– Мой отец был классным летчиком, – с гордостью сообщает Штефан. – Но и его брат, мой приемный отец, тоже вполне приличный человек. К сожалению, он умер два года назад. Может, вернемся к нашему авокадо?

Он вопросительно смотрит на Кармен. Ей требуется несколько секунд, чтобы осознать: он говорит о еде.

Она улыбается чуть отрешенно. Все ее мысли заняты этой фотографией. Ей вдруг захотелось коньяку. Штефан согласен. Они подходят к столику с напитками. Он наливает приличную дозу ей и себе.

– Я не увидела ни одного снимка вашей матери.

– Такой фотографии у меня, к сожалению, нет. Нет даже свадебной фотографии. Никто не знает, куда они делись. Мой отец, вернее, мой приемный отец, полагал, что родители мои взяли семейный альбом в тот полет. Самолет сгорел, ничего вообще не осталось.

– Счастье, что вас там не было, – откликается Кармен.

В глазах Штефана появляются слезы. «Какова роль Эльвиры во всей этой истории? – думает Кармен. – Была любовницей? А может, Штефан – ее сын?»

Штсфан замечает ее волнение и берет за руку:

– У вас чуткое сердце. Это замечательно. Конечно, жаль, что я не знал моих родителей. Мне тогда было несколько дней от роду. Я никогда не оплакивал их. Жил вполне счастливо у своего дяди. Он и его жена не имели детей. Так что эта трагедия дала им возможность почувствовать себя родителями!

Входит слуга с десертом. Кармен медленно освобождает руку. Как-то все не связывается. Может, приемные родители Штефана утаили от него подлинные факты? Почему нет фотографий его матери? Странно… Может, все-таки Эльвира его мать? А он этого не знает. По разнице в возрасте такое могло быть. Тогда ей, Кармен, предстоит вернуть их друг другу.

Штефан подводит ее снова к столу, отодвигает стул. Как хорошо было бы жить с ним рядом, думает Кармен. В этом великолепном доме, может быть, вместе с Эльвирой!

– Кармен! Ау! Где ваши мысли?

– Я думаю о превратностях судьбы. Как подчас жизнь жестоко играет людьми!..

Утро пятницы выдается для Кармен очень напряженным. Будильник звонит в семь часов, но она пытается заглушить его и продолжает спать. Было уже около двух часов ночи, когда она оказалась дома. Но уснуть никак не могла и долго лежала с открытыми глазами. Никак не могла забыть фото графию молодого мужчины в летном шлеме. А утром предстоит забирать из больницы Эльвиру. Стоит ли расспрашивать старушку? Или это такая тайна, что можно наломать дров? И поговорить-то не с кем! Фредерик? Или Лаура?

А когда, кстати, подруга возвращается из Бразилии? Не в эти ли выходные? Кажется, в понедельник начинаются занятия в школе. Славненько!

Четверть восьмого. Кармен с трудом поднимает себя с постели. Контрастный душ не помогает. Ее пробирает мелкая дрожь. Неудивительно, впрочем, – начало ноября. Кармен ищет темный кашемировый пуловер. К нему шерстяную юбку и толстые колготы. Теперь она должна, наконец, согреться. К тому же отопление включено на полную мощность. Кармен варит кофе и достает длинное теплое пальто. Вообще-то пальто зимнее. Но ей все равно! С завистью она думает о Лауре. Та будет жариться под горячим бразильским солнцем, пока не запрыгнет в самолет. «Вот интересно, что скажет Лаура, когда узнает о моей афере с импотентами?»

– День сегодня какой-то неправильный, вам не кажется? – Это Бритта Бергер.

Кармен решает уйти с работы пораньше. Ей никак не удается сконцентрироваться, все валится из рук. Она устала объясняться с бестолковыми клиентами. Наконец наступает момент, когда Кармен решительно встает из-за стола.

Бритта понимающе произносит:

– Вы выглядите не очень! Может, у вас грипп? Зайдите в аптеку по дороге!

«Довольно мило с твоей стороны, – мысленно откликается Кармен. – Эта Бергер – словно серый мышонок. Всегда на месте, всегда готова услужить, всегда приветлива. И никто ее не замечает. Как неправильно устроен мир!»

– Спасибо… – Кармен забирает пальто и выходит.

Два часа дня. Небо соткано из серых облаков. Кармен плотнее закутывается в пальто, радуется, что надела теплые зимние ботинки на толстой подошве. Она решает последовать совету Бритты и запастись чем-нибудь от простуды. Но перед аптекой заходит в рекламный отдел газеты. Та же ленивая девица, с которой Кармен беседовала несколько дней на зад, сидит за конторкой. У них обоюдная антипатия.

– Я не стану отвлекать вас от работы. Позвольте только мне забрать почту. Моя фамилия Легг!

– Очень хорошо, что зашли. Конверт едва ли можно переправить дальше.

Девица удаляется в глубину комнаты. Кармен терпеливо ждет, «Что эта девушка имеет в виду?» – думает Кармен. Когда та возвращается, все становится понятно. В руках у нее гигантский конверт! Он не меньше метра в длину и сорока сантиметров в ширину.

– Вы полагаете, это мне? – ошарашенно спрашивает Кармен.

– Там в верхнем углу реквизиты получателя!

Кармен коротко кивает, забирает пакет и уходит. Кто мог написать такое письмо? Только сумасшедший! Только бы не начался дождь, а то все промокнет! Кармен проворно залезает в машину. Все! Быстро домой – в ванну, а потом в постель!

Горячая ванна немного помогает. У Кармен установлена джакузи. Она чувствует, как тело медленно расслабляется. Она намеревалась прочитать это письмище в спальне, но решила начать еще в ванной. Потом, с кружкой горячего чая, – в постель. Туда же оставшиеся непрочитанными два письма и это послание чудовищных размеров. Автоответчик тоже требует внимания, но у Кармен нет ни сил, ни терпения прослушивать все сообщения. Хочется скорее заняться письмами. Она погружается глубже в воду. Как замечательно – закрыть глаза, ни о чем не думать, слушать музыку. Звонит телефон. Пусть звонит… Это всего лишь шестой звонок. В полудреме она слушает собственное приветствие на автоответчике, но не узнает голоса того, кто звонит. Наконец абонент отключается. Вот и хорошо. Звонят еще трижды, но Кармен не отвечает. Сегодня ее нет дома. Никаких оливеров, Фредериков, штефанов… И уж тем более никаких петеров! Сегодня она принадлежит только себе. А что, если… Тревожная мысль иглой пронзает мозг. Вдруг что-то с Эльвирой! Кармен оставила свой номер телефона в больнице. Нет, ничего не должно случиться, успокаивает она себя. Она еще днем разговаривала со старушкой – та чувствует себя намного лучше. Скорее всего, это звонит мама. Она, наверное, хочет видеть ее в воскресенье за чашкой кофе. С этой мыслью Кармен снова ныряет под воду.

Через двадцать минут, когда встает из ванны, у нее даже немного кружится голова. Кармен садится на бортик. Ого, пальцы на руках размякли и сморщились. «Надо срочно погреться на солнце, – думает Кармен, надевая халат. – Можно полететь на Канары или во Флориду».

Кармен натягивает толстые носки, меняет халат на длинную ночную рубашку и идет на кухню – греть воду для чая. Попутно включает автоответчик. Звонил Фредерик. Он хочет знать, жива ли она еще. Штефан желает ей доброго утра и спрашивает, хорошо ли она провела ночь. Оливер интересуется, прилетит ли она в следующую среду в Нью-Йорк. Ее мать задает всегдашний вопрос, придет ли она в среду пить кофе. Одна из клиенток любопытствует, каков срок действия договора. Трехсекундный вопль Лауры из Бразилии: просит Кармен встретить ее в воскресенье в аэропорту в половине шестого вечера. И три последних звонка без каких-либо сообщений. Просто короткий вздох – и трубку кладут на рычаг. Или этот некто не доверяет автоответчику, или хочет ее разозлить и напугать. Но у Кармен нет сил злиться. Она насыпает заварку в чашку, заливает кипятком, берет пачку сливочного печенья. Так было всегда в доме у матери, когда Кармен болела. Берет телефон под мышку, собирает письма и идет в спальню. Ах, как уютно. Телефон и чашку – рядом с кроватью. Письма – на подушку. Сама – под одеяло! Пестрые шторы задвинуты, отгородив ее от осенней сырости улицы, кассета с записями Рея Чарлза и мягкий свет торшера действуют расслабляюще. Кармен устраивается поудобнее, вскрывает одно из писем и делает глоток из кружки.