Желто-оранжевая планета, на поверхности атмосферы виднеются редкие облака молочного цвета. Слева от нее яркое, слепящее солнце Центавра Б, которое освещает повернутую к нему сторону, придавая ей ярко-золотистый цвет. Шаттл плавно двигался, некоторые элементы поблескивали от лучей звезды. Те кто мог наблюдать полет из окон корабля-носителя, могли сравнить шаттл с легкой лодкой, что умиротворенно движется по спокойному течению озера.

– Нам крайне важно приземлиться как можно ближе к этой зоне. При создании трехмерной карты планеты там обнаружены объекты, похожие на древние руины, – проговорила Вера в микрофон, внося координаты точки приземления.

– А меня, кстати, Максим зовут, можно Макс! Рад познакомиться, – помахав правой рукой, с иронией произнес в ответ Макс.

Максим – один из тех самых пилотов, прошедших дополнительное обучение на геолога в Университете Ротарианцев, который находится на планете Лазарь. Он пока еще больше пилот, чем геолог, поскольку пилотирует малые корабли более десяти лет, а диплом геолога он получил пару месяцев назад.

– Ой! Да, прости! Вера. Меня зовут Вера, – смущенно, но приветливо ответила девушка. – Это все очень волнительно, столько лет изучения, и, возможно, мы нашли другую цивилизацию…

Вера сделала паузу, опустила глаза и с грустью дополнила:

– Точнее, ее остатки, – еще короткая пауза. – На карте есть что-то похожее на руины, но бегающих рядом человечков я не увидела.

– Ну, ну, ну… С верой по жизни, а? Может, там еще кипит жизнь! – восторженно заявил Макс. – Сканирование не столь совершенно, чтобы считывать все детали.

– Как же я на это надеюсь! – заявила Вера и продолжила: – Для детальной карты нужно минимум три корабля класса "Архангел", а не один.

На голограмме над панелью приборов появилось трехмерное изображение планеты с указанием точки посадки. Системы шаттла проверили выбранное место для безопасного приземления.

– На научные миссии их теперь не дают, – продолжала объяснять девушка, завязывая длинные прямые черные волосы в хвост на затылке; ровная челка будто служила огранкой алмаза вытянутому лицу Веры, сужающемуся к подбородку.

– Все из-за новой активности поглотителей? – с неподдельным интересом спросил Макс. – Я слышал, что их флот приходит со стороны Центавра Б, а значит, они базируются где-то здесь.

– Возможно. Впрочем, я не слежу за военными действиями. Мое дело – наука, – сосредоточившись на мониторах и голограмме, ответила Вера. – Но я слышала, что атаки с их стороны участились, как только мы стали строить стационарные базы на планетах системы Центавра А.

Вера и Макс надели очки, которые защищают глаза от оставшегося ультрафиолета и бликов – несмотря на активную защиту окон кабины, полностью защитить глаза стекла шаттла пока еще не способны. Очки, напоминающие забрала на шлеме пилотов-истребителей, лица многих превращают в мордочку стрекозы, что часто вызывает ухмылки и шутки у редко летающих в кабине молодых людей. Вера была готова пошутить, обратив свой взгляд на напарника, улыбнулась, но волевой подбородок, волнистые, хаотично свисающие белокурые волосы, блестевшие от света ближайшей звезды, не давали ни намека на ухмылку при виде Макса в таком образе. Вера уставилась на Макса, усмешка растворилась на ее лице. Опомнившись, она повернулась к приборам.

– Изначально я хотел пойти в пилоты военной гильдии, у меня долгое время не получалось поступить на специальности, связанные с наукой, – признался Макс Вере.

Его взгляд бегал по мониторам, периодически останавливаясь на центральной панели для ввода данных. Макс продолжал рассказывать о себе: – В какой-то момент я, можно сказать, “протиснулся” на геологический, – эти слова Макс сопроводил витиеватым жестом, как бы демонстрируя, как он “протиснулся”.

– Геолог, значит? Супер! Я – биолог, ты – геолог. Геолог-биолог – а что, звучит! Ты изучаешь то, по чему ходят те, кого изучаю я. Почвы полно, а хоть кого-нибудь, бегающих по ней, так и не нашли. И кто из нас победитель? – подняв большие пальцы, указывая на себя, ехидно произнесла девушка и, разведя ладони в стороны, завершила: – Не я!

По дрожащим уголкам губ Веры можно было понять, что в ней моментально начала закипать ярость, и уже с озлобленностью в голосе она выпалила:

– Знаешь, я не разбираюсь ни политике, ни в войнах, но если бы не поглотители, человечество давно могло преобразовать весь военный потенциал в научный, – Вера, не останавливаясь, продолжала с неподдельной яростью в голосе: – Я уверена, что тогда мы давно добрались бы и дальше Альфа Центавра. Если бы не эти глупые стычки, в которых гибнет куча людей. Раз за разом. Из-за этого ученым ничего не дают, даже больше – у нас отбирают и то, что есть. У нас отбирают финансирование, исследования, технологии. У нас отбирают все!

Девушка опустила голову, и теперь в ее очках отражались мониторы бортовых систем. Она сделала несколько глубоких вдохов, вцепившись в ручки своего кресла.

С момента окончания обучения, пять лет назад, в ней, как горячая лава в вулкане, кипела тяга к открытиям. После множества неоправданных ожиданий Вера ощущала, будто что-то рассеивается в ней, замолкает, но каждый раз, прислушиваясь к себе, она ощущала тихую пустоту. Вновь и вновь появлялась новая планета, новая надежда на открытие – это на время останавливало слезы и гасило боль отчаяния. Она ученый-искатель, ее задача – исследовать зоны на новых планетах, где были замечены какие-либо особенности. Это необходимо как для поиска новых элементов, форм жизни, физико-химических особенностей, так и для анализа, в результате которого выясняется, безопасна ли местность для дальнейшего заселения.

Невероятная любовь и преданность своему делу были с Верой всегда, но как же мечта? А мечта в жизни, которую она так яро пытается отыскать, на этих пустынных, сухих планетах. Ее мечта – найти мир, в котором есть что-то живое, пусть неразвитое и неосознанное, но столь важное как для самой Веры, так и для поиска ответа на вечный вопрос человечества – о зарождении жизни во Вселенной.

– В детстве я слышал, что Военная Гильдия сама поспособствовала появлению поглотителей, иначе откуда у них армия, оружие, корабли? – снижая громкость голоса, как бы невзначай проговорил Макс.

– Мы ученые! Обойдемся без непроверенных слухов, – грубо прервала его Вера.

– А разве слухи не способствуют поискам истины? – многозначительно произнес Макс, показывая указательным пальцем в сторону планеты. – Готовься, сейчас войдем в атмосферу!

Корабль начало ощутимо трясти, окна и иллюминаторы залило ярким белым светом.

Взрывы и звуки автоматных очередей слышны будто вдали – их перекрывает ровный, низкий по тону гул. Но это происходит не вдали, а непосредственно здесь.

– Вперед, вперед, вперед! Не останавливаться! – громкий крик лейтенанта из-за спины. – Тебя что, оглушило, солдат?

Гул будто исчез, и все вновь стало хаотично громким.

– Уже прошло, лейтенант! – прокричал в ответ солдат.

– Тогда не мешкаем! Мы их знатно отбросили, добиваем падаль! – указывая одной рукой вглубь коридора, а второй подзывая отстающий отряд, командовал лейтенант.

Двое солдат, полностью одетые в тяжелую броню LT-50 с огромными штурмовыми пулеметами наперевес, гуськом двинулись вперед по коридору. Еще четверо пехотинцев в стандартной броне LT-11 продвигались сзади поодаль, очередями простреливали вглубь пространства поверх голов пулеметчиков. Лейтенант двигался между этими группами, отслеживая ситуацию.

На всех были надеты шлемы, полностью закрывающие лицо сталью, внутри шлема находился интерактивный экран с эффектом прозрачного стекла, транслирующий изображение со специальных камер на броне и шлеме. Система помогала при стрельбе и могла включать режимы ночного видения или тепловизор при необходимости.

По всему коридору были разбросаны трупы солдат поглотителей, около двадцати человек. На каждом шагу попадались отметины от разорвавшихся гранат, кровь и оторванные конечности. От стен отваливались элементы обшивки, искрили поврежденные провода. По полу стелился густой дым.