– Спрячься за мной! – сквозь зубы произносит Джейкоб.

Мы проигрываем. Джейкоб защищает меня. Не понимаю, зачем этим тварям меня убивать, но они именно это и пытаются сделать. И Джейкоб единственный, кто стоит между мной и ними. А я ничего не делаю! Это всего лишь сон, но я виновата, что мы проигрываем.

Вилди никогда не проигрывают. Мы побеждаем.

Я резко оборачиваюсь на кошмарный рычащий звук и тут же встаю к Джейкобу спина к спине: одно из самых чудовищных созданий кидается на меня. Между мной и ним нет никого, кто мог бы ему помешать. И, судя по его искаженному человекоподобному лицу, чудовище предвкушает победу.

Я выставляю руки и мечтаю лишь о том, чтобы все эти псины из кошмарного сна наконец померли.

Просто… сдохли.

Зажмурившись, я отчаянно приказываю себе проснуться.

– Сдохните!

Вот-вот они нанесут сокрушительный удар. Ведь у меня нет светящегося меча, как у Джейкоба. И нет рогов, как у оленя. Я беззащитна.

Нет, такого положения дел я не приму. Ни одна женщина семьи Вилди не беззащитна. Жители Салема без толку травили Сару Вилди, и в итоге им пришлось организовать целое судилище. Она боролась. И я не собираюсь умирать без боя. Даже если это просто чертов страшный сон.

Я выставляю руки, готовая к битве. К драке. К тому, что грядет, что бы это ни было.

– Сдохните! – крепко зажмурившись, кричу я; вся воля сфокусировалась в этом слове, вся ясность ума, и…

Раздается леденящий душу крик и звук, словно лопается спелый плод. Разлетаются брызги, а потом – тишина.

Я жду, когда меня начнут раздирать на части. В меня вопьются клыки и когти. Я жду боли.

Но вокруг тишина, и в воздухе стоит насыщенный трупный запах.

Я открываю глаза. Землю покрывает черная масляная субстанция, похожая на пролитый бензин. Но монстров больше нет. И никакого черного тумана. Лишь весеннее утро, правда, чуть более холодное, чем до начала событий.

Это я сделала?

Я смотрю на свои руки. Они светятся так же, как и у Джейкоба. Джейкоб!

Я резко поворачиваюсь, уверенная, что он исчез в тумане, развеялся, как и мой сон. Олень исчез. Но Джейкоб здесь.

Он весь в крови, но его страшные раны исцелились. Некоторые совсем исчезли, остались лишь дырки на футболке. Но свечение не пропало. Я имею в виду ауру. Сферу, что окружает нас обоих.

Словно искрящиеся объятия света. Нет уж, мы с Джейкобом никогда не обнимаемся!

– Что это было? – спрашиваю я, лишь бы отвлечься от мысли об объятиях, о том, что было между нами в старшей школе, и причин, по которым я предпочитаю вообще ничего не чувствовать в присутствии Джейкоба. И вообще, я же все еще сплю. Хотя происходящее совершенно не кажется сном.

– Я не знаю. – Дыхание у Джейкоба прерывистое, и несмотря на то, что его раны чудесным образом исцелились, он очень бледный. Словно и битва, и исцеление дорого ему обошлись.

– Эмерсон!

Я поворачиваюсь и вижу Джорджию: она бежит ко мне, шарфы и юбки развеваются на ветру. Таким жизнерадостным одеждам не место на кладбище. Элоуин возникает прямо из воздуха – в прямом смысле. И вслед за ней возникает и Зандер. Я моргаю, и у меня снова дрожат колени.

Все они говорят одновременно. Допрашивают меня и Джейкоба. Я никак понять не могу, как они оказались здесь… на кладбище… со мной и Джейкобом. Стоят, а кругом эта черная маслянистая жижа, которая осталась от монстров. И солнце светит в небе так, словно не было никакой бури.

Впервые в жизни мне нечего сказать и я не понимаю, что происходит. Я снова убеждаю себя, что все это сон. Мне постоянно снятся друзья. «Сон, сон, сон», – повторяю я, но где-то в глубине души я начинаю думать, что возможно…

Нет уж! Невозможно. Этого не может быть. А я – Эмерсон Вилди, и я не верю в невозможное.

– Могли бы поторопиться, – говорит Джейкоб, опираясь на Зандера, словно сам он стоять не в силах.

– Мы не слышали твой зов до, пока…

– Мы пришли как только…

– Как ты…

Они замолкают и смотрят на меня.

– Эмерсон, – выдыхает Джорджия. – Твои глаза!

Я дотрагиваюсь до лица, словно этот жест может хоть как-то объяснить мне, что именно она увидела – что они все увидели – и от чего у них отвисли челюсти.

У всех, кроме Джейкоба. Он угрюм. Землистая бледность исчезает, и он снова расправляет плечи. Как Супермен. Словно все произошло на самом деле.

– Она их убила. – Он смотрит на меня с каким-то странным выражением лица. Он что, гордится мной? – Одним махом. Адлеты. Собакоподобные создания. Настоящие, уродливые, как на картинках в книгах. Они напали на нас, и она убила их всех.

– Адлеты… – хмурясь, шепчет Джорджия так, словно это слово ей о чем-то говорит. А для меня оно ничего не значит. Но произошедшее заставляет меня почувствовать смысл этого слова.

Мои друзья смотрят друг на друга так, будто понимают нечто, мне недоступное.

Они явно что-то знают. Например, что мне все еще снится сон. Или они вообще помалкивают о том, что у меня временное помешательство.

– Адлеты, – повторяю я со знанием дела, которого нет и в помине. Впервые в жизни. – Вон то, что осталось от них.

Никто не возражает. И от этого не легче.

– Пошли отсюда – настойчиво зовет Зандер хриплым голосом. – Элоуин?

Она кивает:

– Я уберу остатки адлетов. А вы отведите наших героев к Джейкобу. У него безопаснее: не на брусчатке, зато под надежной магической защитой.

Они кивают. Я тоже, как будто понимаю, о чем речь. Под надежной… магической защитой. Зандер кладет руку Джейкобу на плечо.

– Пойдем, герой.

Джейкоб пытается стряхнуть руку Зандера.

– Я сам, – настаивает он.

Мне крайне неприятно быть не в курсе дел.

– Не надо самостоятельности. Ты исцелил слишком много ран, – говорит Зандер Джейкобу.

Он поднимает глаза к небу, и оба исчезают. Просто… исчезают.

Я смотрю на голубое небо. И у меня кружится голова. Мне тяжело дышать, и я никак не проснусь.

Джорджия поглаживает меня по плечу.

– Пойдем, Эм. – Голос у нее удивительно мягкий, никогда такого не слышала. Хотя… Что я вообще знаю о том, что было, а чего не было? – Мы попробуем тебе все объяснить, когда окажемся у Джейкоба дома.

– Как… – хмурюсь я.

И вдруг на меня накатывает волна. Странное покалывание, потом дуновение воздуха, похожее на порыв ветра. Словно я катапультируюсь в воздух на огромной скорости.

Но это не так.

Я твердо стою на земле, и Джорджия обнимает меня за плечо. Но теперь мы в гостиной Джейкоба, а не на кладбище. В камине горят дрова. Джейкоб сидит в старом кожаном кресле. Я стараюсь его не разглядывать, но подмечаю, что его лицо уже не такое серое, и все же он не похож на обычного грубоватого хмурого Джейкоба, которого я знаю. Зандер стоит у огня в не свойственной ему задумчивости. А я стою посреди гостиной Джейкоба! Словно я сюда прилетела! По воздуху.

Когда мы летели, юбки и волосы Джорджии развевались.

– Мне кто-нибудь скажет, что происходит? – спрашиваю я.

Голос у меня слабый и не похожий на мой собственный. Либо меня сейчас стошнит, либо я потеряю сознание. И я не успеваю понять, какой из этих двух вариантов более позорный, когда мир вокруг темнеет.

Я резко открываю глаза. Стало легче. Точно, это был сон. Или действие наркотиков наконец закончилось. Что бы там ни было, все наконец встало на свои места.

Я снова стала собой. Никакой магии, только несгибаемая сила воли и…

Я хмурюсь, глядя на потолок. Это не мой потолок. Подушки у меня под головой – не мои и лежат не на моей кровати, и фланелевое одеяло тоже точно не мое.

Пахнет весной, горящими поленьями и черноземом. «Так пахнет Джейкоб», – говорит нечто внутри меня. Я даже шевелюсь. Одна часть меня надеется, что если не двигаться, то всему найдется рациональное объяснение и мой психический срыв наконец закончится. Я делаю вдох. Потом еще один. Лежать больше нет сил. Любопытство берет надо мной верх, и я поворачиваю голову, чтобы получше оценить ситуацию. Надо сделать это прежде, чем я окончательно свихнусь.