А вот это уже пугало.

– Ладно, попробуем по-другому, – решил он, отпуская ее. – Посиди здесь.

Глафира встрепенулась, как только он перестал обнимать ее плечи.

– Что ты собираешься делать?

Варг усмехнулся и грубовато ответил:

– Время собирать камни.

Она догадалась о его намерениях раньше, чем услышала гулкий звук, когда Варг попытался сдвинуть из места один из крупных булыжников. Нехотя камень поддался, сдвигаясь в сторону.

– Получается? – не выдержала Глафира. Она могла лишь слушать, ничего не видя перед собой, но по шуму понимала: Варгу удалось расчистить небольшой участок.

– Само собой, – самодовольно откликнулся этот несносный ликан.

Напрягшись, Варг уперся плечом в следующий булыжник, толкая его в сторону. Мышцы взвыли от непомерной нагрузки; боль разлилась в области шеи и плеча, отдавая в израненную спину.

Камень сдвинулся на пару сантиметров и уперся во что-то. Как бы Варг не старался, дальше сдвинуть его не получалось. Тогда он решил изменить направление – зашел с другого бока, собираясь оттолкнуть обломок скалы в сторону.

Камень откатился и уперся в стену. При дальнейших усилиях та начинала заметно вздрагивать – подняв взгляд, Варг обозрел в потолке трещину, которая при каждом его толчке расширялась.

Если так продолжится и дальше, то здесь все просто рухнет. За себя Варг не особо переживал – он попадал в ситуации и похуже. Как-то раз один демон оторвал ему ногу; конечность отросла, но боль была адской. Столетие назад он прошел пытку огнем – там ему тоже пришлось не сладко, так что какой-то обвал вряд ли мог его напугать. Но его пара…

Он обернулся. Глафира сидела на небольшом камне, обхватив себя руками. Ее взгляд беспорядочно метался из стороны в сторону – она пыталась разглядеть хоть что-то; губы беззвучно шевелились. Лицо волшебницы было испачкано в пыли, один из обломков поранил ей лоб, и теперь там виднелась небольшая ссадина.

Но даже измученная, покрытая пылью и с раной на лице Глафира была для него прекраснее всех. Он отметил ее необычную красоту еще при первой встрече, когда не догадывался о том, что эта хрупкая девушка – его судьба.

Сейчас, зная это, он счел ее божественно прекрасной.

Нет, он не станет рисковать своей парой. Слишком долго он ждал встречи с ней… И пусть она состоялась не при самых удачных обстоятельствах, Варг приложит все усилия, чтобы исправить это.

Как только он принял это не самое легкое решение, Глафира вдруг замерла и напряженно спросила:

– Ты это слышишь?

– Слышу что?

– Звук, – невнятно ответила она. – Будто бы вода льется.

– Я слышу только звук твоего испуганно бьющегося сердца.

Она подняла голову, устремив гневный взгляд туда, где, по ее мнению, он стоял. И злобно ответила:

– Мое сердце так бьется вовсе не из-за страха, а от злости. И если ты не прекратишь раздражать меня, то скоро оно взорвется.

– Я бы предпочел, чтобы оно оставалось целым. И было в моем распоряжении, – заметил Варг.

– Ты хочешь получить мое сердце?

– Не только его. Всю тебя, – ответил он.

Глафира нахмурилась.

– А как же твоя пара, или как вы, ликаны, это называете? Не боишься, что она не примет тебя после многочисленных связей с другими?

– Это ты мне скажи, – ухмыльнулся Варг.

– Я? – Фира изумленно подняла одну бровь. – Каким боком тут я?

Она резко замолчала, когда смысл его фразы дошел до нее.

Не может. Этого. Быть.

Медея, пожалуйста, пусть это не будет правдой! Только не это. Но если вспомнить его странное поведение… И ведь на ней был скрывающий амулет. Варг искал артефакт, который был у нее, сказал, что он приведет его к паре…

Она что, заточила в гробницу волка, только что нашедшего свою пару?

Что хуже – она и была этой самой парой.

Нет, нет, нет. Это полная чушь. Этого быть не может – она и волк? Ни за что на свете.

– Ты лжешь, – вырвалось у нее. – Хочешь сказать, я – твоя пара?

Негодование в ее голосе заставило Варга солгать:

– Я не уверен в этом полностью.

– Что? А когда ты будешь уверен? Есть какой-то способ, который поможет распознать пару?

– Конечно, есть.

Варг помедлил, чтобы в полной мере насладиться выражением ее лица, когда он закончит фразу:

– Мы должны заняться любовью.

Шагнув из портала, Анхель оглянулась и недоуменно застыла. Затем, не веря своим глазам, сбросила капюшон плаща с головы, позволяя светлым волосам рассыпаться по плечам, и коротко, но ёмко прошептала:

– Катастрофа…

Сделав еще пару шагов, королева волшебниц вгляделась вглубь пещеры, рассматривая груду плотно прижатых друг к другу камней.

Обвал? В пещере?

Кто или что могло вызвать его? И где Глафира?

Нет, не так.

Какого хрена Глафира еще не разобралась с этим?!

«Повелительница камней, блин», – фыркнула Анхель, но сердце ее сжалось от тревоги. Никакого присутствия Фиры она не почувствовала, впрочем, как и ликана. Если они за обвалом…

Чисто теоретически Анхель может им помочь. Благодаря своему дару она легко раскрошит эти булыжники, но что, если вся пещера рухнет? Что, если из-за ее вмешательства она навредит Глафире?

Про ликана Анхель благополучно забыла.

Ну и черт с ним. Ликаном больше, ликаном меньше… Без разницы.

Несколько раз выкрикнув имя Фиры и не получив ответа, королева злобно выругалась и потянулась к своему кольцу. Перед тем как идти на риск и ломать скалы, следует посоветоваться со жрицей. Может быть, у Кибелы найдется ответ…

Должен найтись. Всегда находится.

Ее выбросило из портала в Зачарованном лесу – так называлось особое измерение, в котором безраздельно царствовали жрицы трех мойр: Клото, Прядущей Нить, Лахесис, Дающей Жребий и Антропос, Приближающей Смерть. Жрицы жили в храме, приглядывая за принадлежностями мойр: весами, веретеном и ножницами, и никогда не покидали свое измерение. Оно получило название Зачарованный лес, потому что, кроме леса и бесконечных лугов, здесь более не было ничего.

С другой стороны, больше жрицам ничего и не надо.

Поднявшись с колен – Анхель знатно тряхнуло при выбросе, и она пребольно ударилась копчиком о землю; королева встала, по привычке проверив, на месте ли маска. Хотя сейчас это излишне – Кибела была одной из немногих, кто видел ее лицо.

В Зачарованном лесу, как и всегда, царила глубокая ночь. Луговые травы перешептывались под ногами, пока Анхель молча шагала к границе леса, простирающего темной, неприступной стеной вдоль обширного луга.

Жрица Клото ждала ее у первых деревьев, одетая в нечто, трудно поддающееся описанию. Прищурившись, Анхель скривилась – одежда походила на платья, которые носили славянки в старину.

Что являлось вдвойне странным, ведь Кибела по рождению гречанка.

– Дед Мороз, – радостно хлопнув в ладоши, нараспев произнесла жрица, – ты подарки нам принес?

Совсем чокнулась.

Сдерживаясь, что не закатить глаза, Анхель молча достала из-за пазухи синюю ленту. Главная особенность этой жрицы, в отличие от других, если не обращать внимания на ее дурашливость и непомерную силу – требование «платы» за ответ на вопрос. Кибела просила отдать ей дорогие вещи – но ценные не в плане денег, а души.

Схватив ленту, Кибела поднесла ее к сердцу, и та исчезла.

– Ах, – качнувшись, сказала жрица, – ты бы знала, как вкусно зимой пахнут ели!

Приглядевшись, Анхель заметила пару хвойных иголок, застрявших в темных волосах.

– Бель, ты что, покидала Зачарованный лес?

Та радостно кивнула.

– Я была в Сибири, – сообщила она. – Играла в снежки.

– С кем?

– Одна, разумеется, – обиженно наморщила нос жрица. – Со мной никто не хочет играть.

– Но ты не можешь покидать Зачарованный лес, – пробормотала Анхель.

Бель удивленно округлила глаза.

– Кто сказал? Кто это сказал?

– Ты сама так говорила.