Едва началось светать, Тей встала с кровати. Стены комнаты тревожно гудели. Впрочем, как всегда. Тей всегда казалось, что стены в этом доме живые. От них всегда исходил какой-то шум, то ли шепот. Все в той же белой блузке и яркой красной юбке, которые были изрядно помяты после ночного бдения она подошла к зеркалу и недовольно поморщилась. Она наспех начала поправлять волосы и разглаживать одежду руками. Но заметив бесполезность своих действий, она выругалась и направилась к выходу. Со стеклянным взглядом и с походкой охотящейся кошки, спустилась вниз, по роскошной винтовой мраморной лестницы. Бесшумно ступая, Тей подошла к высоким дубовым дверям. Распахнув их, она с минуты стояла, одолеваемая сомнениями и страхом. Но встряхнула головой, точно выбросила все это из головы и смело перешагнула порог. Она оставила все мучимые ее мысли за пределами порога этой комнаты.

Стены комнаты с пола до полка были обставлены книгами. Кожаные переплеты были педантично группированы по цвету, размеру и жанру. Тей не в столь далеком прошлом проводила немало времени в этой одновременно большой, просторной, но и душной комнате. Кроме книжных шкафов у окна располагался огромный дубовый письменный стол, нагроможденный папками и книгами. В углу, словно самостоятельный житель, важно устроилось огромное красное бархатное кресло с медвежьими лапами. А на спинке его красовалась огромная медвежья голова с разъярённо распахнутой пастью. Это кресло было единственным ярким пятном в этом кабинете, которое Тей считала вульгарным и устаревшим. Но тем не менее, оказываясь в библиотеке, она усаживалась именно в это кресло, потому что она было безумно удобным. «Главное, чтоб было удобно» саркастически подумала Тей о себе и своей привычке по жизни.

На углу стола стоял поднос с кофе и с фарфоровой сахарницей. Насим всегда просыпался рано и завтракал в кабинете, за просмотром документов. И весь завтрак его составлял кофе, да сахар. «Зачем ему приносят сахарницу, он никогда не пил сладкий кофе» задалась вопросом Тей впервые за пять лет. Но пожав плечами, Тей медленно подошла к столу, окинув растерянным взглядом все бумаги и уставившись на поднос. Тей любила кофе, который источал приятный бодрящий аромат. Особенно она любила пить кофе в компании Насима, хотя уже осознавала, что этот ритуал ей не представится больше возможности повторить. Она поднесла руку к чашке, но резко ее отдернула, при раздавшемся голосе за спиной.

– Не помешал? – прозвучал одновременно знакомый и до ужаса чужой голос с порога.

Тей вздрогнула. С минуты постояв, она медленно попятилась к противоположному углу от стола. Приветливо улыбнувшись Тей, Насим прошел к своему столу и сразу взялся за папку, которая лежала открытой. Пролистав до конца и кивнув сам себе в знак удовлетворенности, от захлопнул папку. Протянув руку к чашке, он направил свои черные бурлящие угольки на Тей.

– Яд сюда добавила? – спросил Насим с детским любопытством, отпивая глоточек кофе.

Дрожь пробежала по телу Тей.

– Ты тоже там был! Когда она… – Тей сглотнула и продолжила дрожащим и срывающимся голосом, едва сдерживая рыдание – Ты тоже причастен к гибели людей в Мингланде! – давясь комом в горле, выпалила Тей, содрогаясь от ужаса происходящего. Это прозвучало больше как защита и оправдание, чем обвинение. Тей пытаясь унять дрожь в теле, сжала ладони в кулаки. Но поняла, что кулаки также беспомощно трясутся и сейчас со стороны она выглядит очень жалко.

–Я там был. – спокойной вымолвил Насим. Отпил еще кофе, он взялся за следующую папку.

– Ты виноват в смерти моей мамы! – уже не сдерживая рыдания и глотая слезы, прошептала Тей. – Ты подписал нам приговор. Погубил Мингланд. – шепот ее становился все тише. Голос ослабевал. В глубине души она надеялась услышать, что он сейчас все будет отрицать. Чувства любви и страха вцепились в схватку в ней, которое разрывалось на части в эту секунду.

Он быстро поднял голову и уставился на нее сверлящим взглядом. Тем самым, как пять лет назад, когда он пришел к ней в кафе. Выражение лица начало меняться. На лице его появилась ухмылка: улыбка человека, который может убить человека, не говоря ни слова.

– КАК ТЫ СМЕЛ?! – выпалила злобно Тей.

– А яд ты в комоде для постельных блох припасла?

– Ты смеешь смеяться надо мной?! Ты…?! Как ты мог убивать людей?! – Тей застонала. Ее лихорадило, капли пота выпустили на лбу.

–Тебе ли не знать? – хладнокровно заключил Насим, не отнимая взгляда от нее. Но взгляд его начал меняться. Угольки гасли, теряли своей остроты, взгляд становился притупленным и несфокусированным – Тебе пора уходить. – сухо добавил Насим и только сейчас отвел взгляд, вновь переключившись на бумаги.

– Неееет! Не надо! – Тей разрыдалась и бросилась в сторону Насима. Чувство ненависти потухло вместе с его глазами. Только сейчас она осознала, что готова его простить, готова простить все, лишь бы он снова бросил на нее свой оценивающий взгляд.

– Прочь. – глухо отозвались стены кабинета на отчаяние Тей. Черная дымка стеной образовалась прямо перед столом, а затем заполнила в доли секунды всю комнату. Тей в ужасе вскрикнула, попятилась назад и споткнувшись об край ковра упала. Но недолго думая, она вскочила на ноги и стремительно выскочила из кабинета. Все перед глазами поплыло от черного угарного дыма.

Гонимая густыми клубами дыма, она, не оборачиваясь, умчалась прочь из дома. Тей казалось, еще минута промедления и она никогда не выйдет из этого дома. Дома, единственного, который у нее когда-то был, или ей казалось, что был. Выскочив, она лишь мельком увидела черных львов. На мгновение ей показалось, что они разъярённо разворачивают головы в ее стороны и отрывают огромные когтистые лапы от пьедестала.

Глава 4.

Тей выбежал в тонкой блузке и юбке, ничего сверху не накинув. Холодный осенний ветер безжалостно обдувал ее. Но она и думать не думала возвращаться за верхней одеждой. Выбежав за ворота дома и оказавшись на дороге, Тей побежала, не оглядываясь. Хоровые сигналы машин, которым она преградила дорогу, ее нисколько не смущали. Она слышала только стук своего сердца, которое стучало все громче, словно пыталось сделать брешь в ее груди и выпрыгнуть оттуда. Она бежала без оглядки и единственное, что она чувствовала это холодный, безучастный, но одновременно изучающий и оценивающий взгляд в спину. Словно Насим безучастно смотрит на ее жалкие попытки убежать.

Ноги залились свинцом, начало покалывать в левом боку. На этот момент Тей осознала, что находится в густом лесу. Тей замедлила бег, а потом и вовсе остановилась. Оперившись руками в колени, она пыталась отдышаться, с опаской озираясь вокруг. Лесной полумрак и отсутствие признаков людей поблизости одновременно радовали и пугали ее. Внезапно над головой Тей пронеслась темная тень, что заставило ее с воплем сорваться с места, забыв об усталости. Она понеслась сквозь непроходимые заросли кустов, сорняков и корней деревьев. Колючие кустарники исцарапали ноги, а прутья проносилась по лицу со свистом. Одежда разодралась, а в обуви хлюпали грязь и песок. Часто оглядываясь и спотыкаясь, она преодолела еще пару десятков метров, пока не зацепилась об торчащий корень дуба и нырнула лицом в холодную липкую грязь.

Это она расценила больше, чем падением: «Выкинутая на обочину собственной жизни!». Лицо оказалось полностью погружено в липкое месиво. Оттолкнувшись резко руками от земли, она вскочила на ноги и разрыдавшись, начала судорожно оттряхивать с себя прилипшую грязь. От хлынувших слез на лице появились грязные бороздки. Она почувствовала себя покинутой, униженной, растоптанной.

– Неееет!!! – крикнула она в пустоту, продолжая убирать грязь с лица – Нет!! – уже тише, с прерывистым рыданием вымолвила она – Нет. – уже просяще прошептала Тей, пытаясь отрицать случившееся. Так больно ей не было никогда, даже тогда, когда она потеряла мать. Она потеряла все. Прежде всего она потеряла себя, свою жизнь – она погибла для нормальной жизни.

– А что это девочка делает в лесу в одиночестве? – режущий голос прозвучал прямо перед лицом Тей, от чего она в ужасе застыла, даже сердце стало медленнее биться. Рыдания застряли в горле.