– Это фантастически вкусно! – искренне восклицает Кармен.

Но ей с трудом удается подавить зевоту – ведь позади бессонная ночь. А сейчас уже почти десять вечера. Штефан заметил это:

– После такого напряженного дня вы, должно быть, очень устали? Может, что-нибудь возбуждающее? Или хотите отдохнуть? Я могу предложить вам переночевать здесь! Комнат для гостей вполне достаточно!

– Нет-нет! Ничего такого не нужно, – быстро отвечает Кармен.

И тут вдруг она вспоминает, что, поговорив о том о сем, совсем не упомянули о его импотенции. Он не сказал ничего об отношениях с другими женщинами. К своим пятидесяти годам хоть раз он был, наверное, женат. А дети? Есть ли они у него? Спросить самой или подождать, пока расскажет он? В конце концов она решается начать сама, но прежде оглядывается – нет ли поблизости слуги.

– Если мы хотим лучше узнать друг друга, не поговорить ли о том, что стало основой нашего знакомства?

«Бог мой, – думает Кармен. – А я, оказывается, могу говорить витиевато, даже красиво».

– Вы имеете в виду мою импотенцию? – прямо спрашивает Штефан.

– Да… – кивает Кармен, но тут же осекается.

В комнату входит слуга. Он принес сладкое.

– Как мило, – радуется девушка, – мой любимый шербет.

Они ждут, пока слуга удалится.

– Да, именно ваш недуг я имею в виду, – повторяет Кармен. – Ведь именно он стал поводом для нашей встречи. И должна вам признаться, что наслаждаюсь возможностью вот так сидеть рядом с вами, не думая об интимном продолжении вечера. Я радуюсь даже самому факту, что мне не надо думать о том, как выкрутиться… Честно говоря, мне так надоело выкручиваться!

– Так проблема только в этом? – Он слегка наклоняется к ней. – Эта проблема была, есть и будет… Надо помнить, что за все приходится платить. А потому я предпочитаю почти всегда платить сам. И с самого начала определил для себя, что Кармен Легг включена в расходы на ужин. – Штефан смеется и отпивает вина. – Мне кажется, вы уже начинаете подумывать, как от меня отделаться. Вы можете сказать мне об этом – и ничего не случится!

Кармен выпивает вина и смотрит на Штефана поверх бокала. Потом ставит его на стол:

– О да, это звучит несколько резче, чем мне хотелось бы. Это не ваша вина – так сложилась ситуация. Но если я скажу сейчас, что хочу оказаться с вами в постели, то расстрою вас. Ведь мы оба знаем, что из этого ничего не получится!

– Точно, – кивает он. – А вы сделали бы это охотно?

Так, вечер становится напряженнее, делает вывод Кармен.

– Господин барон, я хотела бы продегустировать вон то вино.

– Конечно, – кивает Штефан, и слуга подает ему бутылку. – «Chateau Lynch Bages Grand Cra Classe Pauillac 1980 года», – вслух читает он. – Замечательно, просто замечательно!

– А можно мне тоже взглянуть?

Штефан передает ей бутылку. Кармен изучает этикетку. Удивленно качает головой:

– Я знаю толк в хорошем красном вине. Но это вино мне незнакомо!

– Однако я почти уверен, что оно вам придется по вкусу!

– Надеюсь… – Кармен возвращает ему бутылку.

Слуга откупоривает бутылку, нюхает пробку, кивает Штефану:

– Великолепно! Великолепно!..

«Великолепно, – подхватывает Кармен, – мы снова ушли от темы!»

Штефан не торопится возвращаться к прерванному раз говору. Они мило беседуют о колониальных временах, о роли Германии в мире тогда и теперь. Штефан довольно неплохо подкован в истории, блестяще разбирается в перипетиях прошлого. Отлично помнит исторические даты. У Кармен как раз с хронологией слабовато. Но на этот счет у нее есть такие объяснения:

– Вероятно, это соответствует половой принадлежности. Я женщина. И мне свойственна приблизительность. Вы муж чина, и потому ваш козырь – точность. Пока вы не разложи те все по пунктам, не успокоитесь.

Штефан кивает:

– Это вы точно подметили. Уверяю вас, раньше я был еще большим педантом. Но последние пять лет показали, что просчитать можно далеко не все!

«Ага, – радуется Кармен, – мы снова возвращаемся к теме!» Бутылка с дорогим вином быстро пустеет. На вопрос, не хотела бы она выпить еще по бокалу, Кармен отрицательно качает головой. Нет, ради нее не стоит открывать новую бутылку. Она предпочла бы чашку кофе.

– Но вы не можете обидеть моего повара! – огорченно восклицает Штефан.

– Чем же я его могу обидеть?

– А желе из авокадо со свежим инжиром? Вы не можете отказаться от такого лакомства!

– О да, – смеется Кармен. – Конечно. Но тогда давайте прервемся ненадолго. Потому что в данную минуту я не могу подумать даже об одной косточке от инжира!

– Хорошо… – Штефан откладывает салфетку в сторону. – Тогда я покажу вам дом. Хотите?

– Конечно! – Глянув на часы, Кармен удивляется – уже близится полночь.

Они проходят в соседнюю комнату и останавливаются, чтобы полюбоваться старинными картинами. Эта комната, по всей видимости, господская. Вдоль двух стен расставлены шкафы с книгами, на третьей висят картины, а четвертая, в которую встроен такой же огромный камин, как и в столовой, увешана старыми черно-белыми фотографиями.

– Можно мне посмотреть?

– Да, пожалуйста… – Штефан делает приглашающий жест.

Старые фотографии всегда, привлекают Кармен. Она любит рассматривать, как жили люди прежде, как одевались, стриглись. Многое на этих снимках выглядит необычно. Старинные автомобили, господские дома.

– Это мой дом. Так он выглядел в тысяча девятьсот третьем году, а это мои предки, их портреты висят в парадном зале!

– Здорово! – Кармен подходит ближе.

Действительно, те же персоны. Дети несколько старше, все собрались рядом с автомобилем, напоминающим карету. На заднем плане – замок Кальтенштейнов.

– А который из мальчиков ваш дед?

Штефан указывает на подростка лет двенадцати. Высокий и худощавый, он стоит рядом с матерью. На нем белый костюмчик.

– А вот мой дед уже со своей семьей. Пятнадцать лет спустя!

Снова на том же фоне, и вся семья перед авто, уже более современным, но по-прежнему открытым. Колеса со спицами и большой салон.

Кармен сравнивает оба снимка. Дом выглядит веселее, у парадной лестницы и на подоконниках стоят цветы. Женщина на снимке одета в длинное платье. Дети в матросских костюмчиках. Отец – в светлом костюме для гольфа. Все выглядит намного живее, чем на фотографии 1903 года. Штефан показывает на карапуза, которому едва ли исполнился годик. Симпатичная молодая женщина держит его на руках.

– А это мой отец!

– Классно! – Кармен улыбается. – Это гениальная идея – проследить за жизнью рода, фотографируя каждое новое поколение на том же самом месте, что и предыдущее, на том же самом фоне. Теперь не хватает только снимка семьи вашего отца. Я сгораю от любопытства. Хочу увидеть вас маленьким!

– Вот последняя фотография моего отца. – Штефан показывает снимок, который висит в стороне.

Кармен сразу и не заметила его. Она подходит ближе. В тот же миг земля будто уходит из-под ног. Что это? Сон? Нет, не может быть! Она твердо стоит на ногах, а глаза открыты. И она видит фотографию, точно такую, как видела в доме Эльвиры: молодой летчик рядом со своим самолетом.

Она не может произнести ни слова. Ей кажется, что Штефан замечает ее замешательство. Как среагировать? Ведь Эль вира говорила, что этот мужчина на снимке был самой большой ее любовью! Ведь он, кажется, собирался жениться на Эльвире! Тысячи мыслей проносятся в голове девушки. Наконец, ей удается сформулировать вопрос:

– А почему этот снимок последний?

– Отец и мама погибли вскоре после моего рождения. Меня воспитывал дядя, брат отца, и его жена.

– Ох!.. – Кармен не может сразу сопоставить факты.

«Что же это значит, – лихорадочно соображает она. – Его родители разбились? Выходит, друг Эльвиры был женат? И к тому же у него имелся ребенок?»

– А у вас есть братья и сестры? – спрашивает она.

– Нет, я был первенцем. Так сказать, дитя брачной ночи… Кармен сбита с толку. Рассказать ему об Эльвире? Нет, сначала надо расспросить саму старушку. И как можно быстрее!