Глава 1

Светившиеся панели строительных блоков прорезали завесу дыма, опускавшегося на жилые металлические стеллажи с верхушек фабричных и заводских труб, что возвышались над многослойными спальными районами младших классов. Районов, где никогда не было видно звезд.

Здесь никогда не воцарялась тишина. Кеотхон был густонаселенным и шумным, словно живой осиный улей, не останавливающимся ни на миг.

Особенно явно теснота и густотонаселенность классов ощущались во время окончания смены. Рабочие заводов сменяли друг друга, передавая рутинную, эвтонами сложившуюся эстафету, и понуро брели в потемках к своим металлическим капсулам – небольшим помещениям, служившим жилищем в блоках высотой шестидесят и больще этажей.

В этой массе людей самого примитивного генотипа было трудно кого-то выделить: обычные трудяги с блеклым цветом волос, тусклой, болезненной кожей, натянутой на хрупкий человеческий скелет и вялые мышцы, в серых казенных комбинезонах и такого же оттенка кепках с красной эмблемой и красными значками принадлежности к низшему классу.

Среди себе подобных к дому шла, ссутулившись, молодая девушка, представительница утраченной мононации. Гены говорили все о простоте ее класса красноречивее любых слов: из-под кепки выбивались черные короткие волосы, едва прикрывавшие уши, узкие глаза темно-карего цвета равнодушно выглядывали из-под козырька, а худое, но жилистое тело скрывало в скованных движениях усталость, столь чуждую и незнакомую представителям старших, высших классов.

Девушка убрала иссушенные руки с кровоподтеками в карманы, разминала по пути шею и мечтала ощутить во рту привкус зистиата, который сумеет прогнать пульсирующую боль в мышцах. По крайней мере, до следующей смены.

Губы потрескались и кровоточили, кожа на лице стала дряблой и уже покрывалась заметными морщинками, хотя ей едва перевалило за второй эвтарк. Все это от токсичных паров на производстве – участи каждого, кто вынужден за неимением лучших вариантов или лучших генов отрабатывать свое место в первом, низшем классе.

Спустя пару рабочих кварталов с бесконечно и хаотично строившимися заводами и фабриками, брюнетка оказалась ближе к стеллажам, составленным из огромных железных плит с неоново-красной подсветкой над каждой массивной электронной дверью.

Она резво, в пару прыжков преодолела несколько лестничных пролетов, в которых местами зияли дыры, открывавшие пропасть в высоту около тридцати этажей. Эти дыры она смогла бы перепрыгнуть и с туго завязанными глазами после жаркой попойки.

Добравшись до нужного уровня, миниатюрная «первичка» оказалась около двух капсул с красной подсветкой, растворявшейся в сумерках и клубившемся тумане. Подошла к левой, над которой была выгравирована фамилия: «Фэй».

Сканер сетчатки глаза сразу же позволил ей войти, железная дверь со скрежетом отъехала в сторону.

Внутри было тускло, сыро и пахло остатками переработанных продуктов. Внизу вдоль стен проходили ржавые трубы, а с потолка свисали толстые провода оттенков красного и зеленого.

Девушка шагнула в своих берцах в единственную комнату капсулы, размер которой не превышал 20 квадратных метров, где располагались все основные удобства жилища: два коричневых стареньких дивана с выпирающими пружинами, чайный столик, сделанный под древесину (весьма неумело, но нынешнее поколение уже мало представляло себе, как должна была выглядеть мебель из дерева) с вырезанным поверх мифическим зверем, которые предки называли драконом.

Небольшое окно было закрыто металлической пластиной. Сразу возле двери слева стоял морозильник, к которому девушка и направилась. Она с немалым усилием распахнула вечно застревавшую дверцу и наклонилась к нижней полке, доставая черную баночку с зеленоватой жидкостью внутри.

– Это зистиат, – донесся с дивана хриплый бас.

Девушка закатила глаза, предчувствуя нежеланную полемику.

– Знаю. И что с того?

Голос ее, звучащий очень юно, будто у подростка, никак не сочетался с изможденным и потрепанным внешним видом.

– Мне нужно напомнить, что Тест на совместимость уже через два цикла?

Мужской бас становился все менее терпеливым и более взвинченным. Брюнетка хорошо знала нрав отца и уже привыкла к тому, что заводится он с полуоборота. Еще чуток – и перейдет на атакующий, агрессивный рев.

Она так и стояла около морозильника, спокойно отпивая зистиат и воображая, как с блаженством провалится в небытие и не будет чувствовать боли в мышцах. Но вместо этого вынуждена была препираться с отцом: ведь так просто он не отстанет.

– Я достаточно хорошо осведомлена о сроках проведения Теста, отец, так что оставь меня в покое, будь добр, – жестко процедила брюнетка, стараясь не сжать банку в руке слишком сильно. Нервы после тяжелого рабочего дня были на пределе.

– Давай, конечно, пей свою отраву, если хочешь завалить Тест в третий раз! И погубить нас всех! – Недовольно рявкнул в ответ мужчина, который наконец-то показался за диванами.

Глава семейства Фэй был калекой: чтобы подняться с дивана, ему приходилось вставлять вместо ног металлические палки, на которых удавалось передвигаться только с помощью костылей, челюсть его тоже была заменена дешевым имплантом, который уже наполовину заржавел, а вместо левой руки был вживлен короткий отросток, в длину едва доходивший до локтя.

Мужчина возвысился над диванами и столиком, выставляя вперед непропорциональное тело со странным туловищем: тонкое и узкое с правой стороны, с левой же оно наоборот было припухлым и заплывшим жиром.

Здесь это называли деформацией внутренних органов и скелета: заболевание, характерное для людей первого класса, чьи организмы не справляются с проблемами экологии и окружающей среды, которая разрушает их изнутри.

Седые длинные волосы старика были собраны на спине.

– Подумай о сестре, роды уже через пару ниципцев, – кашляя, хрипло потребовал отец, топнув одной своей палкой вместо ноги, и чуть не повалился на спину. В этот миг из кабины сортира выскочила девушка в легком бежевом платье, которое скрывало ее округлый живот, подбежала к родителю и помогла ему опереться, бросив виноватый взгляд на прибывшую сестру.

– Не надо, пап, ты снова докучаешь Виви…

Мужчина разразился сильным кашлем и скорчил гримасу боли.

На все это младшая дочь семьи, Вивиан Фэй, смотрела с унылостью и тоской, блуждая по лабиринтам собственной внутренней боли и грезящая лишь о теплом кислотном душе и расправленном стареньком диванчике.

– Да чтоб тебя, перестань ты потягивать эту дрянь! – Вновь строго и грозно изрек отец, собирая в себе крупицы гнева, накопленные за день. Вивиан не повела бровью, сделала еще один мощный глоток, видя, как лицо отца становится пунцовым. – Что ты предлагаешь нам делать, если снова не пройдешь Тест?! Как мы будем жить? Еще и с ребенком!

Девушка допила жидкость, со скрежетом сдавила пустую банку и с рвущимися наружу злостью и отчаянием бросила ее в мусорный отсек в стене. В капсуле эхом разнесся гул упавшей банки.

– Ты хочешь сказать, с несанкционированным ребенком!

Надрывный гневный вскрик Вивиан повис в воздухе. Процесс был запущен, рубильник включен, и назад пути не было. Девушка ощущала клокочущую в груди ненависть и презрение к их сложившемуся положению.

– Ви… – робко пробормотала длинноволосая девушка с мягкими чертами лица, одновременно поглаживая разъяренного отца по спине. Она чувствовала эту волну негодования и возмущения, исходившую от обоих с первых минут прихода младшей сестры.

Вивиан же никак не отреагировала на слабый призыв сестры, чувствуя лишь кипящую внутри злость.

– Кто просил Лилу поступать так с нами?! Оставлять этого незаконного ребенка?! Его существование ставит нас под угрозу, а вовсе не наличие зистиата в морозильнике! – Девушка яростно ударила кулаком по дверце морозильника. Послышался скрежет внутреннего кондиционера.