Тей открыла глаза. Это последнее, что она помнит. Сытный обед, прикосновение маминых окровавленных рук и постоянно звучащее в голове «все будет хорошо». Но мамы она больше никогда не видела.

Скрыв лицо во влажных холодных ладонях, она сильно надавила на глаза, пытаясь выдавить все повторяющиеся картины из головы. Пятнадцатиминутный перерыв на обед окончен. Пора покидать подсобку с грязными стенами и с черной многолетней плесенью в углу. Прежде чем выйти, она быстрыми движениями начала поправлять фартук, а потом нырнула в передний карман фартука. В руках у нее оказалось маленькое потрескавшееся зеркальце. Также наспех, как она поправляла фартук, она поправила свою копну черных волос. Синие глаза грустно смотрели на нее из отражения.

Помещение самого заведения не сильно отличалось от подсобного. Все те же грязно-голубые стены и черная плесень в углах. Широкие замызганные окна в зале, где были расставлены маленькие квадратные столики на одной ножке, не спасали общую удручающую обстановку. Стекла и вовсе были местами облеплены плакатами с изображением еды: лепешек с разной начинкой. А через свободную от плакатов часть можно было разглядеть не менее унылый вид на улицу и противоположное строящееся здание через дорогу. Собственно, рабочие с этой стройки и являлись основными посетителями кафетерия «Трейси».

Как она оказалась в этом захолустном кафетерии, Тей и не помнит. К работе привыкла, к скудному питанию тоже. Жила она здесь же: на заднем дворе кафетерия была сделана одноэтажная пристройка, где жил весь обслуживающий персонал заведения.

Такие кафетерии в Огмунде были широко распространены. За счет дешевизны они пользовалась огромной популярностью. Сотни рабочих посещали эти заведения после тяжелого рабочего дня.

Тей периодически окидывала своих клиентов жалобным взглядом. Хотя работа и самой Тей была изматывающей и малооплачиваемой. Но и выбора у нее не было, как и родных, близких, и даже знакомых.

Ее каждый последующий день проходил как предыдущий. Столик за столиком, уставшие пыльные лица и атмосфера уныния и беспросветного будущего.

Подойдя к очередному столику, она машинально поздоровалась и поинтересовалась о сделанном выборе.

– А что бы вы предложили? – очень вежливо и тихо поинтересовался мужчина в ответ.

Непривычный ответ заставил выйти Тей из машинального состояния и приглядеться к сидящему за столом мужчине. Он не был похож на рядового посетителя. Высокий смуглый мужчина, в черном деловом костюме. Черные усики мужчины казались пластиковыми: они переливались под тусклым освещением и оставались неподвижны при движении губ. С усталой, но вежливой улыбкой смотрел прямо на нее своими угольно-черными глазами, в которых, казалось, догорал огонек. Или он грозился вот вот вспыхнуть…

– Тут несколько видов лепёшек: с овощами, с сахаром и маслом и с мясом. С мясом самая дорогая – 5 сиклей. С овощами – 2.5 сикли. Но из овощей там только картофель. Остальное – это овощной соус, который готовится из морковных, картофельных, капустных отходов с добавлением вкусовых добавок. Все зависит от того, что вы любите… – она на секунду запнулась – и на что у вас хватит денег. – смущаясь добавила Тей. – В нашем заведении очень удобно: выбирать долго не из чего.

– Ты очень похожа на мать. – вежливая улыбка сошла с лица незнакомца. Слегка склонив голову в бок, он теперь с любопытством наблюдал за подающей. На смуглом гладком лице появилось выражение любопытства. Сверлящий взгляд угольков пытливо пытался уловить перемены в лице собеседницы от сказанной фразы.

Огромные синие глаза мгновенно наполнились влагой, а губы затряслись в сдерживаемых порывах рыдания. Ей мгновенно захотелось укрыться и спрятать лицо, зажав ее между коленями и прикрыв голову руками, как она это делала в детстве, укрываясь от воя предупредительных сирен и взрывов. Но рядом не оказалось спасительной полуразрушенной стены, негде было укрыться. Мамины руки не схватали ее за голову, и не спрятали у себя на груди.

– Присядь. – предложил загадочный мужчин, не отрывая от нее своих черных сверлящих глаз

– Нельзя. – покачала головой Тей, вытирая слезы.

– Ты сегодня все равно уйдешь отсюда навсегда, присядь. – более настойчиво повторил незнакомец. Этому голосу сложно было сопротивляться. Он оковывал тела и подчинял все его движения. Тей непроизвольно села, перестав сопротивляться гипнотическому голосу.

– Кусок бетонной стены упал и убил несчастную женщину. К сожалению, мать с дочкой так и не успели пообедать этим вкусным и свежим хлебом, запах которого девочка вдыхала на бегу. Воспоминания тебя обманывают. Но вот девочке… – а потом помедлив, спросил – Тебе сколько? Пятнадцать? – подождав неуверенного кивка Тей, незнакомец продолжил – Ну. Пойдем.

Тей не умела сопротивляться. И сейчас, не смотря на всю абсурдность происходящего, она послушно развязала фартук, сходила в подсобку за сумкой и молча пошла за незнакомцем, не задав ему ни одного вопроса. И ни ответив ни на один вопрос своего управляющего, которые с недоуменным взглядом проводил ее до выхода.

– И не смей возвращаться за зарплатой! Ни сикли от меня не получишь! –донесся ей вслед визгливый голос управляющего.

Всю свою жизнь она приспосабливалась к происходящему, не задавая вопросов о том, почему это происходит и почему происходит именно с ней. Приспособиться для нее равнялось выживанию. Сетовать на жизнь и на судьбу было бесполезно – это первое, что она для себя усвоила. Пустая трата времени, которая забирает много энергии и никак не решало проблем. «Что делать дальше?» – это первый вопрос, который Тей себе задавала, попав в любую ситуацию, даже в самую затруднительную.

Мужчина шел немного впереди, не оборачиваясь, будто его не волновало вовсе, идет ли Тей позади или вовсе убежала. Или он был в этом уверен? Стройная высокая фигура остановилась у дороги, перед светофором, ожидая зеленого света. Тей стояла, понурив голову и плечи, пустой застывший взгляд перед собой говорил одновременно о смирении и безразличии к происходящему.

– Все будет хорошо. – прозвучала до боли знакомая фраза и эхом отдалось в сердце Тей.

– Все будет хорошо. – еще раз повторил мужчина на обеспокоенный взгляд Тей, улыбнувшись, двинулся дальше, оставив девушку в оцепенении на уже горящем зеленым цветом светофоре.

Через несколько секунд, Тей побежала следом, боясь упустить пойманную нить надежды.

Усевшись в черную машину рядом с незнакомым мужчиной, она ощутила, как ее тело расслабилось, впервые за все время, как она себя помнит. Желание зажать лицо, чтоб отвести от себя нежелательные картины жизни, покинули ее моментально.

Она с удовольствием наблюдала, как серый пейзаж ее района быстро пролетает за окном. Огмунт был унылым, серым, грязным районом, наполненным беспорядочной застройкой. Он был построен на пустыре. Единственным важным условием, имеющим значение для выбора места расположения это района – была близость к Милитари. Здесь обосновались со своими лачугами «чужеродки». Люди, не рожденные в Милитари. По тем или иным причинам они вынуждены были покинуть свои родные города. И единственным местом, где они могли бы дальше жить – это были вот такие полулегальные районы. Въезжать в Милитари им можно было только по рабочим пропускам. Эти несчастные люди, выстраивали свои дома, как могли. Со временем в Огмунте начали строить малоквартирные серые бетонные дома, так как поток «чужеродок» с каждым годом все увеличивался. Но эти дома были не более привлекательны, чем самострои.

Малоэтажные серые дома с отсутствующими окнами, отсутствующие дороги, магазины и придорожные кафетерии с замызганными окнами – вот что ее провожало по пути в Милитари.

Но до Милитари добираться им было недолго. Череду серых зданий вдоль дороги из окна автомобиля, с зияющими дырами, вместо окон они наблюдали минут 20.

Они быстро въехали в Милитари.

Тей никогда и не мечтала, что окажется в этом городе и сможет воочию увидеть разительную разницу между серым Огмунтом и Милитари как между двумя планетами. О чем же думала Тей в этот момент? Ни о чем. Она с удовольствием глядела в окно, восхищаясь изумрудными газонами, аккуратно подстриженными кустарниками и журчащими фонтами. Огромные клумбы в виде несуществующих птиц украшали каждый километр пути. Периодически встречались районы с аккуратными белыми домами. Она до этого слышала, что в Милитари можно было строить исключительно белые дома с низкими заборами. И обязательно при каждом доме был маленький палисадник.