«Просто! – ошарашенно думает Кармен. – Просто!..» Аллея делает небольшой изгиб и приближается к дому. Кармен не может разглядеть все как следует. Очертания строения размыты дождем и сгустившимися сумерками. Но это либо большая вилла, либо замок. Машина проезжает мимо хозяйственных построек и домиков для прислуги. Заезжает на эстакаду и останавливается перед парадным подъездом.

– Я ничего не понимаю. Может, я сплю или попала в какой-то фильм? Не понимаю!

– Ну-ну! Замок Кальтенштейнов все же известен в городе!

Он ведет себя так, словно ничего необычного не происходит. Она же чувствует себя школьницей, которая не может ответить на вопрос: кто был Наполеон по национальности – француз или корсиканец? «Бред, – думает она, – мой IQ не настолько низок, у меня масса клиентов, людей довольно состоятельных; и если я не знаю замок Кальтенштейнов, значит, замок Кальтенштейнов не настолько известен в городе! Баста!»

Штефан не успевает выйти из машины, а ее дверцу уже кто-то открыл. Одетый в темный костюм господин с зонтом помогает ей выйти. «Мы вроде приехали не в карете, – думает Кармен. – Производит впечатление!» Штефан подходит к ней. Они вместе поднимаются по широкой каменной лестнице, устланной пушистым ковром, – он скрадывает шаги. Кармен боится, что каблуки запутаются в ворсе.

Открывается двустворчатая дверь. Они входят в помещение, где их приветствует другой человек. Он принимает у Кармен пальто. Оба слуги явно старше Штефана. Им как минимум лет по шестьдесят. Кармен покорена. Стены большого зала украшены живописными полотнами. Никаких фантазий или сакральных картин. Только сцены из жизни! Вот некий господин на краю каменоломни. Вокруг работают черные люди. Все, улыбаясь, смотрят на своего господина, изображая удовольствие от совершаемой ими работы. Дружелюбный взгляд господина направлен вдаль. Эта даль представлена на другой стене в виде господского дома в колониальном стиле. Большой, белый, с колоннами. На третьей стене – вся семья. Господин рядом с женой, одетой в длинное платье и модную шляпку. В руках у нее зонт. Вокруг дети. Все в летних костюмчиках. На заднем плане – видимо, няня.

– Африка? – спрашивает Кармен и добавляет: – Западная Африка. Того? Камерун?

– Немецкая Юго-Западная Африка.

– Намибия, – кивает Кармен. – Это, конечно, Намибия. С четырнадцати лет эта Намибия не оставляет меня в покое.

– Ах, вот оно что! Пойдемте, вы должны рассказать мне об этом!

Он легко берет ее под руку и ведет в одну из соседних комнат. Это помещение с высокими потолками, отделанное деревом. На потолке висит люстра с настоящими свечами, рассеивая вокруг мягкий, мерцающий свет. В одной из стен устроен камин в человеческий рост и очень глубокий. Посреди комнаты стоит огромный деревянный стол. Вокруг него – двенадцать стульев с высокими спинками. Кармен успевает глянуть на сервировку. Стол сервирован не так, как это обычно бывает – по двум дальним сторонам, – а посередине каждой из длинных сторон. Штефан отодвигает стул, помогает ей сесть, обходит стол и садится напротив. Камин топится прямо за его спиной, а над столом светится люстра. Кажется, они попали совсем в другое время.

– Как здесь здорово! Почти как в старинном замке! Я не удивлюсь, узнав, что в гараже – не автомобили, а породистые лошади и кареты.

– Да, – соглашается он, – время здесь и в самом деле будто остановилось. Конечно, все модернизировано.

Почти бесшумно появляется слуга – тот самый, который нес зонт. В руках у него бутылка шампанского. Он аккуратно наполняет высокие бокалы. Тотчас второй слуга ставит на стол тарелки с закусками.

– Горячие омары с огурчиками, пожалуйста… Приятного аппетита!

– Большое спасибо. – Кармен дарит улыбку слугам и, подняв бокал, обращается к Штефану: – Без сомнения, аппетит будет хороший. Штефан, здесь великолепно!

Он тоже поднимает бокал. Они чокаются, раздается тихий хрустальный звон.

– Пожалуйста, приступайте. – Штефан делает знак рукой в сторону тарелок.

Кармен маленькой вилочкой обводит вокруг:

– Вы всегда так живете?

Она не может представить, что так изысканно можно жить изо дня в день.

– У меня есть еще маленькая квартира в городе, меньше по площади, чем один этот зал. Туда я удаляюсь, если наступают черные дни.

– Тогда я не могу представить себя рядом с вами. Вы ведете себя так независимо, так властно…

– Еще шампанского, милая госпожа? – Слуга стоит позади нее с бутылкой.

Кармен вопросительно смотрит на Штефана.

– Как хотите, Кармен. Мы можем еще немного подождать с вином.

– Какое будет первое блюдо? – спрашивает Кармен Штефана, и тот поворачивается к слуге.

– Как и было оговорено, господин барон! Свежие лисички в соусе!

«Скоро я перестану верить в происходящее. Да и мне никто не поверит. А вообще, кому я расскажу про это? Эльвира – в больнице, Лаура – в Бразилии, Фредерик и так считает меня сумасшедшей, а мама вообще ничего не поймет. Найти барона-импотента по брачному объявлению в газете! Полный бред!»

– К такому блюду хорошо бы вина! – говорит она Штефану.

Хозяин кивает слуге. Тот наклоняется к Кармен:

– Я порекомендовал бы вам, милая госпожа, к этому блюду бутылочку «Шабли» урожая тысяча девятьсот девяностого года.

– Великолепно! Прекрасное вино! Огромное спасибо!

– Я рад, что вам по вкусу, – говорит Штефан. – Вино я подобрал сегодня утром. Мне тоже показалось, что к лисичкам оно будет в самый раз!

Какое-то время Кармен сидит тихо, исподволь оглядывая комнату. Потом произносит:

– Штефан, все как в сказке. Не верится даже! Такие расходы!

– У меня были умные предки. Не успела Германия обосноваться в Южной Африке, как мой прадед был уже там и в числе первых начал искать полезные ископаемые. Их было в тех местах предостаточно. Да вы, наверное, знаете об этом. Медь, цинк, серебро, свинец, вольфрам, алмазы… Моему предку повезло. Он быстро сделал хорошие деньги, открыл в Гер мании дочерние предприятия, построил этот дом. Его сын, мой дед, продолжил и расширил дело, а отец вообще почти полжизни провел в дороге между Германией и Африкой. А я унаследовал все, нажитое предками!

– Ну, я думаю, что вы не только дом унаследовали. Подозреваю, что и в Намибии осталась кое-какая недвижимость…

– Да нет, все это уже в прошлом. Ведь по Версальскому договору Германия потеряла свои колонии. Все они отошли к Англии и Франции. Южная Африка получила мандат на территории Юга-Запада, а в 1949 году весь Юго-Запад перешел под юрисдикцию Южной Африки, кстати, вопреки решениям Организации Объединенных Наций и Гаагского трибунала. Ах, хватит об этом – уже несут еду!

Слуги подают первые блюда. Пища восхитительна. И вино соответствует своему названию. Но Кармен почти забыла о лисичках. Как завороженная, она смотрит на Штефана.

– Рассказывайте дальше, – просит она.

– Ну, последние годы не принесли ничего нового. Мои предки сумели приспособиться к меняющимся условиям, я имею и пилу новые системы оплаты труда. К тому же стали оказывать поддержку новым функционерам от политики. Впрочем, наше общество до сих нор, так или иначе, подвержено всякою рода политическим колебаниям…

– В общем-то вы правы!.. Несколько минут проходят в молчании.

– Вам о чем-нибудь говорит фамилия Годес? Эльвира Годес?

Штефан некоторое время задумчиво жует, потом отрицательно качает головой:

– Не припомню. А что, должен был бы?..

– Просто эта дама тоже долго жила в Юго-Западной Африке, даже родилась там. Чего не бывает. Иногда по воле случая происходят интересные совпадения!

– А где конкретно она жила?

– К сожалению, не знаю. Я не спрашивала. Но при случае – спрошу. В данный момент Эльвира лежит в больнице.

– Творожные клецки! – Слуга напоминает о своем присутствии.

Кармен неспешно наслаждается поданным блюдом и рассказывает о происшествии с Эльвирой. Интермеццо с Фредериком она слегка затушевывает, о шампанском и икре не упоминает. Ей не хочется огорчать Штефана. Но при мысли о Фредерике улыбка пробегает по ее лицу. Розы, шампанское, икра… И Штефан, устроивший для нее такой вечер. Вообще с тех пор, как она заинтересовалась импотентами, дела идут довольно хорошо. Правда хорошо! Ее балуют, как никогда прежде. Разве Петер так относился к ней? Он приходил, заглядывал в холодильник, ел, падал в постель и снова исчезал. А его предшественники? Ничем не лучше! Кармен, конечно, мечтала, чтобы кто-нибудь побаловал ее, но это казалось таким несбыточным. Ладно, все уже в прошлом. Со всем этим покончено, говорит она себе, когда слуга подает десерт.