Если я и не наслаждался этой вечеринкой, то, по крайней мере, все остальные хорошо проводили время.

Стол, который я накрыл для бургеров, чипсов и салатов, был опустошен несколько часов назад. Большой черный мусорный бак рядом с гаражом был переполнен. По газону были разбросаны несколько банок и использованные салфетки.

Уборка обещала быть не из приятных.

Определенно, тоже самое было и в прошлом году.

Новые лица были новыми жителями района? Должно быть.

Я всегда говорил, что эта вечеринка открыта для всех, кто живет в этом районе, — ошибка, которая назревала три года. В прошлые годы, когда все остальные участки были свободны, приглашение соседей не имело большого значения. Но с учетом количества новых домов и новых семей, живущих на улице, мне придется внести изменения в приглашение на вечеринку.

Это была новая улица в Мишне. Когда я был ребенком, здесь не было ничего, кроме полей и сельхозугодий. Теперь дома, подобные моему, росли как сорняки.

Мой дом был одним из первых, построенных на этой тихой улице, чем и объясняется его привлекательность. Но за последние три года Мишн вырос. Все больше и больше людей покидали крупные города, чтобы окунуться в сельскую местность Монтаны. В моем районе строительство шло полным ходом.

Раньше я знал каждого из своих соседей по имени. Больше нет.

Обычно я бы потратил несколько часов на то, чтобы представиться. Но, черт возьми, я так устал. У меня не было настроения вести светскую беседу. В следующем году вечеринки не будет. Я просто приглашу тетю Фейт и мальчиков на шоу фейерверков.

Оглядев толпу, я нашел ее на краю лужайки, она стояла, уперев руки в бока, с хмурым выражением лица. Когда она заметила меня, то подошла и вздохнула.

— Ну, я потеряла из виду своих детей. Здесь, э-э, гораздо больше людей, чем обычно.

— Да, — пробормотал я.

— Теперь я чувствую себя виноватой потому что предложила тебе устроить эту вечеринку.

— Все хорошо. — Я обнял ее за плечи. — В последний раз, когда я видел, Авель играл в футбол.

Она рассмеялась.

— Он одержим. Есть какие-нибудь признаки присутствия остальных?

— Дэйн только что был здесь. Он хотел узнать, можно ли ему посмотреть фейерверк с крыши.

Ее ноздри раздулись, когда она зарычала.

— Маленький сопляк. Я сказала ему «нет».

— Думаю, он думал, что сможет получить от меня другой ответ.

— Ему виднее, Торен. — Она поджала губы. — Ты сказал ему «нет», верно?

— Я послал его найти Авеля, Кейба и Бека, чтобы они могли посмотреть его. Крыша не такая уж и высокая. С ними все будет в порядке.

Фейт поджала губы.

— Не смешно.

Я усмехнулся.

— Я сказал ему, что он может посмотреть фейерверк с моего балкона, если пригласит своих братьев.

— Ты пустил их в свою комнату? Ого.

Может быть, я нарушил правило, потому что в глубине души мне тоже хотелось быть с ними наверху.

— Я пойду проверю, как они там. Научу их, как откидывать одеяло, когда они начинают есть крекеры в твоей постели, чтобы на простыни не остались крошки.

— Спасибо, — невозмутимо ответил я, и когда Фейт направилась к дому, я последовал за ней.

В гостиной было несколько человек с работы, включая двух других тренеров и их жен.

Дрю, один из помощников спортивного директора, привел с собой девушку. Они сидели за островком, отделявшим кухню от открытого пространства, и объяснял все, что он делает в департаменте работы с болельщиками. Она продолжала смотреть на входную дверь.

Милли, вероятно, пришла бы ей на помощь…

Подождите. Где Милли?

Она была одной из моих самых старых подруг и обещала прийти сегодня вечером. Она всегда приходила на эту вечеринку.

Пока Фейт поднималась наверх, чтобы найти своих детей, я достал из кармана джинсов телефон. Меня ждало сообщение от Милли.

Я надела спортивные штаны и не хочу переодеваться. Ты будешь ненавидеть меня вечно, если я пропущу вечеринку?

Мои пальцы быстро напечатали: Ты для меня мертва.

Она ответила мгновенно.

Я смогу с этим смириться. Увидимся в понедельник. Развлекайся!

Я убрал телефон и осмотрел дом. К счастью, за исключением нескольких брошенных банок, беспорядок в основном остался снаружи.

Часы на микроволновой печи показывали 20:35. Долгие летние дни в Монтане тянулись далеко за полдень, а фейерверк должен был начаться только через час.

Что ж, если все собирались пить мое пиво, то я тоже собирался насладиться своей чертовой вечеринкой. Я прошел на кухню и достал бутылку виски из шкафчика над холодильником. Налив себе стакан виски со льдом, я присоединился к толпе у себя во дворе.

Я представился нескольким людям и побродил вокруг, пока небо над нами медленно темнело, а теплый вечерний воздух становился прохладнее. И когда над головой начали зажигаться звезды, вдалеке вспыхнул фейерверк.

Все обитатели дома высыпали на улицу, протискиваясь на лужайку, и все внимание было приковано к шоу.

Не зря я всегда устраивал вечеринку Четвертого июля. У меня был лучший вид.

Этот район был построен на возвышенности за пределами Мишна. За моим задним двором был затонувший овраг, и без каких-либо других зданий, загораживающих обзор, двор был идеальным местом для наблюдения за ежегодным шоу фейерверков проходившим на ярмарочной площади.

Оглушительный грохот разнесся эхом за много миль, прежде чем в небо взметнулась полоса света, превратившаяся в красную звезду.

Разговоры вокруг меня стихли, и все взгляды обратились к небу.

Позади меня, на балконе моей спальни, Фейт облокотилась на перила рядом со своими сыновьями.

Она вытерла уголок глаза, не подозревая, что я наблюдаю за ней. Она всегда старалась сделать так, чтобы дети не заметили, что она плачет.

Мне не нужно было спрашивать, почему она грустит. Дядя Эван должен был быть здесь, на балконе, со своей семьей.

Его не было четыре года. Другие мальчики прожили со своим отцом дольше, но Дэйн потерял Эвана, когда ему было всего три года. Он почти не помнил своего отца. Он не мог скучать по нему. Поэтому я скучал по Эвану за нас обоих.

Поднеся стакан к губам, я допил остатки виски и отнес пустой стакан на веранду, чтобы убрать его позже. Я уже собирался пробраться сквозь толпу и занять свободный участок лужайки рядом с парками, когда мое внимание привлек взмах светлых волос.

Из-за угла дома вышла женщина, ее глаза были устремлены в небо, а на красивых губах играла улыбка.

Она была сногсшибательна. Ее светлые волосы были чуть ниже подбородка, шелковистые пряди вились свободными волнами, ниспадая на плечи. Черты ее лица были тонкими и утонченными, от прямого симпатичного носика до лица в форме сердечка и этих розовых мягких губ. Каждый раз, когда взрывался фейерверк, ее яркие глаза искрились.

Черт возьми. Кто это?

У меня пересохло в горле. Мне стоило слишком больших усилий отвести глаза, поэтому я не стал утруждать себя. Я беззастенчиво наблюдал, как она замедлила шаг и остановилась примерно в двадцати футах от меня, совершенно не подозревая, что я был очарован не фейерверком.

Может быть, эта вечеринка все-таки окажется не такой уж плохой. Может быть, мне стоит перестать жаловаться на новых соседей.

На ней было черное платье, которое больше походило на футболку, чем на настоящее платье. Подол прикрывал ее задницу, но оставлял на обозрение дюйм за дюймом ее подтянутых ног длиной в милю.

Я скользнул взглядом вниз по ее ногам, мой член набух под молнией. Черт, у нее были великолепные ноги. Когда я добрался до ее ступней, то оценил их еще раз.

Она была босиком. Кто же приходит на вечеринку босиком?

Пяти шагов было достаточно, чтобы сократить расстояние между нами и узнать ее имя, узнать, где она живет. Но я остался на месте, когда она подняла лицо к небу, закрыла глаза и улыбнулась.

Мое сердце остановилось. Совсем.

Я покачнулся, едва не споткнувшись о собственные ноги. Восстановив равновесие, я уставилась на свои теннисные туфли и тряс головой, пока головокружение не прошло. Какого черта?