Яна Марэ в начале декабря отозвали в Преторию для консультаций. Когда «Боинг-747» южноафриканской авиакомпании вылетел из аэропорта Хитроу, из отсека экипажа появились два дюжих агента и надели на него наручники. Ему не пришлось радоваться тому, что он ушел на покой, который пришлось поменять на трудную работу в шахте, помогая себе и другим джентльменам искать там правильные ответы на сложные вопросы.

Так как арест Марэ произошел на глазах у многих людей, новость об этом скоро дошла до генерала Карпова, который понял, что его агент провалился. Он был уверен, что Марэ, он же Фрикки Брандт, не сможет долго молчать на допросах, поэтому ждал ареста Джорджа Беренсона и вследствие этого – смятения в рядах западного альянса.

В середине декабря Беренсон перестал служить в министерстве, но ареста не последовало. После личного вмешательства сэра Найджела Ирвина ему разрешили уехать на Британские Виргинские острова, где он жил на скромную, но вполне приличную пенсию, которую выплачивала ему жена.

Известие об этом означало для генерала Карпова не только то, что его агент провалился, но и то, что он был перевербован. Но он не знал, когда англичане перевербовали Беренсона. Некоторое время спустя из его собственной резидентуры в Лондоне офицер КГБ Андреев сообщил, что до него дошли сведения, будто Беренсон стал работать на МИ-5 с самого первого контакта Яна Марэ с ним.

Через неделю аналитикам в Ясеневе пришлось сделать вывод, что все сведения, полученные по этому каналу за три года, следует считать не заслуживающими доверия.

Это был последний штрих Старого Мастера.