– Раздвинь ноги пошире, нижняя, – приказала Ирина, подходя ближе, чтобы погладить ее по плечу очень нежными движениями – вверх-вниз. – Тим, ты заметил, какая милая у нее киска? Ее надо обязательно выпороть позже. Шире ножки, милая. Твоя задача – быть доступной.

– Обязательно, – улыбнулся Тимофей, просунул руку сзади, как только Марго развела ноги и стал ласкать ее клитор. – Ммм, она вся мокрая.

Вцепившись руками в край раковины, Марго стала тихонько постанывать. Делать вид, что она моет посуду, больше было невозможно. Но оказалось, что от нее ждали именно этого.

– Милая, ты не закончила с этой чашкой, – сказала Ирина. – Неужели ты хочешь все же отправиться в гараж вместо секса?

Пальцы Тимофея ритмично стимулировали ее так, что Марго с трудом могла дышать, стремительно приближаясь к оргазму. Но в тот момент, когда она готова была кончить, он убрал пальцы и строго сказал:

– Домой чашку, Марго.

С трудом сфокусировав взгляд, она закончила мыть чашку и повернулась к ним, тяжело дыша, переводя умоляющий взгляд с одного на другого. Она чувствовала, что уже готова умолять, но не знала, сработает ли это.

Но Тимофей уже и сам был готов продолжить. Он внезапно повернулся к Марго, взял за волосы чуть ниже затылка и наклонил над столом. Краем глаза она увидела, как он достает из кармана презерватив и вздохнула с облегчением. Ее киска болезненно пульсировала от желания получить член уже целую вечность, и она не знала, сколько еще может продержаться.

Мыслей в голове больше не было. В тот момент, когда он втиснулся в нее одним толчком, и ее вагина судорожно сжалась, обхватывая его, все тело взорвалось от удовольствия. Марго больше не контролировала свои стоны и движения – она царапала стол, активно двигалась вместе с ним и почти плакала, пока он трахал ее. И они оба кончили так быстро, что Ирина даже не успела пересечь кухню, чтобы понаблюдать за ними с более удобного места.

– Ты сладкое солнышко, милая, – чуть задыхаясь, прошептал Тимофей ей на ухо перед тем, как отпустить ее. – Следующий раз это будет гораздо дольше.

После душа Марго ублажала по очереди обоих – сначала Тимофея, чтобы позволил ей поухаживать за Ириной. Она предложила ему массаж ног, и он согласился, при условии, что она будет делать его голой. Затем Марго делала массаж Ирине и выполняла ее приказы, а затем эти двое затеяли новую длинную игру, о которой она поначалу даже не знала.

– Нам было очень хорошо с тобой, малыш. Оставайся на ночь, – предложила Ирина. – У нас есть гостевая спальня.

– Спасибо, я останусь, если вы правда не против, – кивнула Марго, удовлетворенно улыбаясь обоим. – Мне тоже было хорошо.

Тимофей исчез в душе, а Ирина помогла ей застелить постель в гостевой спальне. Марго переоделась в шелковую ночную рубашку, и, окинув ее взглядом, Ирина пожелала ей спокойной ночи с каким-то очень загадочным взглядом. Когда она ушла, Марго не успела даже залезть под одеяло, как на пороге появился Тимофей.

– Я что-то сделала не так? – встревоженно спросила она, едва оценив его взгляд, полный ярости и желания. Взгляд, который обычно появлялся только у верхних, жаждущих наказать сильно провинившуюся нижнюю.

– Мастер для тебя, нижняя, – ровным и очень тихим голосом поправил он. – Хотел поговорить без Ирины… по поводу того сабдропа в клубе.

– Вы ведь сказали, что все в порядке, мастер, – умоляюще пробормотала Марго, опустив глаза. Она все еще чувствовала вину.

Тимофей не спеша закрыл дверь в спальню и приблизился к ней – ее сердце заколотилось. Было понятно, что он настроен на долгое выяснение отношений, и одним разговором оно не ограничится.

– Потому что я думал, что переборщил с болью, – заметил он таким холодным голосом, что ей стало не по себе. – Но потом я понял, что ты тупо всю сессию думала о другом мужчине.

Ее щеки загорелись. Да, это был косяк с ее стороны. Огромный, огромный косяк.

– Я хотела объяснить… простите…

Нащупав за спиной кровать, Марго проворно залезла на нее и начала отползать, но Тимофей сделал шаг вперед и наступил коленом на постель, перехватил правой рукой оба запястья, подтаскивая ее к себе и ложась сверху:

– Как ты думаешь, насколько я был добр с тобой сегодня? По сравнению с тем, как я обычно играю? – тихо спросил он, наклоняясь к ее лицу так близко, что Марго ощутила запах его мятной зубной пасты, которой он только что почистил зубы на ночь.

– Я думаю, вы были очень добры, – медленно ответила Марго, испуганно глядя ему в глаза. Часть ее наблюдала за тем, как и что он делает и искренне восхищалась тем, как чисто и красиво он играет. Другая – была в ужасе, потому что верила и принимала все за чистую монету. Третья – до крайности возбуждена предвкушением. Даже самая неопытная нижняя догадалась бы, что сейчас ее будут жестко насиловать и унижать. И делать это будет человек, который любит и хорошо умеет это делать.

– Верно. Я могу доминировать гораздо злее, и ты сейчас в этом убедишься, – медленно сказал он, приподнимаясь, чтобы отпустить ее. – На колени, маленькая сучка. На пол. Ты вела себя очень, очень плохо.

Если бы еще в начале прошлой недели кто-нибудь сказал ей, что на этой она будет буквально отползать домой после тематической ночи и в результате даже не сможет пойти на работу – Марго рассмеялась бы ему в лицо.

Она не прогуливала работу. Она больше даже не опаздывала – ни разу после того, как развелась и сменила место. Она стала новым человеком. Ответственным, незаменимым работником, полным рвения – таким, который получал премии за достижения едва ли не каждый квартал. А в прошлом году ее даже повысили, и Марго впервые в жизни заняла руководящую должность. Теперь она была уверена, что могла расти и дальше. И последнее, что входило в ее планы – такие вот прогулы.

Пока она ехала домой в такси, она успела испытать два сильнейших приступа стыда – первый, когда написала своей начальнице, что простудилась. Второй, когда получила теплые пожелания о выздоровлении и просьбу не выходить на работу, пока не выздоровеет окончательно. Сначала Марго не поняла этого сообщения, а потом таксист сделал новости погромче.

Там, как и всю неделю до этого, говорили только о новом коронавирусе и возможном введении карантина. И вдруг до нее дошло – она придумала очень глупую отговорку. Завтра надо подменить одно вранье другим и сказать, что у нее был приступ аллергии. Иначе ей придется отсиживаться дома минимум три дня, чтобы все выглядело правдоподобно, ведь ее начальница ужасно мнительная и будет ходить за ней по пятам, разглядывая несуществующие симптомы.

Счастье, что на работе никак не могли узнать настоящих причин прогула, которые заключались в том, что Марго спала всего два часа за ночь, ее губы выглядели бесстыдно опухшими и к тому же она не могла нормально ходить. Но как бы Марго ни было стыдно, она нисколько не жалела.

Эта ночь относилась к числу тех особенных воспоминаний, которые она будет лелеять на старости лет. Она возбуждалась снова, едва вспомнив о том, что Тимофей делал с ней в финале.

Поставив ее на колени, он снял пояс своего халата и связал ей руки за спиной. И начал медленно насиловать ее рот, удерживая за волосы так, что она совсем ничего не могла контролировать. Иногда он давал ей вздохнуть – но лишь потому, что хотел от нее более активной работы языком. Марго боялась, что он забудется и начнет осыпать ее оскорблениями, как это часто делали мужчины во время принудительного минета. Но Тимофей помнил о ее табу, и на словах оставался нежным, хоть и слегка насмешливым.

И контраст между этими нежными словами и его жесткими действиями доводил ее до безумия. Даже когда стало больно в горле после того, как он ускорил движения, даже когда слезы текли по всему лицу, Марго хотела больше. И Тимофей, словно услышав ее мысли, внезапно оставил в покое ее измученный рот, поставил в коленно-локтевую и отшлепал ладонью до криков.