– Ваш предводитель мёртв. Он подох, стеная, как баба, и стал существом из Ёми, которое я убил. И теперь я, Хиго Акабусо, объявляю себя вашим предводителем! Если у кого-то есть возражения, давайте решим это прямо здесь и сейчас.
И он многозначительно покачал окровавленным топором. Пираты один за другим опустились на колени в глубоком поклоне, признавая тем самым его власть над собой.
Глава 4
Фукуока бурлила. Пожалуй, за всё время своей службы дому Курода и лично наместнику Симоде – а это, без малого, двадцать лет – Като не видел здесь столько самураев. Согласно разнарядке, утверждённой сёгунатом, каждый даймё поставлял в армию империи определённое количество воинов в случае объявления мобилизации. Число рекрутов и их вооружение, которое также был обязан обеспечить князь, зависели от официального дохода княжества. Земли Курода приносили 473 000 коку* риса в год. Исходя из этой цифры он был обязан предоставить: 3700 асигару – стрелков тэппо, лучников и копейщиков, а также около 700 самураев, конных и пеших. И это не считая личной охраны и свиты, положенной по статусу. Немудрено, что в городах княжества оставались лишь минимальные гарнизоны. Пехотинцы, понятное дело, дожидались приказа из Эдо в полевом лагере где-то за городом, прожирая запасы даймё и изнывая от безделья. А вот самураи собрались в столице княжества, и на них можно было наткнуться буквально на каждом шагу.
Прежде чем добраться до резиденции господина Куроды, Като не менее двух дюжин раз пришлось останавливаться, чтобы перекинуться парой фраз со знакомыми буси. К счастью, службу на подступах к замку нёс гарнизон самого даймё, и Масасигэ удалось избежать волокиты – его быстро пропустили дальше. Дежурным начальником караульной смены оказался его давний приятель, для которого Като так удачно захватил небольшой подарок – бочонок сакэ. Правда, распитие пришлось отложить на потом – войско перевели на походное положение в ожидании приказа о выступлении. Передав на хранение свой длинный меч, поскольку находиться с таким оружием в цитадели было разрешено только охране, самурай въехал во двор. Тут тоже царило суматошное оживление, однако его лошадь сразу же отвели в конюшни, где дали соответствующий уход – вычистили после дороги, напоили и накормили. Като выяснил, что прямо сейчас аудиенция не состоится, так что быстро принял ванну и привёл в порядок платье. Тем временем стараниями начальника караула ему организовали поздний ужин. Теперь оставалось только ждать – известие о том, что прибыл посланник из Фукумы незамедлительно передали помощнику управляющего замком, невзирая на тот факт, что он уже спал.
Тот, сразу после того, как оделся и привёл себя в порядок, доложил об этом младшему советнику даймё. Младший советник, в свою очередь, также привёл себя в надлежащий вид, и осмелился разбудить старшего советника, которому сообщил о прибытии гонца с важным посланием. Статус позволял тому лично читать подобные письма, поэтому господин Ямасита Нобуюки вскрыл печать господина Симоды и дважды тщательно перечитал депешу. Теперь предстояло решить непростую дилемму – с одной стороны, в письме содержались очень важные и тревожные сведения. С другой – уже наступил час Быка*, и Курода-сан почивал. Тем не менее Ямасита принял решение известить своего господина, так как гнев за то, что ему не сообщили столь важные новости, мог превысить недовольство из-за прерванного сна. Опустившись на колени перед сёдзи – раздвижной дверью, ведущей в спальню даймё – он несколько раз осторожно постучал по деревянной раме. Вскоре из-за перегородки послышался недовольный возглас его господина:
– Что там ещё?
Со сна голос князя звучал хрипло.
– Это я, Ямасита, Курода-доно*, – советник отвесил глубокий поклон, хотя даймё никак не мог видеть его из-за двери. – Прибыл посланник из Фукумы. Важные известия.
Свет за непрозрачными бумажными створками стал ярче – видимо, там зажгли большую лампу. Послышался шорох, сёдзи скользнула в сторону, и в узком проёме появилась рука. Ямасита, не смея поднять глаз, дабы не узреть своего господина в неподобающем виде, протянул письмо, которое у него тут же забрали. Всё также простёршись ниц, он подождал несколько минут, прежде чем перегородка снова отошла в сторону.
– Забери, – велел даймё, и советник тут же протянул руку. При этом глаза его по-прежнему были направлены в пол.
– Если не будет ничего более важного, я приму этого посланника сразу после завтрака, – сообщил его господин.
– Слушаюсь, Курода-доно, – Ямасита припал лбом к татами. – Гонец будет вас ждать точно в назначенное время.
Сёдзи закрылась, и советник, не вставая с колен, ловко переместился к следующей двери, за которой стояли два стражника. Из-за неё он уже вышел на ногах, не удостоив самураев ответным поклоном. Младший помощник всё это время ожидал у входа в личные покои своего начальника, и, получив распоряжение, побежал искать командира стражи. И только от него Като наконец узнал, что ему следует прибыть к малому залу для аудиенций к часу Кролика*. Для сна оставалось не так уж и много времени, но хороший солдат использует для этого любую возможность. Поэтому самурай без промедления отправился в комнату ожидания, где его ждала постель. Спустя две или три минуты он спал, словно младенец.
Несмотря на то что господин Курода поднимался рано, завтрак он закончил лишь на исходе часа Кролика. Всё это время Като просидел в ожидании у дверей приёмной, причём на голодный желудок – перекусить с утра не получилось. Однако принять посланника господина Симоды даймё не смог, поскольку прибыл срочный гонец из Симабары, и князь уединился с ним, выгнав даже охрану и обоих писарей. Это означало одно – известия очень важные. Самураю ничего не оставалось, кроме как вернуться в комнатку, где он провёл часть ночи. Слуги уже убрали постель, и теперь в этом помещении размером всего три дзё* находилась только пара вытертых подушечек для сидения. Гости помоложе ими не пользовались, они нужны были лишь старикам с больными коленями, но заведённый порядок никто не нарушал – раз подушечки положены, значит, пусть будут.
Время тянулось в томительном ожидании, и Като развлекался тем, что прислушивался к долетающим до него обрывкам разговоров, но таковых было немного – покои для гостей находились в отдельном крыле как раз для того, чтобы они не смогли удовлетворить излишнего любопытства. Однако солдаты всегда солдаты – дважды мимо дверей прошёл патруль, и молодые самураи беспечно болтали о гонце из мятежной провинции. Ведь он прибыл не один, у него также была охрана и слуги, которые остались на конюшнях и в общих казармах. Эти-то сопровождающие и успели растрепать все новости ещё раньше, чем о них узнал даймё. Правда, ничего важного не случилось – повстанцам по-прежнему удавалось сдерживать натиск противника. Они укрепились в замке Хара, к ним активно прибывало подкрепление, так как полностью блокировать цитадель не получилось. Войска сёгуната предприняли два штурма, но они не увенчались успехом – атакующие понесли большие потери и были вынуждены отступить. Многие военачальники сходились во мнении, что без хороших европейских пушек замок не взять. Но таких орудий у осаждающих не было – после победы в Осаке* Токугава Иэясу изъял артиллерию у всех без исключения даймё, оставив лишь небольшое количество орудий для охраны гаваней нескольких прибрежных городов, включая Эдо. Лёгкие же корабельные пушки помогали в Симабаре мало.
Като прекрасно понимал всю сложность положения господина Куроды, ведь тот был тодзама-даймё*, «посторонний», хотя и верно служил сёгунату Токугава, как и его отец – господин Курода Нагамаса. Проблема была в дедушке нынешнего князя – господине Куроде Ёситаке, который принял христианство и воевал против Токугавы Иэясу. Фамильное проклятие довлело над их семьёй, сёгун им не доверял, даже княжество велел разделить на три части, хотя и объединённые под управлением дома Курода. Неизвестно, как скажется это чёртово восстание на отношении властей в Эдо ко всем «посторонним». Кое-кто до сих пор поминал, как перекраивал Токугава карту Японии. Как лишались статуса, земель и богатства все, кто, по его мнению, мог хотя бы теоретически представлять угрозу его власти. А некоторые и вовсе расстались с жизнью при крайне подозрительных обстоятельствах. На месте даймё Като бы тоже собирал любые сведения, потому что малейшая ошибка могла дорого обойтись. Так что он просто набрался терпения и ждал, стараясь гнать мысли о еде. Хотя желудок предательски бурчал.
