Потом узнал я про великих гималайских мудрецов. Еще Александр Македонский с ними беседовал, когда Индию завоевал. Историки записали девять его вопросов и соответственно, девять ответов. Ну, да ты сам мне об этом рассказывал. Но вот, каков же был десятый вопрос? Известно, что разрешили ему задать десять вопросов. Десять он и задал. Девять – записали, а десятый – нет. Почему? Что у них, у сопровождающих, руки отсохли? Перья сломались? Или чем они там писали… Тут только одно, на мой взгляд, объяснение: десятый вопрос запретили записывать. О чем-то таком он был, что не положено было знать простым людям. Вероятно, Александр даже удалил писцов, что бы они ничего не слышали. Да, наверняка, удалил и остался наедине с мудрецами. И о чем-то спросил. И, конечно, получил ответ. Короче говоря, задался я целью узнать, о чем спрашивал великий полководец, и что ему ответили.
Надеюсь, ты, Нико, не улыбаешься? Разумеется, мудрецы там, в горах, уже не те, которых спрашивал Александр, хотя и говорят, что Махатмы бессмертны… Но, пусть там сейчас ученики их учеников и так далее. Но они должны были знать, о чем беседовал с их наставниками великий завоеватель. Уж они-то должны были сохранить в памяти десятый вопрос и ответ на него».
Нет, я не улыбался. Я помнил некоторые вопросы Александра. Не помнил только книжки, в которой об этом читал.
«Как стать богом? – спрашивал завоеватель. – Сделай то, что не под силу человеку» – отвечали Махатмы.
Еще один вопрос засел в памяти. Александр спросил:
«Что было раньше – день или ночь?»
«День был раньше на один день» – ответили мудрецы.
«Трудный ответ» – прокомментировал Александр.
«На трудный вопрос» – невозмутимо отвечали мудрецы.
Да, я рассказывал об этом Вадиму. Тогда я помнил все девять вопросов и ответов. Десятый действительно был, или потерян, или намеренно опущен. Все так.
Вадим, Вадим, друг мой! Как наивно он верил в мои возможности! В нем все еще оставалась его детская восторженность. Я разберусь… Я сумею сделать… Вряд ли я сумею даже, как он говорит, пройти его путь. Да и стоит ли? Если он так уверен в том, что ничего не изменить… Нет, он уверен, что я-то, как раз, изменить смогу. Святая наивность…
Увы, я не тот неустрашимый Нико из захватывающих боевиков! Я Никодим, хреновенький специалист по разоблачению, так называемых, аномальных явлений. В чем я смогу разобраться?! Ну, ладно, пусть в аномальных явлениях я разбирался почти всегда. Но тут, если я правильно понял своего друга и если он не тронулся умом, явление совсем иного порядка. Не чета стукам в стены, самопроизвольным возгораниям предметов и прочей хреновины, пугающей обывателя. Если считать, что Вадим писал в здравом уме и твердой памяти, то ему открылось, чуть ли ни строение мироздания.
И это знание было таким страшным, и его стерегли такие – кто? личности? – что Вадим уверен в своей скорой гибели и невозможности изменить ход событий. И он надеется только на меня. С чего он взял, что меня вообще заинтересует эта тема? Нет, тут он прав, конечно. Тема заинтересовала…
Я вспомнил наши дискуссии на кухне, за кучей бутылок. Ленка уходила спать, а мы до утра спорили о том, как спасти мир. Собственно, большого спора и не было. Я говорил, а Вадим только иногда осторожно не соглашался, да и то, вероятно, только для того, чтобы подстегнуть мой пыл. А я, упиваясь своей логикой, говорил о том, что должна работать система. Не человек должен думать о благе общества – нет, человек всегда думает только о себе, о своей семье и это естественно. История знает, конечно, несколько личностей, которые, вероятно, думали о благе человечества, но все это исключения – человек должен заботиться о себе! А система – демократическая система построения общества – должна отрабатывать таким образом, чтобы человек, работая на себя, работал и на все человечество. У нас, говорил я с кислой миной, такая система не построена и, возможно, в нашей стране, с нашим народом, никогда и не будет построена. Вадим, помню, возражал – насчет народа. Заступался – люди-де у нас талантливые, только пьют много. И вовсе не зависть основная их черта, а доброта. Смеясь, я доказывал, что доброта у нас направлена только на тех, кому живется хуже, нежели нам. А вот для тех, кому живется лучше – у нас припасена черная зависть!
Ну, и все в таком духе… Теперь, вспомнив наши разговоры о спасении отечества, Вадим решил, что я брошусь спасать все человечество? Или узнав, что и мне уготована не лучшая участь, работая на себя, я стану работать и на благо всего людского сообщества? Вот в этом, пожалуй, была толика здравого смысла.
«Я продал обе тачки, – писал дальше Вадим, – нужны были деньги на поездку в Индию. Ленка, кстати, еще не открывала гаражи? Вот будет потеха! Жигуль пошел почти за бесценок, а Тойота – продалась неплохо. Во всяком случае, на поездку хватило. «По аглицки» я говорю неплохо, ты знаешь. Ну, короче, опуская подробности того, как я добирался с паломниками в горы, как бродил вместе с другими идиотами в поисках Шамбалы, скажу, что мудрецов я не нашел. Есть в Индии аскеты, копящие, как пишут в книгах, «духовную мощь», есть йоги очень высокой квалификации, но все это немного не то. Эти люди не могли мне рассказать об ответах на вопросы Александра. Некоторые, к тому же говорили только на хинди, которого я не знаю. Я уж решил, что идея с поездкой в Индию – очередной бред, но тут один преподаватель йоги, после долгого размышления, посоветовал мне обратиться к очень известному, но только в узких кругах, учителю. Махатмой, конечно, его не назовешь, но за тот короткий период времени, что я провел у него, он меня многому научил. К сожалению, Нико, не могу тебе ничего рассказать, так как первым условием наставника был обет молчания. Но я многое постиг и многое узнал. Десятого вопроса, кстати, гуру не знал, хотя о девяти вопросах и ответах рассказал почти твоими словами. Небольшие расхождения были, но это, скорее всего, огрехи перевода.
На прощание гуру дал мне талисман и предсказал скорое соединение с абсолютом. Талисман я потерял, о чем очень жалею – изящная была вещица. Ну и, кроме того, я уже тогда знал, что не все обереги и талисманы – суеверие. Этот, похоже, был настоящий. Да, сейчас я вспоминаю, что все мои беды начались именно после потери талисмана. И страхи навалились, и нежелательные случайности посыпались, как из рога изобилия. Сейчас каждую ночь я испытываю такие ужасы, что, кажется, скоро потеряю самообладание. А ведь в Индии я сумел провести ночь с мумией. Пожалуй, об этом тебе можно рассказать, ибо это было до того, как гуру взял с меня слово молчать. Дело в том, что наставник всех кандидатов в ученики подвергает своеобразному тесту – нужно переночевать в пещере, в горах, где сидит мумия. Причем, говорится, что в любой момент ты можешь прервать испытание и, пройдя вдоль речки выйти к домику, где ночует наставник. Но тогда его учеником ты уже не станешь. Ты скажешь – жестокое испытание? Может и так, но, во-первых, если не отсеивать большую часть желающих стать учениками гуру, то этих учеников будет невероятное количество, а в Индии – ты знаешь – стараются заниматься индивидуально. А, во-вторых, ученик должен обладать сильной волей и огромным желанием обучаться у наставника, иначе это будет просто обоюдная потеря времени. И если он не выдержит испытание, значит, воля у него слаба, да и желание стать учеником не очень велико. Словом, на мой взгляд, испытание это, хоть и жестоко, но необходимо.
Я, хоть и не мог долго обучаться у гуру, но испытание пройти был обязан. Пещера находилась в горах, но не очень далеко. За день мы до нее добрались. Точнее сказать добрались до домика, о котором я упоминал – там обычно ночует наставник. А пещера – километра полтора вверх по речке. И к ней я должен был добираться самостоятельно. Наставник сказал, что мимо я не пройду. Отправиться нужно было с наступлением темноты, а вернуться, если все будет хорошо, с утренней зарей.
Ты спросишь, может быть, что мешает прикорнуть за первым же валуном, а утром спокойно сказать, что переночевал-де с мумией? Но вдруг гуру спросит расположение камней в пещере? Положение мумии – где она, в какой позе? Можно, конечно побывать в пещере, посмотреть на мумию, а спать опять-таки где-нибудь в другом месте, но я не сомневался, что у наставника имеются верные способы узнать – провел ты ночь в пещере или смухлевал. Кроме того, это был такой проницательный человек, вероятно даже, очень сильный телепат, что пытаться обмануть его – затея безнадежная. И, наконец, еще одно – я просто не хотел врать. Врать такому человеку – нет, это невозможно, просто не повернется язык. Короче, было понятно с самого начала, что придется действительно с наступлением темноты отправиться вверх по речке и провести жуткую ночь в обществе мумии. Кто же был этот человек – умерший и оставшийся в пещере? Гуру ничего не говорил об этом. Да, впрочем, это было и неважно.
