Входит Иоанн: – Ты звал меня, мой господин? Явился я на зов привычный. Ты удручен. Без слуг. Один. И не приветлив, как обычно. Калиф: – Читай письмо. Твоя рука. Кругом предательство… Иоанн (читает письмо): – О, Боже! То – месть царя, наверняка… Да, почерк здесь на мой похожий. Но я клянусь тебе, калиф, Заслугами отца, Мансура, Я с детских лет благочестив И ложь чужда моей натуре. Я не писал… Калиф: – Твоя рука Тебя, мой раб, как видишь, губит. Ты поживешь еще пока, А руку дерзкую отрубят! Входят стражники Сцена шестая Покои Иоанна Дамаскина. Горит лампада и свеча пред образом Божией Матери. Иоанн на коленях. Плачет, молится: – Молю, Пречистая, услышь Ты вопль и слезы Иоанна Я твердо верю: исцелишь Мою чудовищную рану. Рука моя отсечена За то, что множество посланий Дерзнула написать она В защиту образов. Страданье Души и тела моего Поверь мне, непереносимо Ты в силах облегчить его Своим хадатайством пред Сыном. А я обет свой приношу: Рукой, Тобою исцеленной Что повелишь мне, напишу Во славу Церкви и иконы. Свеча гаснет. Иоанн забывается сном. Голос Богоматери от иконы: – Ты исцелен. Твоя рука Теперь к трудам готова новым. Воспой. И пусть звучит в веках Исполненное Духом слово. Иоанн просыпается – О, Матерь Божья! Кто бы смог Мне сотворить такое чудо. Хвала Тебе, Всевышний Бог, Всю жизнь я благодарен буду. Прощай теперь, калифа двор, Удобства, почести, богатство — Призвал Господь. И с этих пор Земное не удержит царство. А кто не чтит святых икон Иль в зыбь сомнений окунется, Пусть образ сей припомнит он — Он Троеручицей зовется. Сцена седьмая Берег моря. Одинокий домик. Трое солдат. Стучат. Первый: Другой: – Ну, кажется врасплох застали. Третий: – Сюда тащились мы не зря! (прислушивается) Ты слышишь? – Вроде заметались. Первый: – Да нет, не заперто, войдем. (входят) Ну вот, смотрите–ка, икона! Хозяйка, знаешь ли о том, Что это противозаконно? Хозяйка: – Конечно знаю. Как не знать? — По всей стране развал и смута. Третий солдат: – Приказ – тебя арестовать. Хозяйка: – Так сразу? Почему так круто? Зачем наш царь идет войной На христианские святыни? Первый солдат: – Святыни? – Бред! – Доска доской. Глупа ты или так наивна? Хозяйка: – Когда бы то была доска, То для чего вводить войска!? Первый солдат: – Не веришь? Хочешь докажу? Гляди: я меч свой поднимаю… Женщина рвется к иконе Другой солдат (пытается ее удержать): Первый солдат (замахивается): Крик. Гаснет свет. Солдаты выбегают из дома Первый солдат: – Ты видел: кровь? О, Боже мой! Безумец. Как я поднял руку? Другой солдат (обращаясь к Третьему): – Что с ним? Смотри – он сам не свой. Первый солдат: Пропал я, братцы. Что за мука Теперь мне сердце жжет огнем… Прости, прости, Святая Дева! — Я жил, не ведая о том, В чем убежден теперь. Не гневайся — Из глубины моей души В момент великий откровенья Я говорю: пока я жив Я – со Христом. Прочь заблужденья! Мы вместе видели, друзья… Вы поняли: что есть икона? Другой солдат: – По мне – так лучше пусть казнят, Но больше христиан не трону. Сцена восьмая Женщина перед иконой: – Я не сумела уберечь Тебя от ран. Прости, родная. Рассек ланиту дерзкий меч… Кровоточит она… не знаю, Как защитить? Какое горе… А что, ести Тебя пустить Ладьей сияющей – по морю? Я предаю Тебя волнам! Плыви, Пречистая, на воле И к тем пристанешь берегам, Что лишь Твоей угодны воле. Меня в молитвах помяни Прости, я слабой оказалась. Когда б могла Тебя хранить — С Тобой вовек бы не рассталась! |
