И всё это всё равно привело меня к тому, что я сижу напротив него.

– Днём его вычислили как крота, и вечером у нас с ним состоялся неприятный разговор, который ты и видела. В ночи я отпустил его. И только затем до него добрались те, кто его нанял и, видимо, не простив ему провала, избавились от него.

Он достал телефон и, быстро нажав несколько кнопок, протянул его мне:

– Вот видео.

Я аккуратно, стараясь не задеть его, взяла телефон из его рук и нажала на кнопку воспроизведения.

Камера наблюдения, расположенная в гараже напротив приоткрытой двери. В центре кадра связанный по рукам мужчина, перед ним в той самой позе – он, с направленным на сидящего пистолетом. Звука не было. Но вот в проёме двери я увидела себя. Это был момент, когда я увидела связанного, но ещё не поняла, кто перед ним стоит. Вот я пропала из кадра и буквально через пару секунд на экране вспышка – выстрел. Однако пистолет был действительно направлен вбок от сидящего, тот только от испуга дёрнулся. Вероятно, в это время уже раздался мой крик, потому что стрелявший повернул голову к выходу, и уже через секунду, в кадре снова мелькнула я, теперь уже бегущая в другую сторону. Связанный лишь повернулся вслед за выскочившим за мной мужчиной.

Видео остановилось. Я подняла глаза на сидевшего напротив:

– Дальше?

– Листай.

Я пролистнула видео. Вот сидевшего развязывают, и он своим ходом, даже довольно бодро выходит из гаража.

Следующее видео. На кадре довольно темно, я в настройках выкручиваю яркость на максимум. В кадре коридор, по которому вначале проходят двое неизвестных, затем и недавний привязанный.

Склейка. Кадр с улицы. Одно из окон открывается и оттуда выбрасывается тело мужчины. Я узнала угол дома. Он был на фотографиях в новостных сводках.

– Это ведь могли быть и твои люди, – аккуратно проговорила я, положив телефон между нами на стол.

– Могли, но это не мои люди. Если хочешь, могу дать данные каждого из них.

– Удобно, ты мне дашь данные, которые покажут, что убийца не ты и не твои люди. Объективные данные будут, я уверена, – я отставила почти остывшую чашку чая на столик между нами.

Я отогрелась. Я собралась с силами. Мне просто нужно его отвлечь и добежать до ванны. А там в метре от окна есть пожарная лестница соседнего дома. Если по пути удастся цепануть свою сумку при входе – вообще идеально получится.

– Ты умная девочка и подобными штуками тебя вряд ли можно провести. Ты хорошо ищешь информацию. Нашла же ты фирмы прокладки без сторонней помощи, хотя полиция до сих пор безуспешно пытается до меня докопаться. А тебе хватило сколько, месяца? – он усмехнулся.

– Предлагаешь отправить им всю информацию? – я выпрямилась в кресле, смотря прямо на него.

– Ты так не сделаешь. Посчитаешь это предательством. И как бы плохо ты сейчас обо мне ни думала, но до предательства ты не опустишься, – он пожал плечами.

– Мысли, что это по итогу могут посчитать укрывательством и даже инкриминировать пособничество, думаю, помогут мне не так сильно горевать по поводу падения своих моральных принципов, – я отзеркалила его жест, быстрым взглядом попробовав оценить обстановку для побега.

– Интересный подход. Вероятно, я недооценил степень отчаяния, загнанного в угол, – он стал серьёзным. – Посмотрим, что ты ещё можешь в себе открыть, если узнаешь, что бежать тебе действительно некуда. Потому что, даже если тебе как-то и удастся нейтрализовать меня здесь, то на выходе тебя будут ждать мои люди. Решил предупредить, просто чтобы ты в окна опять не полезла.

Я замерла.

Он усмехнулся:

– Твои эмоции и мысли часто бывают написаны на твоём лице. Обожаю твою бесхитростность.

Я закрыла глаза, выдохнула и откинулась обратно в кресле.

«Нужен новый план».

– Зачем ты здесь?

– Вернуть тебя домой.

– После той ночи у меня нет дома. И благодаря твоему преследованию, до сих пор и не появилось.

Я замолчала. Он тоже не торопился мне отвечать.

– Слушай, – я открыла глаза и вновь взглянула на него, – отпусти меня, пожалуйста, очень тебя прошу. Я никому ничего не скажу, занимайся там своими делами, я даже в страну возвращаться не буду, – спокойным тоном, но довольно быстро, проговорила я, – просто прекрати за мной гоняться.

– Как, по-твоему, зачем я здесь?

Я нахмурилась. Диалог затягивался, толку было всё меньше.

«Может, реально в окно, вдруг удастся удрать и от его людей? Ну или привлечь внимание, и кто-нибудь вызовет копов?»

– Есть дурацкое ощущение, что ты просто хочешь вернуть всё как было.

– Не без этого, но я понимаю, что «как было» не получится. И я бы даже готов был бы тебя отпустить, несмотря на то, что люблю тебя и не хочу этого делать…

«Люблю тебя». Мы не говорили этих слов друг другу. Считалось, что в начале отношений (всего-то три месяца) это как-то ещё не уместно.

Я отшатнулась. Настороженность на максимум, и я реально не хочу знать, что он ещё собирается мне сказать.

Он как-то печально усмехнулся на мою реакцию:

– Не так я планировал тебе говорить о своих чувствах, но и они сейчас не главное.

Вопросительно поднимаю брови, что же там тогда главное?

– Мои люди за тобой следовали не только и даже не столько затем, чтобы поймать и вернуть тебя домой, а ради твоей безопасности.

Мои брови поползли выше.

– Я пытаюсь выйти из бизнеса и есть люди, которые не очень хотят меня отпускать, а ещё есть те, что очень хотят занять моё место. И те, и другие используют различные рычаги давления. И этот несчастный убитый, будучи неплохо осведомлённым о нашей личной жизни, таки успел растрезвонить о наших взаимоотношениях. Поэтому та ночь была поворотной во многих смыслах. Тогда открыто была объявлена охота на меня и мою команду. И на тебя, как на дорогого мне человека. Поэтому ребята не столько преследовали тебя, сколько спасали тебе жизнь раз за разом.

– Бред какой-то, – я потянулась за остывшим чаем, чтобы как-то занять руки и дать себе секунды на осмысление всего сказанного.

– Пропавший водитель Убера. Ты не могла не видеть новости через несколько дней о его задержании. Ему не повезло, приплели ещё несколько трупов. А ты, наверное, подумала, что случайно наткнулась на серийного маньяка?

«Да, именно так я, вообще-то, и думала…» – до сих пор передёргивало от той ситуации.

– И ещё десятки странных столкновений и внезапных драк вокруг тебя, да?

– Люди на взводе вокруг, такое бывает, – неубедительно промямлила я.

– Ну да, действительно, – он рассмеялся, и я вновь зависла от этого звука.

– Сейчас разгар конфликта. И мне сложно защищать себя, бизнес и тебя, когда ты находишься на другом конце света. Пожалуйста, вернись со мной. Вернись к работе. Займись моим бизнесом, чтобы мне было к чему идти, пока я закрываю то, с чем уже больше года не хочу иметь ничего общего! Так я смогу тебя защитить и быстрее всё закончить, – стремительная речь и он даже сел ближе к краю дивана, будто желая быть ближе ко мне.

Я молчала.

– Я прошу тебя пройти со мной этот путь и даже готов пообещать, что как только всё закончится, я отпущу тебя и, если ты того потребуешь, больше никогда тебя не побеспокою.

Я хмыкнула:

– То есть ты просишь меня вернуться, чтобы вновь руководить твоей фирмой, которую пытаются прикрыть твои друзья бандиты, пока ты с ними разбираешься. И когда ты с ними разберёшься, ты просто меня отпустишь, и всё?

– Заплачу сколько скажешь, это будет честно.

Тут я уже расхохоталась. Не могу сама сказать, из-за чего конкретно. Может, из-за того, что человек, которого я любила, бегал за мной не для того, чтобы признаться в любви и обелить своё имя, а чтобы вернуть меня поработать на него. Может, из-за того, что он думает, что я готова рисковать своей шкурой ради его плана про нормальное будущее. Может, из-за того, что я всё ещё люблю его и готова ему поверить и вернуться обратно, несмотря на все риски. А может это чисто нервное. У меня в последнее время отнюдь не эталонные нервы, знаете ли.