Помимо учебы вы будете работать. Четырехчасовой рабочий день пять раз в неделю. Вас распределят на работу в сборочный цех, пресс-центр или бюро переводов.

Кроме общежития, для вас работают спортивный центр, больничный комплекс и обсерватория. Все здания нашего города-университета полностью автоматизированы.

Напоминаем, что успешное окончание университета гарантирует вам вступление в партию, а лучшие студенты могут выиграть путешествие по Советскому Союзу.

Ваше путешествие займет около трех часов. Счастливого пути!

Когда динамики замолчали, Арсений все еще стоял и смотрел в окно. Поезд то сбавлял, то набирал скорость. За окном плыли леса, пригороды с заводскими комплексами, пионерские отряды то тут то там работали на полях, убирая картофель. Снегирев раздумывал над тем, как устроен город и трудно ли ему будет учиться. Ему не хотелось упасть в грязь лицом и провалить первую же сессию. Снегирев твердо решил для себя, что будет думать только об учебе и работать усердно, как того требовали условия. Неподалеку от него сидела группа девушек. Они на вид были младше. Девушки не проходили обязательную военную службу и могли поступить в университет раньше: в восемнадцать-девятнадцать лет. Одна из девушек рассказывала о чем-то, а другие слушали ее с большим внимание. Девушка стояла, оперевшись на кресло; стройная и гибкая – она носила короткие черные, как вороново крыло, волосы, которые переливались на солнце, а карие глаза искрились радостью. Арсений невольно залюбовался ею. Одна из девушек заметила это и шепнула что-то на ухо своей соседке. Подруги дружно захохотали. Черноволосая девушка взглянула на Арсения и тоже улыбнулась. Снегирев сердито отвернулся. Он хотел провалиться под землю или, на худой конец, спрыгнуть с поезда.

Но тут к нему подошли два комсомольца. Первый среднего роста, как и Снегирев, и такой же спортивный, на его футболке сиял золотой значок ГТО. Сам комсомолец был рыжеволосый и улыбчивый, с лицом, усыпанным веснушками, и курносым носом. Второй, его компаньон, одного роста с первым; светлолицый, но с темными миндалевидными глазами и темными волосами.

– Привет! – непринужденно обратился первый к Арсению. – Ты тоже резервный.

– Да. – ответил Снегирев.

– Я – Маркс. – протянул руку рыжий. – А это Биробиджан. Он – мариец, из республики. А я из пригорода. Наверное мы потому и в резерве, что коммунизм у нас еще не наступил. – предположил он. – А тебя как зовут?

– Арсений, – ответил Снегирев.

– Ого! – удивился Маркс. – Необычное у тебя имя – редкое.

– Почему родители тебя так назвали? – спросил Биробиджан.

– А, это в честь прадеда.

– Он у тебя, видимо, верный коммунист был, раз тебя назвали в его честь.

– Да, коммунист. – ответил Арсений.

В семье мало говорили о прадеде. Снегирев почти ничего о нем не знал. Он сетовал на родителей, что они дали ему такое старомодное имя.

После революции детей начали называть в честь известных коммунистов и политических деятелей. Мальчику могли дать имя Владимир в честь Ленина или Эрнст в честь немецкого коммуниста Эрнста Тельмана. Девочек называли Кларами в честь Цеткин или Розами в честь Розы Люксембург. В ходу были и сокращения имен: Владлен, Вилиан, Виленор – от Владимир Ильич Ленин; Мелис – Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин; Лестабер – Ленин, Сталин, Берия. Сокращали не только имена, например имя Кармий было сокращением от «Красная Армия», Реввол – «Революционная воля», Делор – «Дело Ленина октябрьская революция», Изиль – «исполнитель заветов Ильича»; имя девочки Гертруда было сокращением от «героиня труда», Лаиля – «лампочка Ильича», Диамара – «диалектика + марксизм», Элина – «электрификация + индустриализация».

Имена на основе лозунгов вроде Дазвсемир от «Да здравствует мировая революция!» или Даздрасен —«Да здравствует седьмое ноября!» и Дележ – «Дело Ленина живет» по большей части не прижились. Они были очень сложны для произнесения и написания, к тому же детей, носивших такие имена дразнили в школе. Но кроме сокращений имен или лозунгов, детям давали имена по названиям месяцев, городов, рек и даже химических элементов. Никого не удивляли Майи, Каиры, Уралы, Рубины и Гелии. Дореволюционные имена, как у Снегирева, все еще были в ходу в колхозах и пригородах. Но от них все чаще отказывались, ссылаясь на приближение коммунизма. В перечне, который рассылали по колхозам среди рекомендованных имен были так же запрещенные имена: девичье имя Бухарина от фамилии Бухарин, Ледат – Ленин, Троцкий, Бухарин; Лентрош – Ленин, Троцкий, Шаумян.

Маркс и Биробиджан носили вполне обычные имена, которые никого не удивляли. Маркс объяснил, что Арсений прошел в университет по квоте, как колхозник. Они с Биробиджаном тоже поступили на инженерную специальность.

– Вместе будем учиться.

– Здорово! – Арсений был раз знакомству.

– Так у вас все еще называют детей старинными именами? – спросил Биробиджан.

– Нет, просто мои родители так захотели. Меня вот назвали Арсением, брат у меня Василий и три сестры Вера, Александра и Наталья. А тебя почему так назвали? – спросил Арсений Биробиджана.

– А, моим родителям просто название понравилось. Они нас всех назвали в честь городов.

– А меня в честь кого бы вы думали? – пошутил Маркс.

– Как же мы сразу не догадались! – рассмеялся Снегирев.

– У меня отец – марксист, – пояснил Маркс —И меня заставлял Маркса зубрить: прибавочная стоимость, эксплуатация, накопление капитала… Мечтал, что экономиста из меня вырастит. Но, как видите, ничего не вышло. Ракеты буду строить.

– А там ничего сложного: базис – это производственные отношения, а надстройка – это идеология. – объяснил Биробиджан.

– Тебя на экономический нужно было поступать, а не на инженера. – ответил на это Маркс. – Представляешь, – обратился он к Снегиреву, – он даже на рабфаке не учился.

Снегирев удивился.

– Да. – признался Биробиджан. – У меня только школа и армия. Мы историю КПСС и диалектику материализма в школе проходили.

– Белая кость! – пошутил Маркс.

– Красная! – ответил на это Биробиджан.

Юноши рассмеялись.

– Над чем смеетесь? – раздал за спиной у Снегирева девичий голос. Он звучал немного обиженно.

– Да вот, Маркса обсуждаем. – объяснил Биробиджан.

Снегирев обернулся. Перед ним стола та самая черноволосая девушка. Она, по видимому, подумала, что юноши обсуждают ее. Снегирев замер, сердце его учащенно забилось.

– И что смешного в Марксе? – спросила девушка, немного повеселев.

– А слышали ли вы каламбур: «дух коммунизма бродит по Европе»? – спросил Биробиджан девушку.

– Конечно, это выражение принадлежит Карлу Марксу.

– Дух бродит, понимаете, бесплотный дух.

– Ну, да. – ответила девушка, не понимая.

– Как же материалист может рассуждать подобным образом?

Все опять дружно рассмеялись.

– Что ты морочишь, девушке голову! – упрекнул Маркс Биробиджана. – Кстати, как вас зовут?

– Сталина. А вас? – ответила та.

– Сталина, – Маркс попробовал имя на языке, – красивое имя. А я – Маркс.

– Так это они вас обсуждают?

– Тезку моего. – улыбнулся Маркс.

– А вас как зовут? – спросила Сталина марийца.

– Биробиджан. – ответил он.

– А вас? – Сталина взглянула на Арсения.

Они мгновение смотрели друг на друга. У Снегирева перехватило дыхание. Он хотел ответить, но язык не слушал его.

– Его зовут Арсений. – ответил за Снегирева Маркс.

– Арсений? – спросила Сталина удивленно. – Это так, – она подбирала слова, – старомодно. – наконец, нашла она нужное слово. – У нас так уже давно не называют детей.

– Это потому что у вас уже коммунизм наступил. – объяснил Биробиджан.

– А разве у вас не наступил? – спросила Сталина.

– Советский Союз огромный, дойдет и до нас коммунизм. – пояснил Маркс. – А вы на какую специальность поступили?

– Мы поступили на переводчиц, я и мои подруги. Вон они. – Сталина указала на группу девушек, хихикающих неподалеку.