– Нам нужна система сдержек и противовесов, – ворчу я, спускаясь по лестнице.

Спустившись на первый этаж, я пишу сообщение Зандеру. Он подберет Джейкоба у переправы и расскажет ему о наших планах на вечер. Пусть сам с ним поговорит, тогда мне не придется выслушивать жалобы Джейкоба. А я напишу Элоуин, хотя она никогда не проверяет свой телефон. Так что мне придется остановиться у ее чайного магазинчика по пути к своей книжной лавке.

Весенняя погода все еще капризна, так что я беру пиджак, перекидываю сумку через плечо и выхожу из дома, по привычке останавливаясь на секунду в дверях. Ведь я люблю Сант-Киприан, и мне нравится этот ритуал.

Отсюда открывается вид на уходящую вдаль главную улицу, выложенную брусчаткой, такую прямую, словно проектировщик хотел показать, что над этой улицей не властны бесконечные изгибы необузданной реки Миссури. Здания, расположенные с обеих сторон улицы, выстроены из местного известняка и кирпича. А в их ряду все еще стоит необычный, обшитый деревянными панелями коттедж. Многие дома входят в список исторических ценностей. Магазины могут похвастаться большими витринами и вывесками с собственными логотипами, что раскачиваются на ветру. В это время года владельцы выставляют на тротуар рекламные доски и горшки с первоцветами.

Я выхожу на улицу, и в моем сердце звучит та же мелодия любви к городу, которая поселилась во мне еще в детстве.

«Сант-Киприан – мой, а я принадлежу Сант-Киприану».

Мне все равно, если люди сочтут это странным. А они именно так и делают, поэтому я научилась держать свои чувства в тайне. В большинстве случаев.

Солнце сегодня яркое, и после ночного дождя все вокруг искрится. Я машу рукой Холли Бишоп, которую вижу через окно ее пекарни, и обмениваюсь приветствиями с Гусом Хуве, который подметает тротуар перед своим антикварным магазином.

Мне никогда не понять, почему мои родители предпочли жить в Европе и почему сбежала моя сестра. Это наш дом. Город прекрасен, и он становится еще лучше оттого, что он – наш. Я практически могу видеть всю его историю, которую сохранили выложенные брусчаткой улочки.

Мою историю. Историю семьи Вилди. Ту самую историю, которая не имеет ничего общего с казнями наших предков-ведьм на востоке страны. Наоборот, эти улицы помнят сильных, непреклонных женщин, которые хотели, чтобы каждое следующее поколение нашей семьи жило лучше, чем предыдущее. И я ответственна за эту преемственность. За свою бабушку, которая управляла книжным магазином «Слияние рек» с тех пор, как его передала ей ее бабушка, что в свою очередь получила его от своей бабушки – настоящей задиры, которая заправляла магазином по продаже ружей, где можно было купить все что угодно еще в те времена, когда наш городок стоял на границе между двумя штатами.

Я останавливаюсь у чайного магазина Элоуин – «Только чай и ничего личного». Это двухэтажное кирпичное здание – квартира Элоуин находится прямо над магазином. Его построили в 1800-х годах, и оно не самое старое в городе. Обстановка внутри напоминает очаровательный европейский коттедж. Белые стены, окна, поделенные рамами на равные прямоугольники, кадки с роскошными цветами на подоконнике. Вдоль задней стены на стеллажах в старомодных банках стоят чаи, и начинает казаться, что ты зашел в сельскую аптеку и попал в девятнадцатый век.

Элоуин продает чаи и заявляет, что они могут лечить болезни. Абсолютно любые, словно это волшебные зелья. Людям глупо верить в нечто подобное, но все же это хорошее бизнес-решение: туристы стекаются сюда, уверенные, что чай из местного магазинчика может их излечить. А я всегда одобряю хорошие бизнес-решения.

Я научилась не сравнивать «целебные чаи» Элоуин с предсказаниями судьбы, хиромантией или картами Таро. И все же мое отношение к ним ее раздражает.

Элоуин выходит из подсобки в черном фартуке. Светлые волосы она собрала в неопрятный пучок на затылке.

– С каких это пор ты решила купить чай?

– И тебе доброе утро.

Она смотрит на меня без всякого выражения, так что я перестаю улыбаться своей фирменной улыбкой представителя торговой палаты.

– С тех пор, как ты начала игнорировать сообщения в телефоне. Так что мне пришлось зайти, чтобы узнать, свободна ли ты сегодня вечером.

Элоуин прищуривается.

– Зачем?

– Итак, Винни, – начинаю я максимально примирительным тоном. Я называю ее кличкой, за которую она убьет любого, кто произнесет ее вслух.

– Не называй меня так. Не надо втягивать меня в расклейку плакатов, сбор мусора по всему городу и участие в скучном собрании комитета.

Я никогда не понимала ее позицию.

– Даже если все это поможет твоему бизнесу?

– Даже если и так.

Я вздыхаю. Порой мне кажется, что я – единственная, кто заботится о нашем городе. Ну ладно, какой смысл спорить с ней в сотый раз. Элоуин заботится обо мне. А значит, она мне поможет, как всегда, даже если ее придется силком тащить на собрание, подгонять пинками и выслушивать ее отчаянные крики.

Иногда в прямом смысле.

– Мне надо придумать, как обойти упорство Скипа и добиться своего, – говорю я. – Но так, чтобы не опозорить нашего прославленного мэра перед жителями, а то он возненавидит меня еще больше.

Элоуин суетится, вынимая чай из мешочков и раскладывая его обратно. Она достает разные листья из банок на стеллаже, заваривает их горячей водой, и между нами поднимается густое ароматное облако пара. Я делаю вдох и чувствую, как у меня расслабляются плечи. Немного, но все же.

– Ты отлично умеешь позорить Скипа. Это одно из твоих качеств, которые мне больше всего нравятся, – ухмыляется она.

– Талант позорить Скипа осложняет мне жизнь. Мне нужна ваша помощь.

Элоуин хмыкает, но я знаю, что она наконец смягчилась. Она всегда так делает.

– Возьми вот это. – Она протягивает мне чашку чая, который только что заварила в стакане навынос.

Она ждет, что я спрошу ее о свойствах напитка. Но я молчу. Она все равно ответит, что чай очистит мою ауру и установит связь с луной. Или какую-нибудь еще глупость. Я предпочитаю ничего не знать, иначе придется притворяться, будто ее слова – не абсурд.

– Спасибо, – улыбаюсь я. И моя улыбка искренна. – Сегодня в шесть?

– Джорджия испечет брауни?

– Ты знаешь ответ.

– Тогда приду. – И тут ее улыбка становится сардонической. – Хотя не обещаю, что не буду подавать идей, как опозорить Скипа еще больше. Он еще тот засранец.

Я пытаюсь сделать вид, что не одобряю ее слов, но не могу. Как ни прискорбно, она говорит правду. Скип – засранец.

Но с другой стороны, я одна из ее старейших подруг, и я не должна поощрять ее злость.

В любом случае я покидаю ее магазин с улыбкой на лице и спешу по главной улице к своему книжному.

Книжный магазин «Слияние рек» расположен в самом старом здании Сант-Киприан. Оно построено из белого кирпича и покрыто зеленой крышей. Ставни есть на всех четырех окнах: на большом арочном окне-витрине на первом этаже и на трех окнах поменьше на втором. Толстая входная деревянная дверь выкрашена в жизнерадостный красный цвет. На втором этаже есть балкон; сейчас ограждение невзрачное, из черного кованого железа, но мне хочется покрасить его в какой-нибудь яркий цвет еще до того, как вокруг зацветут цветы.

В этом году все мои мысли заняты фестивалем «Багряник», так что у меня нет времени на покраску. Я люблю «Слияние рек» всем сердцем, но порой я ставлю свои обязанности в торговой палате на первое место. Книги продаются, так что украшательство балкона может и подождать.

Я вхожу в здание, которое принадлежало нескольким поколениям моей семьи. Переворачиваю табличку другой стороной, с «Закрыто» на «Открыто», и с удовлетворением оглядываю первый этаж магазина. Моя бабушка гордилась бы мной.

И, несмотря на неизбежную скорую разборку со Скипом, мне хорошо.

Я люблю своих друзей, которые помогут мне придумать, как сдержать нашего несносного мэра, и у меня есть секретное оружие.

Я – Эмерсон Вилди, последняя в роду могущественных женщин, и я могу справиться с чем угодно.