Девицы придерживались заранее продуманных образов. Офис-вумэн – высокий интеллект на низком каблуке, тёмная юбка, белая блузка в обтяжку. Малышки в смешных мини с аппетитнейшими ляжками. Макси-проказницы в длинном с длинными разрезами. Все они обладали паранормальными способностями одним взглядом зомбировать самых крепких дядек, включая культуристов и трактористов.

Новый Влад сидел за обширным – чуть ли не с двуспальную кровать – письменным столом, заваленным сценарными разработками, фотографиями, деловой перепиской, DVD-дисками. Он уже пролистал портфёлио всех кандидаток, дожидавшихся вызова в кабинет, и принял десяток девиц. Не впечатляло! Хозяин кабинета хмурил брови на манер восточного деспота за выбором фавориток двора. Чудесный процесс отбора фавориток превратился в рутину и на удивление нового Влада уже не приносил удовольствия. Он принимал их по одной, one in a time, в порядке живой очереди, с паузами. Лежавший на столе оценочный пофамильный список претенденток был испещрен его замечаниями – себе и ассистентам по кастингу. Он решил ускорить просмотр, чтобы побыстрее испортить настроение ассистентам.

– Следующая, – сухо сказал Лакистрайкин по селекторной связи голосом, ничего хорошего следующей не предвещавшим.

И тут в кабинете нарисовалось сияющее рыжее чудо с зелеными глазами. Не внесённое в списки! Чудо сверх программы. Лакистрайкин инстинктивно зажмурился, но было поздно, сияние вызвало короткое замыкание разума. Вошедшая рослая рыжеволосая девушка в джинсах чудесным образом отбросила его на два десятилетия назад, к другой рыжей, очень уж похожей на эту. От чуда к чуду по волне своей памяти…

Влад отключился – со стороны это выглядело тупым перекладыванием бумажек на столе. По существу его и в кабинете не было, уплыл в подростковое детство. Рыжая красавица, вызвавшая сдвиг во времени, терпеливо ждала, пока Владислав Лакистрайкин обратит на неё своё внимание. Тем временем он…

По волнам его памяти

…Детский оркестр балалаек грянул «Барыню». Грянул по-взрослому, с тремоло, арпеджо и переборами. Малолетние балалаечники, все не старше 13, все в косоворотках, следуют дирижёрским пасам рослой рыжеволосой девушки в тесном красном платье. Резким взмахом руки рыжая красотка, Симона, ко всеобщему удовольствию заканчивает репетицию балалаек в провинциальном клубе.

– На сегодня всё, кода, господа хорошие! Все свободны, включая отставной козы барабанщика. Очень надеюсь, что Владик потренируется и завтра продемонстрирует нам своё искусство барабанных палочек. Владик, задание на дом: дроби с форшлагами!

Ребята потянулись к выходу на улицу. Одни строили отчаянные рожи в спину уходящей Симоне, другие подкалывали позорного барабанщика. Тот готов был сквозь землю провалиться, но нет, земля не разверзлась под ногами.

При выходе из дверей клуба летнее солнце так двинуло Владику в глаза, что он беспомощно зажмурился. В те младоподростковые времена он был пухловат и неуверен в себе, временно жил у бабушки в Самаре, в отрыве от московских дружков. В школе и оркестре Влад оказался единственным новичком, да ещё из Москвы. За что и получил сразу две клички: Толстый и Мос-ква-ква. А тут еще в пухлом подростке, как водится, прорезался основной инстинкт человечества. Тот будоражащий зов, что сулит рай, но частенько оборачивается адом.

СМЕНА КАДРА. Высокий берег реки. Полдень. Волга вся в солнечных бликах широка, глубока и кажется морем. Кто-то невысокий, ещё и пригнувшись, продирается сквозь сплошные заросли по верхней кромке обрыва, сбегающего к самой воде. Белая панама то появляется, то скрывается в густой зелени. Иногда с треском ломаются особо упрямые ветки. Уже ползком подобравшись к самому краю, нависшему над берегом, Владик, а это был Владик, весь в царапинах, осторожно раздвигает поредевшие ветки, заглядывает вниз. Удовлетворённый увиденным, извлекает из сумки – чёрт возьми – подзорную трубу!

Владик навел резкость, и в окуляре возникло чудо: рыжая худручка в том же красном платье, что и на репетиции. Барабанщик выследил место ее речных купаний, и теперь был метрах в пятидесяти от объекта. А Симона, если смотреть в трубу, была как на ладони. Вот, выгнувшись, она нащупала молнию на платье. Красное платье сброшено на кусты, рядом с сумкой. Раздевающаяся училка музыки! Блиииин! Это вам не си бемоль, не дроби с форшлагами!

Оставшись в бикини, девушка собрала в хвост пышные волосы и принялась наносить крем на открытые участки тела. Знойный стриптиз на пленэре. «Животик», – умилился Владик.

Облитое солнцем тело, раскинулось там внизу на большом махровом полотенце. Скользкие от крема веснушчатые плечи. Груди под тонким купальником разъехались в стороны и сквозь ткань уставились в небо – под тупым углом, как отметил бы Архимед на месте Владика. Но пухлый думал не об углах – об окружностях, таких близких, если смотреть в трубу. Вот он и смотрел одним глазом. Не отрываясь от окуляра, нащупал на дне сумки мятый пакет со спелой вишней, и принялся поглощать ягоды, сплевывая косточки куда попало. Перепачканный соком Влад был страшно доволен жизнью. На тот момент жизни.

И вдруг всё полетело в тартарары. К чертям собачьим. Счастье рассыпалось в прах. И вроде бы ничто не поменялось под Солнцем, но для Влада поменялось всё. Кто-то могущественный безжалостно изменил параметры текущего момента.

Вот истомлённая солнцем Симона покинула махровое лежбище. Зябко входит в воду, по пояс. Из-за изгиба реки доносится шум мотора, и на полном ходу выскакивает катер. За ним лихо рассекает водную гладь мускулистый воднолыжник. Сверху Владу кажется, что катер несётся прямо на Симону. Волна от него окатывает разгорячённое тело, и девушка грозит кулаком оглянувшемуся спортсмену. Тот, засмотревшись, шикарно падает в брызгах, катер круто разворачивается и возвращается к нему.

Ослепительно мокрая на солнце купальщица выходит на берег. Самарская Афродита с амфорными бедрами! Парень забрасывает водные лыжи на катер, а сам стремительно гребёт к берегу. Самоуверенный атлет запросто подсаживается к девушке, через минуту они уже хохочут, как давние знакомцы. Парень демонстрирует стойку на руках, его распирает гордая сила. Он радостно возбуждён, словно щенок, нашедший хозяйку.

Влад отбросил трубу и открыл второй глаз сиянию ужасного дня.

Новый Влад. Окончание

Пулей промчавшийся экспресс воспоминаний вернул Владислава Лакистрайкина на место, в кабинет. Через стол с сияющим рыжим чудом, затянутым в джинсы и красный свитер. Глаза девушки смотрели с вежливым недоумением на очнувшегося хозяина кабинета:

– Вам что, нехорошо?

– Мне хорошо… Ваше имя, пожалуйста?

– Пожалуйста: Симона.

От такого совпадения у Влада ёкнуло сердце. Он вдруг вспомнил о Джентльменском соглашении с самим Дьяволом – память восстановилась. Но ему не стало страшно, скорее наоборот он вспомнил о поддержке.

– Вы приняты, Симона. Съёмки через неделю. А пока расскажите мне о себе, побольше. Откуда вы такая…

– А какая я?! Москвичка. Студентка из Иняза. Пятый курс. Я сниматься хочу!

Симона попала в главные героини единственно настоящей трагикомедии любви, снятой Владом.

PART THREE: ВАЖНЕЙШЕЕ ИЗ ИСКУССТВ

Self-made film

Съёмки для телемарафона «Флирт-стрит, Moscow» начались с самого трудного – с художественной корометражки, изюминки проекта. Такие снимают на режиссёрском факультете ВГИКА в качестве дипломной работы, и даже у обученных птенцов нередки неудачи. Влад режиссуре не учился, но был старше, с опытом похождений по жизни, не только любовных, естественно. И имел в заказчиках покровителя, могущественней которого на Земле не сыщешь. Большая часть стоящих замыслов гибнет от бесхозности и финансовой засухи. Искусство находить и талантливо продюсировать таланты – тоже художество будь здоров! Тут главное, разглядеть то, что только обещает быть, и дать опору.