— Вот сука, — прошипела Стиви.

Я опустила взгляд на свою руку, переплетенную с рукой Торена.

— Она вцепилась в меня. Думаю, она думала, что в конце концов я уступлю, если она будет не единственной, кто спрашивает. Только вот чего не знала Эмили, чего не знала я, так это того, что я была не единственной девушкой из команды, за которой ухаживал Кристиан. Той зимой он спал с другой девушкой, второкурсницей.

— Черт, — пробормотала Лиз.

— Когда Эмили начала сплетничать о тренере и игроке, другая девушка подумала, что это о ней. Она пошла к главному тренеру и призналась. Это было в мае. Кристиана немедленно уволили. А на следующий день я зашла на портал перевода и подала прошение о переводе в другой университет. Угадайте, кто занял мое место в качестве нападающего?

— Эмили. — Лиз усмехнулась. — Ого. Неудивительно, что у тебя проблемы с доверием.

— Это мир, из которого я родом, — сказала я. — Если кто-то лучше тебя, то ты делаешь все возможное, чтобы его унизить.

— Ты больше не в Стэнфорде, — сказала Стиви.

Пальцы Торена сжались вокруг моих.

— Разве что-то подобное не должно было попасть в новости? — спросила Лиз.

— Да, но я уверена, что все были вынуждены держать это в секрете, — сказала Стиви. — Ни один университет не хочет, чтобы с их именем был связан такой скандал.

Только теперь, когда Кристиан снова облажался, от этого уже не спрячешься.

— Я никогда не была с ним, — прошептала я Торену. — Он этого хотел. Мы были близки. Но я не была готова пройти весь путь. Мы встречались за ужином. Целовались и дурачились. Потом я останавливала нас и уходила.

Может быть, потому, что какая-то часть меня всегда беспокоилась о его интересе. Эти отношения так сильно отличались от наших с Тореном, что были похожи на день и ночь. Кристиан все давил и давил. Он ни разу не отступил. Он ни разу не говорил мне уйти и не прощался.

Может быть, ему просто хотелось нарушить правила.

Моя мама знала, что я встречалась с парнем, но мы расстались, когда я переехала в Монтану. Прочитав эту статью, я думаю, она поняла, почему я ушла из Стэнфорда.

Мама и другие, скорее всего, сочтут Кристиана хищником. Возможно, они будут правы. Возможно, единственная причина, по которой он обратил на меня внимание, заключалась в том, что он хотел переспать со звездой команды. Какое-то время он прислушивался к моим сомнениям относительно волейбола, советовал мне не бросать начатое и не растрачивать свой талант. Он позволял мне выплескивать свое недовольство мамой или командой.

Но между нами не было настоящей связи. Ничего существенного. Кристиан был недостаточно мужественным, чтобы я рискнула всем ради него.

Он не был Тореном.

— Я не знала, как тебе об этом рассказать, — сказала я. — Это… унизительно. От этого мне хочется убежать далеко-далеко. Мне жаль. Мы с Кристианом не были… все было не так. Это не было похоже на нас. И я знаю, что кажется похожим, но это не так. Я не любила…

Я закрыла рот, чтобы не зайти слишком далеко. И не сказать Торену, что люблю его. Я была в полном отчаянии, а мои соседки наблюдали за мной.

Но он взял мое лицо в ладони, заставляя повернуться к нему лицом. От волнения в его взгляде у меня перехватило дыхание.

— Что ты не делала, детка? Закончи это предложение.

— Я не любила его, — прошептала я.

Он прижался своим лбом к моему.

— Ты не можешь убежать далеко-далеко. Ты обещала заботиться обо мне, пока я забочусь обо всех остальных. Для этого ты нужна мне здесь.

Я всхлипнула и закрыла глаза.

— Но что, если…

Он заглушил мой вопрос поцелуем.

Это было мягко и сладко, всего лишь легкое прикосновение его губ к моим. Когда он отстранился, то взял мое лицо в ладони.

— Я люблю тебя, Дженнсин Белл.

— Ты уверен?

Он издал смешок.

— Вполне уверен.

Я прижалась к нему, все еще всхлипывая и плача. Всхлипывающая девушка, которая любила этого человека всем сердцем.

— Я люблю тебя, Торен Грили.

Он снова поцеловал меня, улыбаясь мне в губы. Затем, прежде чем я поняла, что происходит, мы спустились по лестнице, и он подхватил меня на руки, направляясь через всю комнату к выходу.

— Спокойной ночи, тренер, — сказала Стиви.

— Приятного вечера, дамы.

— Подожди. — Я похлопала Торена по плечу, а когда он замолчал, посмотрела на своих соседок. Или, может быть, мне стоило начать называть их подругами. — Спасибо.

— Не за что. — Стиви улыбнулась. — Теперь ты можешь больше не ходить босиком. У тебя, должно быть, все время холодные пальцы на ногах.

— Ей нравится ходить босиком. — Торен усмехнулся и поцеловал меня в губы. Затем одной рукой он открыл дверь и отнес меня домой.

Эпилог

Торен

Семь месяцев спустя…

— Торен, можно я зажгу этот фейерверк на улице?

— Торен, у тебя есть еще печенье?

— Торен, у тебя закончилось пиво.

Со мной заговорили сразу три человека.

Я проигнорировал их всех и направился через задний двор к красивой женщине, которая сидела на краю лужайки, вытянув босые ноги.

Фейт запретила Беку запускать фейерверки на улице. Кейб заглянет в кладовку и найдет упаковку «Орео», которую я прятал за коробками с хлопьями. А Паркс отправится в магазин за новой порцией пива.

Мои обязанности хозяина на сегодня закончились. Я приготовил бургеры на гриле. Разложил на лужайке игры и расставил походные стулья. Я заполнил холодильники напитками для ежегодной вечеринки, посвященной Четвертому июля.

Моя работа была закончена. Теперь я собирался посидеть рядом с Дженнсин и провести остаток ночи с ней в своих объятиях.

Смех и разговоры растаяли в ночи, когда на темнеющем небе начали появляться звезды. Горизонт все еще был освещен угасающими оранжевыми и желтыми лучами солнца.

Дженнсин откинулась назад, опираясь на локти, ее светлые волосы развевались, когда она покачивалась под музыку, которую мы включили для вечеринки. Должно быть, она почувствовала мой взгляд, потому что села прямее и повернулась, чтобы посмотреть, как я пробираюсь сквозь толпу гостей.

— Привет. — Я плюхнулся на траву позади нее, медленно придвигаясь ближе, пока мои колени не оказались рядом с ее коленями, а ее спина не уперлась в мою грудь. — Веселишься?

— Да. — Она еще крепче прижалась к моим рукам, глядя вдаль и ожидая начала фейерверка.

Знакомый смех привлек ее внимание, и она посмотрела на соседнюю дверь, где разговаривали Стиви и Лиз.

В этом году вечеринка проходила на нашей и на их лужайках. И теперь, когда они закончили учебу, как и Дженнсин, мы все могли быть просто соседями. Друзьями.

Большинство людей предполагало, что Дженнсин все еще живет по соседству. Она еще не сменила адрес, но все, чем она владела, находилось под моей крышей — нашей крышей.

Или, по крайней мере, скоро станет нашей. В кармане моих джинсов лежало обручальное кольцо. Еще до конца сегодняшнего вечера оно будет у нее на пальце.

— Рад, что твоя начальница зашла, — сказал я ей. — Было приятно с ней познакомиться.

— Да. Я тоже рада, что она приехала.

Этой весной после, окончания учебы, Дженнсин устроилась на работу в местную молодежную волонтерскую организацию. За последние десять лет она неуклонно росла, и теперь, когда у нее появились круглогодичные молодежные спортивные программы, им понадобился директор спортивной программы на полный рабочий день.

Ей нравилось работать с детьми и тренерами, и чаще всего она возвращалась домой с работы с улыбкой.

Это была все еще новая должность, и она все еще осваивалась, но пока что ей нравилась ее работа. Ей даже удалось устроить Авеля вожатым в летний лагерь на неполный рабочий день.

В последнее время мы много времени проводили на ферме с Фейт и мальчиками. Это было наше безопасное место, где мы с Дженнсин могли быть вместе, не прячась. Мы помогали, когда Фейт требовалась дополнительная помощь. Мы вместе смотрели фильмы и играли в игры. Мы ходили на игры, концерты и спектакли мальчиков. Большую часть года мы с Дженнсин ездили порознь и сидели в разных концах спортзала или зрительного зала. Но месяцы притворства и принесения этих жертв стоили того, чтобы мы оказались здесь.