XLIII
Земля под нами уменьшалась и теперь была похожа на поле, нарезанное ровными квадратами.
Крошечная, зелёная Япония… Сложный, бесценный этап моей жизни, обтесавший меня… Научивший меня. Я возвращаюсь домой гораздо менее категоричной и косной. И отныне я знаю цену деньгам. Отныне я буду выстраивать свою жизнь так, чтобы мне никогда не пришлось зарабатывать деньги, поступаясь этикой и моралью, правдой и истиной. Это как угодно можно назвать. Но там, внутри, в сердце, есть что-то, что не определяется тривиальными человеческими понятиями. И даже если все, кто тебя окружают, назовут верной ту жизненную позицию, которая даёт людям материальный комфорт через ложь и растоптанные души, нельзя верить, что это правда. Даже если те, кто принял эти правила, прогнулся под них, настойчиво прививают тебе их изо дня в день, чтобы им самим не так тошно было жить, нельзя верить, что это правда. Даже если ты остался одинок, и все вокруг отвернулись от тебя, нельзя верить, что это правда. Потому что, если ты пойдёшь против себя, «что-то» внутри тебя будет стучаться в сознание, зудеть, клокотать, просить, требовать, умолять и заставлять мучиться. Не так страшно не опериться по жизни и не встать твёрдо на ноги, как страшно прожить жизнь, так и не научившись или не желая верить этому «что-то».
Прощай, милая самобытная Япония, усыпанная лепестками сакуры и источающая запахи суси. Ты многому научила меня.