Я думала о его обещаниях, как он говорил о выборе и желании. Это был резкий контраст с жизнью, которую я всегда знала, жизнью, продиктованной семейными ожиданиями и обязательствами. В течение нескольких украденных моментов прошлой ночью, я почувствовала свободу, которую не знала, что жажду.

Я думала о прошлой ночи, о том удовольствии, которое я получила. Мне было интересно, каково это, если бы мои руки были заменены на его, отображая кривые моего тела, прикасаясь ко мне в местах, которые не были у других.

А он бы стал?

Позволила бы я ему?

Я не из тех, кто позволяет незнакомцу прикасаться ко мне, не говоря уже о том, чтобы делать что-то со мной, но…

Мысль о том, чтобы сделать этот выбор для себя, пробудила во мне что-то.

И я была рада, что моим первым не будет Сойер Вулф. Я слышал слухи о его размере, выносливости, предпочтениях, и я не была уверена, что это то, чего я хочу.

Это определенно не то, с чем я могла бы конкурировать.

Суббота не могла наступить достаточно скоро. Ожидание увидеть его снова, разгадать тайну, которая окружала его, было почти невыносимо. Кем он был? Чего он хотел от меня? Вопросы вертелись у меня в голове, каждый из которых добавлял волнения и тайны.

И, возможно, через него, я бы обрела свободу, которую так жаждала.

12

Леви

Холод льда был приятным ощущением, когда я ступал на каток на тренировке. После дня занятий, быть здесь было как вернуться домой — место, где все имело смысл, где я мог потерять себя в игре, которую я любил. Каток был наполнен звуками роликов, вырезавших лед, шайбами, бьющими палками, и случайными криками товарища по команде или тренера.

Сегодняшняя тренировка была решающей; мы готовились к нашей первой предсезонной игре в эту субботу. Воздух был наполнен смесью волнения и решимости. Как будущее, я знал, что многое зависит от моего выступления, и я был готов доказать свою ценность.

Я поднял шайбу, чувствуя ее знакомый вес на моей палке. Оглянувшись, я увидел, как Морган раздает инструкции, его голос эхом отражается от стен. Мои товарищи по команде были сосредоточены, каждый из нас попал в ритм упражнений.

Мы начали с упражнений по разминке, растяжению и катанию на коньках, чтобы кровь текла. Я толкнул себя, катаясь на коньках, чувствуя жжение в мышцах, когда я закруглял каждый угол катка. Я всегда был одним из тех, кто подавал пример другим.

Когда тренировка стала более сложной, я оказался в своей стихии. Мы практиковали прорывы, мои коньки резали резко по льду, когда я перехватывал проходы и маневрировал через воображаемых защитников. Мои движения были текучими, свидетельством многолетней подготовки и естественных способностей. Каждый проход был четким, каждый выстрел по цели точным. Я чувствовал на себе взгляды тренера и товарищей по команде, молчаливое признание моего мастерства.

Настоящая проблема возникла во время схватки. Я выстроился в ряд, мои глаза сосредоточились на шайбе. В тот момент, когда раздался свисток, я вскочил в действие. Дернувшись вперед, я проскользнул мимо защитника, Кент может быть его именем, мое тело инстинктивно реагирует на каждый его шаг. Шайба казалась продолжением меня самого, приклеенного к моей палке, когда я пробивался сквозь оппозицию.

Когда я приблизился к сетке, я почувствовал себя слева, вытаскивая запасного вратаря, Тору Мегуми, из положения. Быстро щелкнув запястьем, я отправил шайбу в правый верхний угол сетки. Звук, который раздавался в сети, был музыкой для моих ушей.

"Хороший удар, Леви!" — закричал Майкл, ударяясь палкой о лед в знак одобрения.

Я позволил себе маленькую ухмылку. Это было то, чему я принадлежу, где каждое беспокойство и каждая проблема казались незначительными по сравнению с волнением игры.

Дэмиен Синклер подъехал ко мне, так резко остановившись, что на меня обрушился ледяной дождь. Судя по всему, его кличкой был Подстрекатель, и это имело смысл.

"Да, хороший выстрел, Леви," сказал он, его тон капает смесью сарказма и вызова. "Думаешь, тебе повезет в эту субботу?"

Я встретил его взгляд, мой яркий и непоколебимый взгляд. Я знал, что делает Дэмиен; он пытался заставить меня, получить реакцию. Двусмысленность его вопроса не была потеряна для меня. Он говорил об игре, или он как-то узнал о моих планах после? Я не был уверен, и эта неуверенность была именно тем, чем питался Дэмиен.

Но я не собирался давать ему удовлетворение от реакции. Я оставался стоическим, мое выражение не менялось. "Я делаю свою удачу", я ответил равномерно.

Дэмиен, казалось, осознал, что он не поднимет меня. Ухмылка играла на его губах. Это была ухмылка, которая мне не понравилась, которая намекала, что он знает больше, чем говорит.

До того, как взаимодействие могло обостриться, голос тренера Моргана прошел через напряжение. "Идите в душ, засранцы!" Его приказ был желанным вмешательством, давая мне повод оторваться от зондирующего взгляда Дэмиена. "И не забудьте — админ хочет записаться на примерку смокинга для "Шайбы и тарелки" в ноябре, и не вздумайте от этого отлынивать".

Когда я уже собирался уходить с катка, тренер Морган позвал меня, его голос пронзил болтовню моих ушедших товарищей по команде. "Кеннеди, минуточку."

Я обернулся, наблюдая, как остальные члены команды отфильтровываются из раздевалки. Морган имел внушительное присутствие, которое пугало даже меня. Он подождал, пока мы останемся наедине, прежде чем снова заговорить.

"Какого черта ты делаешь в Крествуде, Кеннеди?" — спросил он, в прямом и неподатливом тоне. "Ты мог бы быть в профи сейчас, начиная, может быть, даже на первой линии. Особенно со слабой глубиной Змеев."

Я встретил его взгляд, сохраняя самообладание. "Мое внимание сосредоточено на развитии," сказал я, мой голос был стабилен. "Я хочу быть более чем готов, когда я прыгну в профессионалы."

Выражение лица Моргана оставалось нечитаемым, но его скептицизм был ясен. "Бред", — прямо сказал он. "Тут дело не только в этом. Номер 1, не откладывай, если они не должны. Это не имеет ничего общего с вашим отцом, не так ли?"

При упоминании моего отца, я почувствовал, как через меня прошел толчок, непроизвольная реакция, которую я быстро подавил. "Я не понимаю, о чем вы говорите, тренер."

"Я знаю, что твой отец был смещён, но не забывай, он был достойным вышибалой", — сказал он. "Он дошел до профи, и это то, что только часть лучших может сказать."

Гнев охватил меня, гнев, который долго скрывался от моего отца. Я смотрел Моргану прямо в глаза, мой голос был твердым и убежденным. "Мой отец был посмешищем", — холодно ответил я. "Он никогда ничего не добивался, и из-за своего выбора его семья страдала. А потом он выбрал путь труса, потому что он был трусом."

Морган на мгновение взглянул на меня, его выражение лица немного смягчилось. "Ты не твой отец, Кеннеди," сказал он, его голос несет груз искренности. "Но ты все равно живешь в его тени. У тебя есть шанс создать свою собственную жизнь. Только потому, что он сделал плохой выбор не означает, что ты сделаешь."

Его слова ужалили, даже если они должны были быть ободряющими. Да, я был полон решимости сделать свой собственный путь, быть больше, чем просто сыном опозоренного бывшего профессионала. Но тень наследия моего отца была постоянным напоминанием о том, с чем я боролся.

Я кивнул, признавая его совет. "Я не позволяю себе роскошь думать, что могу совершать ошибки", — сказал я.

Морган дал последний кивок. "Хорошо. Имей это в виду. И если тебе нужно поговорить — "

"Этого никогда не случится", — сказал я.

Морган посмотрел на меня свысока. "Никогда не говорил, что так будет, придурок", — сказал он. "У тебя слишком много проблем, с которыми я даже не знаю, что делать. Если хочешь, я могу показать тебе, где кабинет терапии. Знаешь, если тебе нужно кому-то пожаловаться."