Я чуть не кончил в трусы.

— Черт. — Я оторвался от ее губ, замедляя шаг, но не останавливаясь.

Она тяжело дышала, когда отстранилась, ее глаза искали мои.

— Торен.

Это была мольба, и все шансы остановить это исчезли как дым. Сегодня ночью она была моей. Завтра, что ж… мы разберемся с этим позже.

Быстро развернувшись, я прижал ее к стене коридора и наклонился, чтобы укусить в шею.

— Чего ты хочешь?

— Тебя. — Ее руки зарылись в мои волосы, когда она выгнулась навстречу моим прикосновениям.

Она была моей. Каждый гребаный дюйм.

Я зарычал ей в горло, затем оторвался от нее, прежде чем трахнуть ее у стены. Почему, черт возьми, моя спальня была так чертовски далеко? Держа ее на руках, я не мог идти достаточно быстро, поэтому поставил ее на ноги и, взяв за руку, потащил через гостиную и мимо кухни, пока мы оба не взбежали по лестнице.

В ту же секунду, как мы переступили порог моей спальни, мы прижались друг к другу, губы слились, а руки схватились за обрывки одежды, разделявшие нас.

Ее руки нырнули под пояс моего нижнего белья, и она обхватила мои ягодицы, сжав их с такой силой, что я зашипел.

Я рванул лямки ее лифчика, пытаясь стащить его с ее плеч, но чертова эластичная штука была слишком тесной.

— Сними, — приказал я.

Она фыркнула и высвободила руки, затем сорвала лифчик со своего торса, в то время как я стянул с ее бедер спортивные штаны, прихватив с собой и трусики.

Дженнсин сбросила их со своих ног, пока я быстро справлялся со своими боксерами.

— В постель. — Положив руку ей на сердце, я подталкивал ее назад, пока ее ноги не уперлись в матрас.

Быстрым движением я наклонился и подхватил ее за колени. Мы вместе упали на матрас, чувствуя, как бьются сердца и обнажаются конечности.

Мой рот прижался к ее губам, язык скользнул мимо зубов и переплелся с ее языком, когда я прижал ее к матрасу. Боже, она была восхитительна на вкус. Сладкая и теплая, как мед. Как летняя ночь. Как моя.

Так или иначе, это было лучше, чем та ночь после вечеринки. Я бы сказал, что эту ночь невозможно будет превзойти. Этот поцелуй отличался от всех июльских. Этот поцелуй стал началом чего-то нового. Что-то, что могло разрушить мою жизнь, и когда мой язык встретился с ее, мне было все равно.

Я погрузился в нее, наслаждаясь каждым облизыванием и посасыванием и тихими стонами, которые вырывались из ее горла. Ее руки блуждали по моей спине, пальцы впивались в мышцы моих плеч, прежде чем опуститься ниже по позвоночнику.

Она раздвинула ноги, покачиваясь навстречу моему члену, который пульсировал у ее мокрого центра. Черт, она была вся мокрая.

Я провел губами по ее подбородку, спускаясь поцелуями все ниже и ниже по шее, пока не замер над ее грудью, и мой язык не скользнул по ее соску.

— Дженнсин.

— Тор, — простонала она. — Трахни меня.

Всю ночь. Я буду трахать ее всю ночь. К черту сон. Я буду рассеян на завтрашней игре, и мне будет плевать на это.

Она выгнулась от моих прикосновений, требуя большего.

— Ты нужен мне внутри. Прямо сейчас.

Я захватил сосок и втянул его в рот, перекатывая по языку.

— О боже. — Она изогнулась, обхватив меня ногами, а ее пятки уперлись мне в бедра, словно она пыталась притянуть меня к себе.

Я переместился к другой груди, обхватив ее, прежде чем сжать и взять в рот сосок.

— Ты должен прекратить это, — ее голос был хриплым. — Или я кончу.

— Тогда кончай, — прошептал я, касаясь ее кожи. Она будет кончать снова, и снова, и снова.

— С тобой. — Она потянула меня за волосы, заставляя приподняться, пока наши взгляды не встретились. — Я хочу кончить с тобой.

Это не входило в мои планы. Я хотел сначала попробовать ее на вкус. Услышать, как она выкрикнет мое имя, прежде чем я войду в ее упругое тело. Но на ее лице было написано страстное желание. Ее решимость тоже пошатнулась.

Мы зашли слишком далеко.

Поэтому я подвинулся, чтобы обхватить ее голову локтями, устраиваясь между ее бедрами.

Я потянулся к прикроватной тумбочке, нащупывая выдвижной ящик, потому что не хотел отводить взгляд. Не тогда, когда боялся моргнуть и увидеть, как она исчезнет.

Но прежде чем я успел найти ящик, где хранилась коробка с презервативами, ее рука легла на мое предплечье, останавливая меня.

— Я не хочу, чтобы между нами что-то было, — прошептала она. — Если ты не против. Я принимаю противозачаточные. И после тебя у меня никого не было.

Черт возьми. Она хотела, чтобы я трахнул ее без всего?

— У меня тоже ни с кем не было, — сказал я.

— Хорошо. — Она прикусила нижнюю губу, когда в ее голубых глазах промелькнуло удовлетворение. Когда ее пятка скользнула выше по моему бедру, ее колено вытянулось, приближая мой член к ее киске.

Я пристроился к ее входу, удерживая ее взгляд, пока скользил внутрь.

Чистый экстаз пронесся по каждой жилке моего тела. В тот момент, когда я вошел глубоко, мои челюсти сжались, пока я боролся за контроль.

— Черт, как же ты хороша.

Ее голова склонилась набок, глаза закрылись.

— Торен. Двигайся. Пожалуйста.

— Скажи это еще раз.

— Пожалуйста.

— Не «пожалуйста». — Я уткнулся лицом в ее шею, вжимаясь еще глубже, пока основание моего члена не потерлось о ее клитор. — Произнеси мое имя.

Она издала звук, который был не то стоном, не то криком.

— Торен.

— Черт, я скучал по тебе. — Я вышел и снова вошел в нее, погружаясь все глубже.

Из горла Дженнсин вырвался еще один чертовски сексуальный звук.

Я закрыл глаза, наслаждаясь этим долгим мгновением. Затем я установил устойчивый, размеренный ритм, двигаясь вперед и назад, в то время как ее руки впивались в мою спину.

Снова и снова я сводил нас вместе, пока наши тела не заблестели от пота. Пока мы не начали задыхаться, а мое сердце не стало угрожать выскочить из груди.

Она прильнула ко мне, когда ее конечности начали дрожать. Она извивалась подо мной, подстраиваясь под мой темп в соответствии с наклоном своих бедер. Скольжение за скольжением, мы двигались в идеальном тандеме. Как любовники, которые провели вместе в этой постели бесчисленное количество лет, а не две чертовы ночи.

Но с каждым толчком мы поднимались все выше. Это было лучше, чем раньше. Лучше, чем когда-либо.

Давление в основании моего позвоночника нарастало, приближая оргазм. Но я сдерживал его, пока она не начала дрожать, пока эти звуки не полились непрерывным потоком. Трепетание ее внутренних стенок было чистым блаженством, когда она все ближе и ближе подходила к краю.

Дженнсин Белл разрушала меня.

Она разрушила меня в июле.

Ее рот приоткрылся в беззвучном крике, затем она взорвалась, а ее тело задрожало и сжалось в комок.

Она пульсировала вокруг меня, и, поскольку она хотела, чтобы мы кончили вместе, я отпустил. Я распался на части, издав оглушительный рев, когда все вокруг стало белым. Перед глазами замелькали звезды. Воздух вырвался из моих легких, и мир исчез.

Не было ничего, кроме Дженнсин.

Я излился в нее, истощая все свои силы, пока не смог удержаться и не рухнул на нее сверху, совершенно обессиленный и бескостный.

— Боже мой. — Она откинула волосы с лица. Резинка, которая была на ней раньше, куда-то запропастилась. — Это только что произошло? Или я сплю?

Я усмехнулся ей в шею.

— Это был не сон, детка. Это был…

Лучший секс в моей жизни. Феноменальный. Изменяющий жизнь.

И я хотел повторить это снова.

Так я и сделал.

Я держал ее в своей постели так долго, как только мог, пока нельзя было не заметить время на часах.

— Я бы хотел, чтобы ты осталась, — сказал я.

— Я тоже. — Она поцеловала меня в заросший щетиной подбородок, затем выбралась из постели.

Пока она надевала спортивный лифчик и спортивные штаны, я натянул выцветшие мягкие джинсы и проводил ее до гаража.

Я открыл рот, чтобы попрощаться, но, похоже, не смог произнести это вслух. Мы достаточно часто говорили это друг другу.