Ви сделала пару шагов вперед, и ее взгляд застыл на закрытой электронной двери. Чувствуя, как снова деревенеет, обернулась и поймала встревоженные, обеспокоенные взгляды Рокко и незнакомого паренька. Оба слегка ей кивнули в знак поддержки. Ви позволила себе шумно выдохнуть.

Рука дернулась нервно поправить короткостриженые волосы, убрать их за уши. Когда двери плавно разошлись в стороны, девушка изо всех сил натянула приветственную улыбку и выпрямила спину. Подождав, пока она войдет, дверь с тихим шипением закрылась за спиной.

Комната, вопреки ожиданиям, оказалась непросторной, причем ощущение тесноты привносила не мебель и вовсе не близкие стены, а находившийся в ней представитель величественной расы, от которого исходила тяжелая, подавляющая аура.

Не обученная правилам приличия и поведения в присутствия высших слоев общества, Вивиан только и смогла, что покорно согнуться в низком поклоне, увидев, что господин восседал на обычном человеческом стуле за черным матовым столом в полупустом темно-сером, как костюм госпожи Олиминдрии, помещении.

Не получив никаких реплик в ответ, Ви взволнованно устремила взгляд на высшее расовое существо.

Первой бросилась в глаза россыпь серебряных локонов, легшая ореолом на пол вокруг стула. В голове у девушки мелькнула мысль о том, что таким роскошным волосам не место на грязном полу, который они, «первичники», оскверняют подошвами своей обуви.

Затем она увидела, что господин разглядывал встроенное в запястье сенсорное устройство. Линия его белоснежных, низко посаженных бровей была сдвинута к середине, выдавая его сердитость и недовольство. Сердце девушки бешено заколотилось, стоило лишь подумать о том, что недовольство вызвано ее присутствием и это может отразиться на результатах теста.

В комнате раздался бархатный тембр голоса, который казался трехмерным, и доносился будто из всех углов комнаты и транслировался прямо в мозг: представитель Элиты заговорил в записывающее устройство на запястье.

– Заявленная протоколом А4В76 запись беседы с работником номер 225217 Вивиан Фэй на основании запроса представителя Сотни Ид'Омантиса-Террея Глоуроусаудерса. Просьба учитывать вопросы и ответы в порядке хронологии и отправить мое решение в базу данных без возможности апелляции и пересмотра под грифом конфиденциальной информации, доступной только членам Сотни.

Вивиан все это время стояла в полупоклоне, от которого начало сводить спину, и пыталась идентифицировать голос, но его невозможно было охарактеризовать ни как мужской, ни как женский.

Наконец девушку одарили вниманием и обратились к ней напрямую:

– Достаточно, не утруждайтесь формальностями, мисс Фэй, – интонация сменилась в сторону учтивости, но Виви все равно была сбита с толку этим трехмерным звучанием. – Займите свое место.

Фраза прозвучала столь властно, что Вивиан сначала не поняла, означает ли это, что ей стоит вернуться к своему котлу, то есть занять типичное для полубольных и немощных «первичников» место в пищевой цепи, или же говоривший указывает на нечто более простое – сесть.

Оказалось, второе. Взгляд странных глаз с мерцающим узором пристально наблюдал за заторможенной реакцией кандидата, ожидая, когда она сядет на стул напротив.

Виви вспомнила, что для сверхточного и сверхскоростного восприятия представителей высшей расы с их быстрым обменом веществ в совершенных телах привычное замедленное поведение и мышление людей первого класса сродни долгим томительным годам ожидания. Поэтому девушка ускорилась и в один быстрый шаг преодолела расстояние к стулу.

Неестественно розоватые губы зашевелились, привлекая рассеянное внимание девушки, которая была обескуражена такой близостью с элитой. Вновь поток приятного голоса идеальной степени громкости разлился по стенам комнаты:

– Я ознакомился с Вашим досье, – сообщило существо, продолжая шевелить губами, доказывая этим, что это оно говорит так, будто репродукторы с разных сторон, за спиной девушки в том числе, транслируют его слова. – Два эвтарка и три года. И стаж уже составляет половину эвтарка. Занимательно. Где вы трудились до предприятия, мисс Фэй?

Ви привыкла отвечать на подобные обыденные при трудоустройстве вопросы и с легкостью выпалила:

– На строительстве грузоподъемных лифтов, сэр.

– Труд во благо общества, – по интонации невозможно было определить, похвала ли это была, и если да, то насколько щедрая. Но Ви некогда было реагировать на эту фразу, ведь существо говорило быстрее, чем Ви могла осмыслить, и ей приходилось очень внимательно слушать и не отставать от темпа беседы. – Я правильно понимаю, что вы уже дважды выдвигали свою кандидатуру на обладание СМЧ?

– Да, сэр. Все правильно.

Глаза с необычной сеткой, за которой светились мелкие лиловые вспышки, считывали эмоции и мимику Вивиан без выражения и малейших движений. Густая фиолетовая жидкость медленно ползла вверх по радужке.

– Любопытно, какими мотивами подпитывается столь похвальная целеустремленность?

Ви вздрогнула от того, что тембр голоса господина Глоуроусаудерса прозвучал странно – совсем как у юноши-подростка, чересчур молодо и звонко. Но она не позволила себе растеряться и сосредоточилась на ответе:

– Я хочу двигаться вперед, как прописано в обязанностях и ценностях Кодекса Каждого Гражданина. Подниматься выше по ступеням эволюции, пользуясь уникальной, единственно законной для моего класса возможностью, щедро предоставленной правящим классом. Это есть цель моей жизни, которую я стремлюсь посвятить всем классам нашего сбалансированного общества.

Член Сотни продолжил сразу же:

– Упоминание ККГ значительно украсило ваш образ, мисс Фэй. Добавило вам патриотизма и интеллекта в моих глазах. Но не откровенности. На это вы, к сожалению, оказываетесь весьма скупы. А ведь ваша откровенная история была бы в разы ценнее и занимательнее цитирования Кодекса или клятв верности моему классу.

Ви ощутила смену в тоне, так как энергетика сменилась моментально, став более прохладной и тяжелой. Элитный собеседник не делал пауз и не давал возможности задуматься, он продолжал говорить так, словно беседа протекала предсказуемо и была отрепетирована в тысячный раз.

Ви не видела этого на идеальном лице, но ощущала, что она начинает испытывать терпение элиты и терять нить беседы. Подавив отчаяние, девушка постаралась как можно спокойнее выдавить:

– Простите?

– О гражданских ценностях нашего общества Вы высказались весьма точно и верно. Я одобряю вашу способность рассуждать здраво на тему политического строя и сопутствующих ему деликатных аспектов, требующих высокой степени жертвенности и патриотизма с точки зрения вашего класса. Но что насчет личных семейных ценностей, мисс Фэй? Неужели ответ на вопрос о поразительно стойкой мотивации не достоин упоминания вашей многоуважаемой матушки?

Ни один мускул не дрогнул на прекрасно высеченном остром лице, в то время как Вивиан несколько раз успела сглотнуть слюну и сжать-разжать губы пару раз. Пусть и поздновато, но она вернула себе стойкость и ясность мышления, не желая больше теряться в этой беседе. Тем более что тема, которой коснулся господин Глоуроусаудерс, была близка только ей одной и никому больше.

– Моей матушки? Не хочу показаться недостаточно сообразительной, но искренне недоумеваю, зачем придаваться воспоминаниям о моей матери и отдавать ей почести за мои гражданские амбиции?

– Действительно недоумеваете? – Совсем по-человечески приподнял бровь представитель Сотни. – Неужели Анна Фэй, достопочтенный представитель вашего класса, вошедший в совет инженеров электротехнического предприятия, не вызывает у вас желания избрать ее себе кумиром и пойти по ее стопам?

Искусственность фразы не могла не насторожить Вивиан. Быть может, некоторые из высших классов и преуспевали в понимании низших людей, но таким, как элита, эти чувства уж точно были недоступны, какими бы политкорректными те не хотели казаться.

Господин Глоуроусаудерс вел себя умело, но выражение «пойти по стопам» не могло замаскировать его отдаленность от принятых традиций и обычаев. Он не утруждал себя детальным изучением досье Вивиан, иначе бы понял, что теория преемственности не работает.