Артефакты. Риц облизнулась. Заряженные магией штуковины, пользоваться которыми могли даже дети, чей дар еще не проснулся. В мечтах она видела себя увешанной самыми разными магическими побрякушками, которые компенсировали бы с лихвой изъян, доставшийся ей при рождении. Для защиты, для скорости, для боя. Проблема заключалась только в одном – их стоимости. Ведь создание артефактов требовало огромного мастерства и магических сил, вместилищем которых они являлись.

– Не знаю, – пожал плечами Кинс. – Спроси у нее, когда вернемся.

Кларина прыснула.

– Я еще жить хочу.

Они помолчали. Болотные феи не очень жаловали магиков. Изредка их можно было увидеть среди зарослей вместе с другими обитателями болот. Но сами они не подлетали и налаживать контакты не стремились. В отличие от своих сородичей из более цивилизованных мест.

Услимы были очень интересным местечком. Разумные существа здесь встречались с крыльями, иногда с хвостами, иногда они напоминали заскорузлые деревья с глазами. Эти последние были самыми нелюдимыми, про них почти никто ничего не знал. Как-то все они уживались с болотными гадами всех мастей, которые кишели здесь в силу климата и характера местности.

Кларе было интересно, почему так получается? Почему монстры из топей не переловили всех болотниц? Или хотя бы крокодилов, которые здесь тоже встречались. Зачем твари перлись в Мюст, неужели магики вкуснее, или что их так влекло?

Сейчас можно было бы и приступить к работе с досье, но в голове у Клары вертелось столько мыслей и воспоминаний, вопросов и любопытства, что руки никак не хотели браться за бумажки. Тем более что именно сейчас у нее распаковалось очередное, погребенное в подсознании воспоминание.

Когда Клара еще жила в этих местах девочкой, ходили легенды о болотной мести. Магики осушили малую часть Услимских топей. Небольшой клочок земли, чтобы закрепиться. Они вырастили на нем холм, чтобы построить город и уберечь его от воды. Но прежде кто-то там жил. Эти обитатели лишились домов и затаили обиду. Они прокляли город, в результате чего из сердца болот стали регулярно выползать кровожадные чудовища.

Это была одна из версий, и она вполне имела право на существование. Ведь в Лире колдовать могли не только магики. Особым волшебством владели и пикси, и тролли, и водяницы, и другие народы. Но если честно, Кларина не очень-то верила в это предположение. Само по себе болото – место пропащее. И не нужно искать причины происшествий там, где их нет.

В щеку впился здоровенный комар, и Клара прихлопнула его.

– Тварь кусачая, – пробормотала она и бросила расплющенную тушку за борт.

– О, приплыли, – обрадовался Кинс и пояснил на вопросительный взгляд Риц, – комары. Защитный контур перестал работать. На территории водяниц наша магия не действует. По договору 559 года н.э.

– Вот как, – протянула Клара и шлепнула себя по руке. – Какая прелесть. И что теперь?

Лодка остановилась. Люренц достал из мешка бухту веревки с узелками и стал опускать ее в воду. Закидывал, закидывал, а потом стал там ею болтать.

– Ну чего шумишь, окаянный? – послышался мелодичный, но рассерженный полушепот у Клары за спиной.

Она обернулась и увидела существо в воде. Сперва оно напомнило сплетение водорослей разных оттенков коричневого. От темного шоколадного до золотистого. Но приглядевшись, Кларина различила волосы, похожие на мокрые ленточки, и одежду из длинных лоснящихся листьев. Они оплетали видимую часть тела водяницы, не давая никакого простора для воображения. Даже ее лицо было закрыто. Видны оставались только глаза, яркие, как головешки в костре, золотисто-коричневые, с искрами магии. Кожа вокруг была неравномерно покрыта мелкими блестящими чешуйками, словно веснушками.

Водяница не задерживалась на месте ни на секунду. Она все время плыла, кружила вокруг лодки, заставляя следить за собой, вертеться и терять равновесие.

Люренц принял до противного чопорный вид. Картинным жестом он достал из-за пазухи свиток с ордером, развернул его и сразу начал читать, позабыв про приветствие, которое в таких случаях всегда было очень важно:

– Сим уведомляю вас в необходимости оказать содействие правосудию и помочь всеми возможными способами в раскрытии преступления.

Он подловил момент и тряхнул бумажкой прямо перед лицом болотницы. Та сбилась с темпа, фыркнула и хлебнула воды. Вода вытекла через тонкие, волнистые и полупрозрачные лепестки жабр, которые Клара смогла рассмотреть благодаря неподвижности болотной русалки.

Та сморщилась и злобно выплюнула:

– Подотрись ты своей чертовой бумажкой!

Говорила она также полушепотом с необычными вибрирующими тонами. Видимо, ее речевой аппарат больше подходил для общения под водой, чем на воздухе.

– У нас договор, – заунывно, словно голодный кот, протянул констебль.

– Знаю, – прошипела русалка. – Чего ты хочешь?

– Мы ищем свидетелей преступления. Вчера в топях был убит наш мэр, господин Аржант Зельвейер.

Землистая кожа болотницы с коричневым отливом чуть побледнела.

– Узнаю, видел ли кто-то что-нибудь, – сказала она чуть погодя и нырнула в омут не попрощавшись.

Мелькнул ее волнистый хвостовой плавник, и она была такова. Клара хмыкнула. Она еще никогда не видела болотных русалок так близко и смотрела во все глаза.

– Ты забыл поздороваться. Но, думаю, сильно бы ее это не задобрило, – задумчиво произнесла она. – Будем ждать. Возможно, долго.

– Забыл, – отмахнулся констебль. – Но долго ждать не придется. Они нас долго терпеть не могут. Просто на дух не переносят. Поэтому ответ будет скорее, чем ты думаешь. Но и не факт, что он нам понравится.

Клара покосилась на сумку, где ждали папки с делами. Делать было нечего, пришлось их достать и все-таки заняться. Потому что, кроме бумажной работы, она больше всего не любила впустую тратить время.

– Что-нибудь интересное? – поинтересовался Люренц, которому тоже стало скучно.

– Да так. Ерунда всякая. Вот, например, старушка с улицы Камышовой жалуется, что слизняки испортили ее дом.

– Камышовой? Ммм. Высоко забрались эти слизняки, раз смогли оставить следы на ее стенах. Эта улица – соседняя с домом почившего господина Зельвейера. А он, сама понимаешь, в трущобах у кромки воды жить бы не стал.

Не сговариваясь, Клара и Кинс уставились друг на друга.

– Думаешь, слизни связаны с его смертью? – стала вслух размышлять Риц.

Он пожал плечами и расслабленно откинулся назад.

– Ну, проверить не помешает. Это же Мюст. Здесь какой только мути ни всплывает.

– Тогда давай отсюда сразу к этой, – Кларина зарылась в папку в поисках имени старушки, – Озалии Нориц?

Напарник кивнул и вгляделся в воду слева по борту. Там началось какое-то бурление. Скоро на поверхности показались огромные пузыри, а затем из глубин вынырнули две болотницы. Первая – та, что уже разговаривала с ними. Вторая – более миниатюрная, завернутая в листья горчичных тонов. Она смотрела испуганно, не мигала, и Клара смогла в деталях рассмотреть ее по-русалочьи округлые, зелено-желтые сияющие глаза.

– Мир вашему дому! – с новой собеседницей Люренц поздоровался традиционно и немного поклонился, надеясь все-таки исправиться и задобрить ее.

В ответ русалки зашипели, как змеи.

– Спрашивай, что хотел, и проваливай обратно в свой городишко, двуногий, – зло бросила старшая водяница. – Оставь лицемерие и не трать наше время.

– Хорошо, – сглотнул Кинс, и Клара заметила, что тоже сглотнула не менее напряженно. – Вы видели смерть магика накануне рано утром к северу отсюда?

Светло-коричневая русалка покачала головой. Смотрела она также напряженно и неотрывно, чем знатно сбивала с толку.

– Вы там были?

– Была.

– Что вы видели?

– Он упал. И умер сам.

Люренц вздохнул. А Клара еле удержалась, чтобы не хмыкнуть. Сначала не видела смерть магика, а потом упал и умер сам?

– Что он там делал?

– Колдовал. Заклинал. То же, что и всегда.