Феликс хмыкнул, ему повезло, он сидел в Десятом павильоне, в котором содержали только политических — Ну и какую тебе дали кличку Иваны?

— Студент. Фантазия у них довольно бедная. Мне пришлось несколько дней отбиваться от желающих загнать меня под нары, хорошо, что боксом занимался. Правда несколько ночей пришлось без сна провести, они во сне непокорных так мордуют, что все здоровье потеряешь, могут за руки и за ноги взять и бить тебя о бетон задницей, пока кровь изо-рта не пойдет.

Неожиданно ход кибитки замедлился и она остановилась. Узники приникли к зарешеченным окнам, пытаясь разглядеть причину остановки. А причиной были трое конных жандармов, почему-то один из них держал за уздцы оседланную лошадь.

Что случилось, вашбродь? — сидевший рядом с возницей полицейский не заподозрил подвоха и не притронулся к своей винтовке.

— У меня предписание забрать у вас узника. — Лис был в форме капитана отдельного корпуса жандармерии, а Тоха и Сокол в форме рядовых жандармов, которые были готовы немедленно открыть огонь из своих револьверов. Все трое имели накладные бороды и усы.

Через минуту оба конвоира были связаны и с кляпами во рту помещены на место выпущенных заключенных.

— Феликс Эдмундович! Мы за вами! — Лис снял с обоих узников кандалы и забросил их вслед за связанными конвоирами. — Сейчас отгоним эту телегу подальше от дороги и ты, парень — обратился к студенту Лис — Распряжешь коня и вали подальше.

Посадив Дзержинского на запасного коня и отогнав кибитку, загнали ее в кустарник, распрягли пару коней, одного из них отдали молодому еврею, а переодев освобожденного революционера в жандармский мундир, покинули место своего преступления.

— Кто вы и почему решили меня освободить? — Дзержинский с подозрением посматривал на своих освободителей, не понимая кому он мог понадобиться.

— Мы ваши однопартийцы, Моя партийная кличка Лис, звать Владиславом, а это мои братья Сокол, звать его Владимир и Тоха по имени Дмитрий. Как доберемся до железнодорожной станции, мы переоденемся и сядем на поезд. Вот ваши новые документы.

Дзержинский с любопытством открыл паспорт, из которого значилось, что он теперь бывший крепостной помещика Войниловича Иванов Петр Сидорович.

— Вы теперь проживаете в имении Скородное Мозырского уезда, мы как раз туда и направляемся. Там вас ждут товарищи по партии, в том числе и Владимир Ильич Ульянов. Это село и еще Ковши, Козлы, Мельники, Засинцы-Хорошкевичи, Подгалье и Серые Вербы были выкуплены у помещика Адамовича.

— И что там делают мои товарищи?

— Они пытаются на примере этих поселений доказать истинность учения Маркса.

Дзержинский удивленно присвистнул — Это как же?

— Крестьян освободили от крепости и им объявили, что теперь у них новый помещик, который купил эти земли и поставил образованных людей руководить сельским хозяйством и производством на своей земле, взимая с крестьян налоги с их хозяйств; помещичью землю им передали в пользование с одним условием — крестьяне отдают определенный процент от своей прибыли натуральным продуктом. Вот уже с этого февраля наши товарищи по сути являются правителями небольшого государства и их цель помимо улучшения жизни своего народа, то бишь населения этих сел и еще одного рабочего поселка, в котором действуют производства кирпича и спичек, а так же лесопилка, добиться экономического развития и увеличения финансовых возможностей этого мини-государства. По согласованию с губернатором полиция на наши земли не суется, вам же, товарищ Дзержинский, придется создать службу безопасности по предотвращению уголовных преступлений. Кстати, в имении тайно печатают газету «Искра». В имении одна тысяча четыреста двадцать три десятин земли, есть смоловарня, молитвенный дом, народное училище, приёмный покой, хлебозапасный магазин, семь лавок, два трактира. Вот такие вот пироги! Придется и вам товарищ Дзержинский учиться управлять государством на примере этого имения.

Отец — Виссарион (Бесо), происходил из крестьян села Диди-Лило Тифлисской губернии, по профессии — сапожник. Подверженный пьянству и приступам ярости, он жестоко избивал жену Екатерину и маленького Coco (Иосифа). Мать — Екатерина Георгиевна — происходила из семьи крепостного крестьянина (садовника) Геладзе села Гамбареули, работала подёнщицей. Обременённая тяжёлым трудом женщина пуританских нравов, она часто колотила своего единственного выжившего ребёнка, но была безгранично предана ему. В конечном счёте Виссарион оставил жену, при этом попытался забрать сына, но Екатерина не отдала его.

В 1886 году Екатерина Георгиевна хотела определить Иосифа на учёбу в Горийское православное духовное училище, однако, поскольку он совершенно не знал русского языка, поступить ему не удалось. По просьбе матери обучать Иосифа русскому языку взялись дети священника Христофора Чарквиани. В результате в 1888 году Сосо поступил не в первый подготовительный класс при училище, а сразу во второй подготовительный, в сентябре следующего года поступив в первый класс училища, которое окончил в июне 1894 года. В сентябре того же года Иосиф сдал приёмные экзамены и был зачислен в православную Тифлисскую духовную семинарию. Там он впервые познакомился с марксизмом и к началу следующего года вступил в контакты с подпольными группами революционных марксистов, высланных правительством в Закавказье. Сталин был чрезвычайно одарённым учеником, получавшим высокие оценки по всем предметам: математике, богословию, греческому языку, русскому языку. Сталину нравилась поэзия, и в юности он сам писал стихи на грузинском языке, привлёкшие внимание ценителей.

На пятом году обучения, был исключён из семинарии фактически за свою марксистскую деятельность. В выданном ему свидетельстве значилось, что он окончил четыре класса и может служить учителем начальных народных училищ. В апреле 1900 года Иосиф Джугашвили, Вано Стуруа и Закро Чодришвили организовали рабочую маёвку, на которую собралось около пятисот рабочих. На митинге среди прочих выступил сам Иосиф. Это выступление было первым появлением Иосифа перед большим собранием людей. В августе того же года Джугашвили участвовал в подготовке и проведении крупного выступления рабочих Тифлиса — стачке в Главных железнодорожных мастерских. В августе в забастовке приняло участие до четырёх тысяч человек. В результате более пятисот забастовщиков были арестованы. Джугашвили однако избежал ареста и перешёл на нелегальное положение, став революционером-подпольщиком.

В сентябре 1901 года в типографии «Нина» в Баку, начала печататься нелегальная газета «Брдзола» («Борьба»). Передовая статья первого номера принадлежала двадцатидвухлетнему Иосифу Джугашвили. Эта статья стала первой известной политической работой Кобы. В ноябре 1901 года он введён в состав Тифлисского комитета РСДРП, по поручению которого в том же месяце он направлен в Батум, где участвует в создании эсдековской организации. Позже типография печатала издания «Искры» и перепечатывала отдельные номера самой «Искры». Через несколько месяцев организаторы типографии Ладо Кецховели и Авель Енукидзе были арестованы и руководство типографией перешло к Леониду Борисовичу Красину и Трифону Енукидзе.

В декабре агенты «Искры» доставили на адрес подпольной типографии троих человек, которых прислал Ульянов. В переданном письме была просьба товарища Кобу направить в редакцию подпольной «Искры» в Белоруссию.

Джугашвили, извещенный о гостях, проверив отсутствие слежки, вечером появился в помещении типографии. Посланцы ЦК РСДРП, который как оказалось в полном составе живет и работает под чужими документами в России, в январе этого года вернувшись из эмиграции, были физически крепкими и высокими парнями, чьи глаза напоминали лед и от которых так и веяло опасностью.

Их старший протянул руку — Здравствуйте, Коба! Меня зовут Владислав, можешь звать меня Лис! А это Тоха и Сокол. Нам поручил товарищ Ульянов организовать вашу доставку в редакцию «Искры». Поверьте, вам будет поручено непростое задание. Вот ваши новые документы.