Литмир - Электронная Библиотека

Бросившись к комоду, я стала рыскать по безделушкам и разбрасывать их. Того самого браслета нигде не было.

– Аврора, что с тобой?

Мама. Она зашла в мою спальню, закрыла дверь и оглядела бардак.

– Что произошло в день церемонии? – Мое лицо пылало от ярости, разрывающей сердце. Что-то внутри меня рвалось наружу, боролось за право быть услышанным.

– Тебе стало плохо, – сдержанно ответила она.

– Ты сказала, что я была в оздоровительном лагере два месяца. Два! Но уже осень, мама. Я не глупая, умею считать.

– Я сказала, что ты была три месяца.

– Нет! Нет, не смей врать мне! Я нездорова, но я отчетливо помню, что ты сказала два. Чем я болела, мама? Почему мы не забрали никаких справок?

– Я забрала их раньше.

– Покажи! Покажи их!

В дверь стучали. Папа пытался войти, но мама почти приказала ему оставаться в коридоре и не лезть в наш разговор. От безысходности я хотела рвать на себе волосы. Что нужно было сделать, чтобы найти в памяти каждый упущенный момент. И кто такой этот Брайен?

– Где браслет? Тот самый, что вы подарили на день рождения?

– Его застежка сломана. Иногда она расстегивается, из-за чего его легко потерять. Я отдам его в ремонт и верну тебе.

«Это…»

Я взвизгнула, когда услышала отчетливый голос в голове. Он выделялся на фоне остальных мыслей.

«…последнее оставшееся в доме напоминание о той самой ночи. Про блокнот она не знает. Она хочет избавиться от всего, что поможет тебе вспомнить»

– Не понимаю. Тихо!

Я закрыла уши руками и упала на колени. Начались споры, ругань, я перестала что-то понимать.

«Это все в прошлом! Зло в прошлом!»

«Ты его вспомнишь, я помогу».

– Пожалуйста, тише. Мне очень больно.

Но споры не прекращались. От отчаяния я стала бить себя по голове, будто так могла заставить всех замолчать.

– Помогите! Прошу.

Набрав в легкие побольше воздуха, я закричала. Так сильно, что сорвала голос.

«Они заглушили, но не стерли. Ты бы не смогла его забыть».

Рвота подступила к глотке, звон в ушах нарушил ориентацию в пространстве, и я повалилась на бок. Голос, так упрямо рассказывающий мне о ком-то, становился все тише, принимая поражение. Его подавили. Возможно, мое тело оказалось недостаточно сильным, чтобы узнать и выдержать правду.

«Так будет лучше».

– Будет лучше, – вяло повторила я.

«Незачем вспоминать об этом».

– Мне не нужно вспоминать об этом.

Я более-менее пришла в чувство, когда уже сидела на кровати. Мама устроилась рядом, папа стоял напротив и держал стакан воды, а Алекс оставался в дверях.

– Ты должна принять это. – Мама настойчиво засунула таблетку мне в рот. Хотя и особого сопротивления я не могла оказать: проглотила капсулу, запив водой.

– Это что? – Было поздно спрашивать, но я не могла ничего поделать с тем, что соображала гораздо медленнее, чем обычно.

– Лекарство.

Тоска. Я испытывала только ее, пока семья с тревогой кружила вокруг меня.

– Я скучаю по нему. – Мои слова были невнятным бредом, тем не менее я не хотела держать их в себе. Призналась в том, о чем сразу же забыла. К чему сразу же потеряла интерес.

Мысли опять стали слишком запутанными, и я решила заснуть.

Любовь серого оттенка. Свет, ставший ядом - i_003.jpg

Глава 2

Любовь серого оттенка. Свет, ставший ядом - i_004.jpg

Холодный кафель, пожелтевшие полосы между белоснежными плитками. Как же мне надоела эта картина.

Я опустила ноги на пол, всей кожей ощущая, как же ужасна атмосфера в этом убогом месте. Дрожь охватывала побледневшие конечности.

– Кто разрешил тебе встать?

На пороге появился мужчина, скрывавший лицо под маской, и молодой человек, по всей видимости, стажер. Они ведь врачи? Выглядели так, но вели себя не как люди, желавшие мне добра и крепкого здоровья.

– Я лишь на секунду хотела… Ноги… Пройтись…

Никто не стал слушать мой невнятный лепет: уложили на кровать и укрыли толстым одеялом. От того, что они постоянно толкали меня без капли сострадания, все мое тело было в синяках.

– Ты должна научиться подчиняться. Тебе сказано лежать – ты лежишь. Сказано есть – ты ешь.

Они снова стали сковывать меня ремнями. Это было так бессмысленно, ведь во мне не осталось и грамма сил, чтобы дать отпор двум крепким мужчинам.

– Я просила вас оставить меня в покое.

– Нет-нет-нет. Мы спасем тебя.

Врач подошел ближе, чтобы вколоть в шею очередную порцию их особенного лекарства. Я зажмурилась и всхлипнула, приготовилась к адской боли.

– Вы же знаете, что это не помогает. Я непригодна для светлого мира.

– Что произошло с твоим дружком из-за того, что он стал непригодным для них? Верно, они его уничтожили. Но мы не такие, мы не убиваем. Мы спасаем.

Вся шея была в гематомах, но мужчина нашел живое место на коже и вновь поставил этот несчастный укол. Я стиснула зубы, не издала ни звука, несмотря на то, что хотелось кричать и звать на помощь.

Все равно бы никто не пришел. Я была здесь одна, изолирована от близких, и только врачи, яростно осуждающие меня за связь с темным, составляли компанию, когда меня крючило от боли. Кто-то из них фыркал, ворчал, что я слабачка, а кто-то твердил, что я заслужила все страдания. Их объединяло одно – уверенность в том, что они поступают правильно.

Меня считали сумасшедшей. Якобы я придумала все хорошее, что было между мной и темным, чтобы защититься от травм. Несчастная светлая, которая из-за своего упрямства не заслужила сочувствия. Если бы я была чуть более сговорчивой, не бесила бы их.

– Рано или поздно ты скажешь нам спасибо.

– Меня не надо лечить.

Картинки перед глазами медленно расплывались, белые стены окрашивались в черный.

Галлюцинации. Каждый раз я видела их после очередного укола, и каждый раз они становились четче и правдоподобнее.

Я оказывалась посреди поляны той самой ночью, когда потеряла браслет. Сначала некий звероподобный монстр преследовал меня, глумился надо мной, избивал. Никакого сопротивления я не оказывала, так как понимала, что происходящее – неправда. После неудачных попыток сделать из моего темного мучителя, видения изменились. Темный пропал.

Я забыла его имя. И как бы ни пыталась вспомнить, становилось только хуже. Казалось, что «лекарство» принимало особую форму, чтобы блокировать внутри меня малейшие мысли о нем. Его стирали из моей памяти.

– Двойная доза должна ускорить процесс. Будет немного больно, но потом мы восстановим тебя.

Я почувствовала, как прохладное полотенце коснулось взмокшего лба. Как будто они действительно заботились обо мне.

– Я слышал, что у нее довольно редкий случай. Обычно после первой же процедуры все проходило.

– У нас не получается сделать его чудовищем в ее сознании, как это происходило с другими. Она не может его возненавидеть, как и всех темных. Поэтому мы решили просто стереть его из памяти.

– А не проще ли провести суд?

– И показать всем, что светлые совершают ошибки, нарушают законы? Мы идеальны. Либо через суд мы убиваем темного, либо он дохнет от рук собственного правительства. Но только не она, нам нужна чистая репутация.

– Долго ли она продержится? Прошу прощения, но смею предположить, что она скорее умрет, чем мы изменим ее сознание.

– Ты новичок и не понимаешь, как сильно запущен ее случай. И она, к сожалению, не понимает.

– Я не забуду его, – встряла я, кое-как пошевелив треснувшими губами. – Избавьтесь от меня.

Любовь серого оттенка. Свет, ставший ядом - i_005.jpg
3
{"b":"901186","o":1}