Жаль только, что эта вот… «дисциплина» не распространяется на «выяснение отношений» в тесном коллективе самих колдунов! Наставники провозгласили лишь два основных правила: без убийств и без магии. Всё остальное дозволено. Ура?

К счастью, совсем уж бессловесной тряпкой я не был, стараясь огрызаться по мере сил. Да и Ресмон тоже помогал. Не зря я постарался произвести на него впечатление! Окупилось, хе-хе, вложение! Иногда мне кажется, что ему откровенно нравилось участвовать в драках. Особенно когда потом его полностью исцеляли и он чуть ли не бросался выискивать своих обидчиков, чтобы снова набить им морды.

В такие моменты я понимал, что наставники поступили весьма мудро. Дали целителям постоянную практику, а юным магам — возможность спускать пар. Все в плюсе!

Так вот, периодически мы вдвоём (а когда и я один) подлавливали самых конченых уродов, типа того же Бенегера, да ломали их, выбивая всю дурь. Когда просто кулаками, когда используя притащенные с улицы палки и камни. Жаль, что эффект временный. То есть уже через час-другой эта озлобленная скотина выходила из лазарета, начиная обдумывать план мести.

Так и живём. И в такой обстановке полагается находить время и возможность в должной степени изучать магию!

— Почему у баб нет такой жести? — закатил я глаза, а потом аккуратно выглянул из-за угла коридора. Один раз меня подловили прямо на выходе из лазарета. Просто знали, что я точно в него загляну, а потому рассчитали время и заняли выжидательную позицию. В итоге отделали так, что я не мог ходить. Едва дополз, чуть ли не на бровях и одной лишь силе воли. Благо, потом парни (в целители идут не только девушки) подтащили на койку, куда вскоре подошла Киниса.

Угу, как и говорил, если есть возможность, лечусь лишь у неё.

К счастью, коридор был пуст, так что в обход идти не пришлось, отчего преодолел свободный участок пути и добрался до лестниц, поднимаясь наверх. Аудиторий для занятий тут было несколько. Группы делили на начинающих, продвинутых и опытных. Я пока что находился в первой, но вот-вот должен перейти во вторую.

Успел я как раз перед началом нового урока, так что передал «господину Табольду» бумажку от Фолка, после чего под насмешливыми взглядами части группы (а также под сочувствующими другой части) занял своё место.

Группа, если что, была смешанной. Тут обучались и парни, и девушки, что иногда приводило к попыткам покрасоваться и показать свою удаль. Выглядело достаточно жалко, но на рожон я не лез. И так хожу на грани. Не хватало ещё лишних недоброжелателей на пустом месте сыскать.

Однако до интимных отношений дело всё равно доходило крайне редко. И не потому, что шестнадцатилетние подростки отличались крайне высокой моральностью — это было попросту запрещено. Наставники абсолютно не желали выпускать беременных волшебниц, которые достаточно быстро переставали иметь возможность участвовать в процессе будущей службы, куда бы их ни распределили. Ведь могло сложиться так, что девушку назначали в место, где не имелось других магов либо те не обладали должными навыками целительства, чтобы прервать нежелательную беременность. Каков итог? Херовый.

Однако подобное всё равно происходило. Имею в виду секс. И беременность. Находчивые всегда могли найти способ скрыться от чужих глаз либо использовать некоторые формы барьеров, которые способны размывать очертания объектов. Жаль, что не существовало именно что невидимости! Разве что в виде ультимы…

Чего уж, я тоже, признаюсь честно, периодически думал о Кинисе. С учётом же того, что каждый из присутствующих знал о весьма коротком остатке собственной жизни… вывод сделать несложно. Лишь палочная дисциплина и строгость учителей спасала нас от анархии.

— Как и все наши занятия в течение первого месяца, — начал урок Табольд Анджи, ещё нестарый мужчина с полностью лысой головой и маленькими, вечно прищуренными глазками, — начинаем с повторения основ. Стихии? — требовательным взглядом обвёл он аудиторию.

— Гнев! — дружно закричали подростки. Добавляю свой голос к общему хору, ведь каждый наставник внимательно изучал молчунов и отмечал их в журнале. Подобное может повлиять на итоговую оценку твоей пригодности и результат распределения. А может и не повлиять. Не знаю. Слухи ходят. Насколько они правдивы — вопрос хороший.

— Обращение? — Анджи сцепил руки за спиной.

— Зависть! — Любимая эмоция бедняков. Думаю, из Бенегера выйдет отличный оборотень. Будет превращаться в огромного вонючего кабана. В самый раз!

— Исцеление? — Табольд неспешно расхаживал перед рядами, внимательно изучая собравшихся магов. Антимагический амулет демонстративно качался на его груди. Впрочем, среди сотрудников школ такой имелся у каждого. Обязательное условие работы, как я понимаю.

— Сострадание! — Тоже работёнка не для всех. Не зря целителей никогда не было совсем уж много. Тут нужен специфичный склад характера. Иногда ты просто физически не можешь ощущать жалость к какому-нибудь жирному купцу, гневно орущему, что хочет залечить порезанный бумагой палец. А придётся! Иначе какой ты целитель?

Ну и, ко всему прочему, надо знать, как работать с разными проблемами: перелом и колотая рана лечатся по-разному. Отрастить язык и свести ожог — тоже. Как я понял, для подобного надо иметь в голове некий образ, к которому волшебник и идёт, приоткрывая канал к своему измерению магии. Его напор, кстати, также играет свою роль…

— Барьеры? — Взгляд наставника сместился на верхние ряды, а потом он нахмурился, видимо замечая там что-то выбивающееся из его привычных рамок. Впрочем, я сидел почти в самом начале, отчего не мог узнать подробности. А оглядываться не хотел. Заметно.

— Спокойствие! — ответил класс. Ага, вот такая шутка. Летит в тебя ядро из пушки — извольте спокойно сосредоточиться на барьере. Одновременно одна из самых лёгких и самых сложных задач. Потому что в моменты сидения за заднице в безопасной и умиротворённой обстановке барьер поставит даже откровенный дуболом наподобие Ресмона. А в условиях боя и у опытного мага бывают осечки.

Как я знаю, в дальнейшем нас будут натаскивать на возможность ставить барьер в любой ситуации. То есть постоянная практика, когда прямо в тебя будут лететь всё более и более опасные предметы, доходя даже до пуль (пусть и направляя выстрел в ноги). Подобная практика, как я слышал, отлично позволяет наработать рефлекс. К тому же барьеры, как и любые другие чары, оттачиваются временем и тренировками. Было бы ещё это время…

— Осберт! — выкрикнул Анджи. И это было не название очередной ветки магии. Всего лишь имя моего жирного одноклассника. Того самого, который проживал в нашей общей двенадцатой комнате, на втором ярусе кровати. До сих пор не понимаю, почему Вирдон (спящий под ним) не опасается такого соседства? Я бы на его месте поменялся с ним местами чисто из чувства собственной безопасности! Плевать, что верхние койки менее удобны — ведь тумбочка расположена внизу, отчего не получается, лёжа на спине, иметь доступ к собственным вещам. Приходится спускаться, доставать, подниматься обратно… — Хватит жрать! Ещё раз увижу — назначу наказание!

Послышался дружный смех. Осберта не слишком привечали. Он был сыном какого-то мелкого лавочника из Таскола, так что деньги у семьи водились. Оттого и нажрал брюхо, что шире его плечей. Прибыл он в Третью магическую всего за три дня до моего приезда и, кажется, не окажись я здесь, он стал бы полноценной моей заменой.

Кхм, как сказать — заменой? Он был слабохарактерным и ведомым, так что попросту прогнулся бы под требования более дерзких, наглых и физически сильных представителей группы. Даже сейчас Осберт уже понемногу осваивает новую «роль» эдакого шута, веселящего остальных и служащего бесплатным развлечением, когда народ не хотел серьёзной драки со мной. Потому что тогда бы и Ресмон впрягся. И пусть толпой нас бы снова забили, но и сами бы получили. Отчего в лазарет направились бы все вместе. Такое себе развлечение. Зачем, если есть куда более безопасный и бесхребетный вариант?