещей. Страна превращалась в огромную бомбу, начиненную ненавистью, с фитилем у руках секретных сотрудников КГБ.

Шроо, еще живя с Оксаной, все чаще отправлялся к своей матери.

Будучи там, Шроо, спасал мать от ее сестрицы-ведьмы (после смерти бабушки, их матери). Жилище было уже разделено между сестрами.

Любая женщина всегда может придать себе силу и авторитет, не останавливаясь не перед каким ухищрениями, может — запросто — объявить себя ведьмою. Шарлатанство заложено в ее характере самой природой. Взять, хотя бы, "коварную" внешность? Женщины разукрашивают себя, устраивают хирургические вмешательства в свое физическое естество, только с единственной целью: привлечь к собственной персоне, как можно больше внимания у окружающих самцов. Эту ложь, они, называют шармом.

Колхозная жизнь — придала их поведенческим характерам, определенные социальные черты.

Демоническая сила, будоражила неокрепшее сознание советского человека. Многие молодые люди, кто еще застал поздний СССР, а также те, кто родился сразу после его кончины — могут помнить двух главных "телевизионных гипнотизеров" — Чумака и Кашпировского. Лечение болячек через экран и "зарядка воды" в банках, указывали, в каком плачевном состоянии находится общество "развитого социализма". В целом — народ прибегал к разного рода сказочным способам лечения, так как часто видел в них последнюю надежду — официальная медицина лечить либо не могла, либо не хотела, либо и то и другое вместе. В Сказочной стране привыкли верить в мифы и легенды.

Силой управления людьми в Сказочной империи, — владели советские чиновники, ибо обучались этому ремеслу в институтах. В полной мере, применялась эта сила лишь чиновниками-сексотами.

Склонные к шарлатанству женщины становясь ведьмами, чтоб получить доступ, тоже, к такому себе управлению. К услугам, которых, повсеместно прибегали и чиновники-сексоты. То есть, в таком случае — ведьм наделяли "сверхъестественною силою"; они могли "отравлять" их врагам жизнь; они становились оружием.

2

Детство Щроо проходило на реке. Она заметно окрашивала его одиночество особым смыслом существования. Он полюбил гоняться за речными рыбами. В колхозные ясли, — Бог, смилостивился, — его не брали. Разве могло колхозное начальство допустить, чтоб с детьми колхозников находился отпрыск бывшего полицая? Хотя дети других полицаев, без всяких исключений находились среди колхозных ушастиков. Шроо, на их безобразном фоне, выгодно отличался. Угадывался в нем уже сызмальства некий замысел Творца. Разве такое кощунство могли допустить те, которые считали, что они держат его за бороду. Они давно уже не верили не в Бога, не в черта — считая себя самих таковыми. И, они были в чем-то правы…

Шроо уважал своего отца, угодившего в плен под Харьковом в мае 1942 года. С той поры, отец был вынужден "искупать свою вину" перед всеми "визволителями України": от немецкого Вермахта, до советской НКВД-МГБ-КГБ, — служа и прислушиваясь им, среднестатистическим, вечно виноватым, хохлом". Мировых головорезов, — Сталина и Гитлера, — надо отдать ему должное, — он ненавидел одинаково. Как и советскую власть, которая отняла у него детство.

После смерти своего отца в 1922 году от тифа, состоятельного землевладельца, ведущему свой род из мелкой казацкой старшины, отец, вынужденный был много лет скитаться, обычным, беспризорником. Сначала, со старшим братом, они укатили на Северный Кавказ, спасаясь от голода (специально пускали слухи, что там много лучше живется). Там старшего брата убили бандиты. Отец еле ноги унес оттуда. "Драв, дорогою, — рассказывал он сыну о своих мытарствах, — воронячi гнiзда, шоб хоть якось вижить". — Это значит: доставали яйца из вороньих гнезд. Скитался по коммунах — пока не ушел в Красную Армию. И до самого пленения, честно воевал за новых хозяев жизни. Никакой своей вины он не чувствовал за то, что не захотел идти в концлагерь, нарядившись в полицейскую форму, так ненавидимую в советской Украине. Людей не трогал, спасал их по мере своих скромных возможностей, от отправлений в Германию. Да и прослужил он в этой форме, всего-то несколько месяцев, как вернулись Советы. Снова, Красная армия: судьба "черносвитника на минном поле". Он поведал Шроо: как молодими украинцами разминировали минные поля на подступах к Днепру. А, потом, пошло и поехало: восстановление шахт Донбасса, побег и ГУЛАГ, со всей гулаговской, таёжной эпопеей. Строительство БАМа, в районе Тайшета. Шроо он прищепил, надо отдать ему должное, не стеснятся его прошлого. Он научил его стойкости; это многого стоит. Мать дала жизнь и кормила его; отец дал характер и способности. Со сверстниками у него сложились ровные отношения. А поскольку отец не научился ладить с колхозными сексотами, то и сын не стремился к этому.

Сейм — тихая и спокойная река. Течет вода меж глеистых круч и покрытых изумрудной травкой берегов; все больше обросших густыми лозами.

22
{"b":"901368","o":1}