– Вопрос, конечно, на засыпку, – задумчиво отозвался Володя. – Не сказал бы, что он в это свято верит, однако, без сомнения, интересуется. Пойдем–ка лучше в зимний сад – предмет особой гордости владельца.
Зимний сад, с журчащими фонтанчиками причудливой формы и звонким водопадом, вполне мог претендовать на чудом занесенный в наши северные края уголок Эдема. Пальмы вольготно раскинули свои перистые, словно отлакированные, листья – зонтики; цвели разросшиеся тропические деревья; перепархивали с ветки на ветку волнистые попугайчики и, кажется, даже мелькали среди густой листвы разноцветные колибри; ажурные белые скамейки, видневшиеся среди цветущих растений, будто приглашали скорее сесть на них, чтобы в тишине любоваться непривычными для глаза цветами, чья разнообразная и изысканная форма навела меня на мысль, что хозяин – любитель орхидей. Всё располагало к отдыху и полной релаксации. Мы сидели на скамье у водопада и безмолвно наслаждались окружающей нас красотой и покоем. Откуда –то прилетела непривычно большая экзотическая бабочка, покружила вокруг нас, потом опустилась мне на грудь и замерла, медленно закрывая и раскрывая яркие радужные крылья. Я боялась шевельнуться, чтобы не спугнуть волшебное создание, но тут викинг неловко придвинулся ко мне – бабочка вспорхнула и улетела.
– Боже, какое чудо… – прошептала я, наблюдая за ее неровным полетом.
– Это ты – мое чудо, – изменившимся голосом сказал викинг и по–хозяйски меня обнял.
Мы долго и со знанием дела целовались на скамейке под несмолкаемый шум одомашненного водопада. Наконец викинг не выдержал, вскочил и, ухватив меня за руку, буквально сдернул со скамьи.
– Идем, я покажу тебе свою комнату, остальное мы уже посмотрели, – и потащил за собой.
Я не сопротивлялась.
Убранство его комнаты и в самом деле оказалось достойно отдельного осмотра. Интерьер был пропитан эротикой. Огромных размеров кровать, покрытая шелковым покрывалом шоколадного цвета, сразу приковывала взгляд и двоилась, отражаясь в укрепленном на навесном потолке зеркале таких же внушительных размеров. На стенах развешены картины, изображающие весьма фривольные сцены совокупления – увеличенные копии с рисунков на древнегреческих сосудах. Обнаженная женщина в объятиях невысокого козлоногого сатира с возбужденным фаллосом запредельных размеров; сплетенные тела любовников – мужской член в полной боевой готовности входит в лоно женщины; молодая красавица, присев на колени, ласкает мужские органы; обнаженная жрица поклоняется громадному фаллосу – символу плодородия – и возлагает на него лавровый венок; ласкающие друг друга девушки и юноши… Стены, от пола до потолка, задрапированы шелковыми тканями в терракотовых, бежевых и коричневых тонах. На застекленных стеллажах вдоль стен разместились древние сосуды с эротическими рисунками.
– Да–а… – после затянувшейся паузы произнесла я, с удивлением и любопытством озираясь, – отнюдь не простенько, но со вкусом…
Викинг от души наслаждался произведенным эффектом.
– Хмм… а древнегреческие сосуды, похоже, подлинные… – сообщила я, изучая выставленные на стеллажах диковины.
Он только чуть приподнял плечи – дескать, комментарии излишни, и демонстративно присел на кровать, не отрывая от меня горящего волчьего взгляда. Слов не требовалось. Между нами уже вспыхнула вольтова дуга, и бороться с этим было бесполезно. Он желал меня страстно, и душой и телом, – и я всей кожей ощущала исходящий от него физический жар. Володя был приятен мне и сексуально притягателен. Стоит ли тогда сопротивляться? Он хотел овладеть мной, я – обладать им. Однако интуитивно я все оттягивала момент нашего окончательного сближения, боясь возможного разочарования.
Наконец решилась. Сарафан с легким шорохом, как змеиная кожа, соскользнул на персидский ковер. Он тоже торопливо избавлялся от одежды, не отрывая от меня глаз. Во мне уже проснулась языческая богиня. Отбросив шелуху цивилизации, живущая во мне Афродита приблизилась к брачному ложу переливающимся шагом белой львицы. Он нежно положил руки на мои бедра, приник губами к пупку и принялся ласкать его языком. По моему телу пробежала дрожь вожделения, я больше не сопротивлялась, я была готова к совокуплению. Володя стянул с меня трусики и увлек на кровать. Мы тесно прижались друг к другу; я ощутила поток мужской сексуальной энергии, изливающийся на меня в виде золотого Зевесова дождя – и тело мое раскрылось ему навстречу, как диковинный цветок. Я чувствовала, как с каждым поцелуем, каждым ласкающим движением его рук прибывает моя собственная сексуальная сила, насыщая все клеточки моего гибкого тела женской энергией инь. Мы не торопились. Оба знали толк в сексе и наслаждались длительной прелюдией. И когда я, наконец, расслабленно откинулась на покрывало, отдаваясь на милость победителю, он вдруг мощно вошел в меня, и его мужские удары сладкой болью отозвались во всем моем теле. Я непроизвольно застонала от наслаждения, в ответ у него вырвался какой–то звериный рык – и всё исчезло, растворилось, стало далеким и неважным. Мы слились в единое целое, поглощенные друг другом, а потом – вовсе утратили границы собственных тел, распространившись до беспредельности. Вселенная свернулась в светящийся кокон, обнимая и баюкая нас в своем материнском лоне.
Время исчезло, да и окружающее перестало существовать, словно для нас двоих вдруг открылось какое–то прежде неизвестное измерение. Мы непрерывно занимались любовью часа полтора. Я кричала, стонала, рычала и смеялась от наслаждения – такой многоразовый оргазм случается со мной в редких случаях; сделать женщине подобный подарок способен лишь мужчина с уникальными физическими данными, бешеной энергетикой и острым чувством эмпатии, позволяющим ощущать все нюансы состояния партнерши. Володя от природы был в полной мере наделен всеми этими качествами. Кажется, мы перепробовали все возможные позы Камасутры, исключая разве что «качели». Мое тело в его сильных руках было гибким и податливым, как воск. Прежде я уже упоминала, что секс меня почти не утомляет – напротив, мои силы только возрастают с течением времени. Но вдруг я с ужасом почувствовала приближение этого.
Продолжительные сексуальные игры для меня не столько развлечение и удовольствие, сколько погружение в иные миры, недоступные в обычном состоянии сознания – некое сакральное действо. Через занятия любовью я словно проникаю в другие измерения, в которых действуют непостижимые и таинственные законы природы. В эти мгновения с моей психикой начинает происходить странная метаморфоза: я теряюсь в пространстве и времени и постепенно растворяюсь как личность, перестаю чувствовать себя конкретным человеком, перестаю быть Лилей. Мое родное «я» как бы отходит на второй план, подпадая под власть более сильного и энергетически мощного существа, которое выползает из моего подсознания, захватывая в плен не только сознание, но и тело. И я превращаюсь в некую древнюю, как мир, сущность, причем, ощущаю это совершенно четко и явственно. Вот и теперь, во время продолжительного непрерывного секса, доставлявшего мне огромное наслаждение, я реально и остро почувствовала, как кисти моих рук и мои пальцы вдруг стали менять свою форму и удлиняться, вместо ногтей выросли мощные когти, а лицо резко деформировалось, превращаясь в морду с клыкастой пастью, – уродливую демоническую маску. Одновременно (я ощущала это физически) на моей спине, в области лопаток, прорезались и стали увеличиваться в размерах перепончатые крылья – непременный атрибут исчадий ада, изображаемых на фресках Страшного суда. Это ужасное перевоплощение происходило достаточно быстро и вот–вот должно было завершиться, ибо я уже почти не ощущала себя собой, но становилась демоницей из какого–то мистического мира, жутким древним созданием, в котором не оставалось ничего людского, и которому не свойственны такие привычные человеческие чувства, как любовь, жалость, или сострадание – оно попросту не знало, что это такое. И хотя я–демоница получала от соития с этим сильным человеческим самцом острейшее наслаждение, во мне, параллельно с приближением к апофеозу полового акта, нарастало непреодолимое желание уничтожить своего партнера, вонзить в его плоть клыки, разодрать в клочья длинными, твердыми, как медь, когтями.
