– Что-то я себя не узнаю, – Степан с улыбкой показал свои занятые руки.

– Цветы, Наталья, для тебя, а торт, Галя, тебе. Ешь на здоровье! Может, и нам по кусочку отрежешь.

И обращаясь к Наталье шутливо спросил:

– Я ничего не перепутал?

– Нет, Степа, все правильно. Сейчас мы Галей займемся столом, а потом за чаем и поговорим, у тебя, наверное, есть что сказать, о чем спросить?

– Не нужно, мама, я все сделаю сама, а вы уже начинайте говорить, я не думаю, что что-то новое услышу.

Степан достал из бокового кармана пиджака бутылку вина и поставил на стол.

– О, разговор будет очень серьезный и, похоже, без бутылки не обойтись, да? Наталья, улыбаясь смотрела на смутившегося Степана.

Я почувствовал легкую иронию в тоне женщины и виноватым голосом стал оправдываться:

– В принципе, я не пью, но по такому случаю решил прийти с вином.

– Не оправдывайся, это твое право решать, с чем приходить в гости.

Я и на этот раз почувствовал иронию, но решил напрямую следовать совету этой прекрасной женщины. Повертел бутылку в руках, пытаясь понять, как ее откупорить, бутылка была заткнута пробкой и, как оказалось, просто так ее не вытащить, нужно какой-то инструмент. Женщины с интересом наблюдали, как Степан вертел бутылку в руках.

– А у вас есть открывалка?

Галя вопросительно посмотрела на мать.

– Какая открывалка?

– Ну, чтобы пробку вытащить, не очень уверенно произнес Степан, не зная толком, как выглядит эта самая открывалка и как ею пользоваться.

– Ты, наверное, имеешь в виду штопор?

– Наверное, – в голосе Степана прозвучала растерянность.

– Не помню, где-то был. Сейчас поищу.

Наталья пошарила рукой в ящике стола.

– Нашла! – и подала штопор мне.

Я взял этот инструмент, повертел его в руках, затем перевел взгляд на горлышко и, разобравшись что к чему, стал вкручивать буравчик в пробку, затем взял бутылку в одну руку, другой рукой потянул ручку штопора, пробка с характерным хлопком выскочила из бутылки. Женщины с интересом и недоверием наблюдали за его действиями.

– Ты нас разыгрывал? – Наталья пристально посмотрела Степану в глаза.

– Нет, я только что впервые увидел штопор и первый раз открыл вино.

– До этого, наверное, открывал только водку? – съязвила Галя.

– Наверное, – произнес я неуверенно, вспоминая. – Это было на моих проводах в армию, а потом я вообще не пил.

Наталья, для которой в меру пьющий мужик – это нормально, а совсем непьющих по своей воле мужчин просто нет в природе, по крайней мере, она таких не встречала, смотрела на Степана вопросительно.

– А твой отец тоже непьющий?

– Нет, он иногда немного может выпить, да и мне никогда не запрещал, но так получилось, что я не пью.

– А вино ты принес нам с мамой? – опять съязвила Галя.

– Нет, я тоже выпью. – Степан налил вино в бокалы и произнес тост:

– Давайте выпьем за знакомство, за нашу встречу, а я еще выпью за вас, за самых красивых женщин в моей жизни.

Женщины отпили понемногу и поставили бокалы на стол. Степан свое вино выпил залпом и продолжил:

– Вы, наверное, думаете, зачем я хотел этой встречи, этого знакомства.

– Очевидно, решил свататься, – перебила Галя.

Женщины выжидательно смотрели на меня. Я, как мне думалось, взглядом взрослого человека на ребенка посмотрел на Галю и, обращаясь к Наталье, серьезно сказал:

– Нет, я пришел не свататься, – и замолчал, подбирая слова. На лице у Гали было написано разочарование. Наталья смотрела на меня с нескрываемым интересом. Все ждали продолжения разговора.

– Я все скажу, но прошу тебя, Галя, пожалуйста, не перебивай, – и после паузы продолжил: – Галя, я тебя люблю, и ты это знаешь, а сегодня познакомился с твоей мамой и думаю, когда придет время и я попрошу ее согласия на наш брак, она не откажет мне, но сейчас не об этом.

– А ты меня не забыл спросить? Или тебе не нужно мое согласие? – вскочила со стула Галя.

– Галя, я просил не перебивать, сядь! – Степан произнес это тихо, но в голосе прозвучала решимость и сила. Галя невольно замолчала и села на свое место.

– Я хочу, чтобы мы зажили вместе, одной семьей, но не здесь, в этом доме это невозможно.

– Я без мамы никуда не пойду! – выпалила Галя.

Степан с Натальей улыбнулись, а Галя, осознав, что выдала себя и фактически согласилась выйти замуж за Степана, опустила глаза и покраснела.

– Выходить за тебя или нет, решать не мне, но, если она захочет выйти за тебя, я препятствовать не буду. И вообще, если на твоем месте окажется кто-то другой, мое отношение к этому вопросу не изменится. Я не знаю, как там у вас сложится, но хочу предупредить, я отсюда никуда не уйду. Вы молодые, вам строить семью, а я буду тут доживать свой век, – после короткой паузы решительно произнесла Наталья.

– Мама, как доживать, ты что, ты же молодая, тебе всего тридцать лет, ты красавица, я тебя очень люблю и хочу, чтобы ты всю жизнь была со мной рядом.

Галя обняла мать, и на глазах у нее заблестели слезы.

– Ладно-ладно, девочка моя, давай послушаем Степу, он еще, как я понимаю, не все сказал.

Степан смотрел на женщин с нескрываемой нежностью и заботой и отлично осознавал, что если их разлучить, то никто из них не будет счастлив, а следовательно, надо приложить все усилия, чтобы все пошло правильно, то есть по его плану.

– Степа, ты что, заснул? Мама к тебе обращается, а ты молчишь. Продолжай же, мы ждем.

– Ах да! – Степан слегка смутился, а затем выпалил: – Так вот, я хочу построить для нас дом.

– Где, здесь, на Шанхае? – уточнила Наталья.

– Нет, я хочу, чтобы мы вместе, втроем построили наш дом и, конечно же, не здесь. Я слышал, что райисполком выделяет шахте землю для поселка, вот там и нужно строить, а когда дом построим, я буду просить, Галя, тебя стать моей женой.

Степан замолчал, женщины тоже молчали от неожиданности. Тишину нарушила Наталья.

– Это очень серьезное и очень неожиданное предложение, – сказала она, – его нужно обсуждать, но сейчас меня беспокоит другой вопрос. Ты сказал, что мы вместе построим, что ты имел в виду, ведь денег особенных у нас с Галей нет и строить мы не умеем?

– Деньги есть у меня, а если не хватит, то заработаю еще сколько надо, и строить вам ничего не нужно, потому что, строить буду я, до армии я помогал отцу на шабашках и потом служил в стройбате, так что для меня это не ново, вы будете мне помогать, а что-то делать сами, на стройке всегда и всем найдется работа.

Давайте сейчас не будем обсуждать, кто и что будет делать, это потом, сначала решим для себя, беремся ли мы за это серьезное дело или нет.

Опять все замолчали. Тишину прервал Степан:

– Понятно, дело это непростое, надо все обдумать, а потом принять решение, но давайте не сегодня.

Женщины задумчиво молчали. Степан шутливо произнес:

– Чей-то чаю захотелось, и неплохо бы с тортом.

Галя, виновато встрепенувшись, поспешила к плите, поставила чайник. Степан вызвался помочь, но Галя отказалась.

– Что ты вскочил, я все сделаю сама, это же не дом строить, ты лучше с мамой поговори, познакомьтесь поближе.

Степан сел на свое место и обратился к Наталье.

– Я вот смотрю на тебя и удивляюсь вроде, работаем на одной шахте, и мы наверняка встречались и не один раз, а я не смог не заметить такую красивую женщину, и вообще, вряд ли найдется мужчина, чтобы прошел мимо, не обратив на тебя внимания.

– В том-то и дело, что не проходили мимо, а то, что ты на меня не обратил внимания, так это понятно! Ты же знаешь, какая у меня работа, пока выдашь лампу, проверишь номер… такого наслушаешься. Я поначалу и краснела, и бледнела, да и плакала не один раз, правда, тогда условия работы были другие, никаких барьеров-турникетов, так что редко кто не распускал руки, ущипнет или по попе шлепнет, а уж про мат и разные предложения я и не говорю, короче, только успевала изворачиваться, сейчас как-то стало поспокойней что ли. С одной стороны, шахтеры стали не те, а с другой – я приспособилась, стала надевать бесформенные платья или халаты, голову покрываю платком, а летом косынкой, так что лица почти не видно и никакой помады и всякое такое, поэтому редко кто пристает. Я тебя тоже не помню, наверное, ты вообще с ламповщицами не разговариваешь и, наверное, их не замечаешь.