Когда вы проснетесь, я буду богат, ко мне приехал Хью! Хе-хе. Хью Джек, чтоб его! А значит, дела пойдут в гору, то есть, конечно, перемахнут через нее, ведь мы и так на вершине горы.

Застигнув ширинку, я выправил из брюк рубашку и засучил рукава. Ночка выдалась утомительной. Сначала эта стерва Крис не вставала с моего члена, пока мы не покувыркались во всех номерах, она говорила, что в них все равно никто не живет, можно делать, что угодно. Затем, только я прикорнул, заявился посетитель. Теперь тринадцатый номер придется обходить стороной, если только Хью не окажется на кастинге, когда придет Крис. Как он узнает, что в его кровати кто-то был? Мы аккуратно, даю слово.

Прохладный ветер мешал сере воспламениться, то и дело сдувая зачатки пламени на кончике спички. В горах погоду не угадать. При ясном небе может пойти дождь, а черные тучи промчаться мимо, лишь затмив ненадолго солнце. Когда мне все же удалось закурить, я почувствовал гордость. Она расползалась по моим легким и едва не выдавливала слезы, означавшие горечь за то, что отец не дожил до моего успеха. К нам заселился гость. Впервые за несколько лет в карманах появятся деньги вместо собравшихся в тучные комья катышек. Это все благодаря тебе, отец.

Хью Джек… Его имя, как и он сам, похоже на знаменитого актера. Подумать только, кого принесла к нам судьба. Он обогатит нас! Сделает центром притяжения! За ним потянутся остальные, с магазинных полок сметут все продукты, номера отелей придется огородить ширмами, удвоив, а то и утроив вместимость. Да! Этот городок ждет великое время.

Наверное, Хью уже уснул. На приезжих разряженный горный воздух действует расслабляюще.

– Что ты тут крутишься? – обратился я к бродячему коту, облюбовавшему капот старенького автомобиля. – А ну, брысь!

Хвостатые всюду успеют. Стоит в городке задуть ветру, как они навострят усы, взъерошат шерстку и начнут вынюхивать: что тут не так? что следует доложить, куда следует?

Я не переношу вида этих зверей. Как по мне, так лучше свиньи, их можно пустить на убой.

Черный уличный таракан зашипел, изогнувшись в дугу. Видно, ему не понравилось, как я с ним обращаюсь. А мне не нравится, что он гадит рядом с машиной моего дорогого гостя. Я плюнул в сторону бесполезной скотины со словами:

– Тебе не отобрать моей славы! Я буду богат! Передай это всем!

Я сел на крыльце и закурил. Сегодня хорошая ночь. Великая. Это место зашло на новый виток истории.

Из мусорного бака донесся шорох. Это чертовы крысы. Их здесь в избытке. Ненавижу крыс.

Докурив, я вернулся в отель, посвистывая. Никогда еще на моей памяти отель не звучал столь живо. Хе-хе. Считайте меня дураком, но я слышу, как на третьем этаже, в тринадцатом номере, скрипит пол. Он скрипит всюду, но от человеческой ноги, доски стонут особенно. Для меня это песня. Она становится громче, когда я поднимаюсь на лифте. Хью Джек, мой дорогой гость, вдохнул жизнь в отель, а скоро воодушевит целый город.

Держу пари, Хью останется в нашем городишке на несколько дней. Я заболтаю его, и он выложит на стол кругленькую сумму. Мой отель будет процветать. Я сделаю все для этого.

Я жду, пока Хью справится с ласками долгожданной постели. Мягкий матрас не так просто преодолеть, когда тело жаждет умиротворения. Через несколько секунд, дверь открылась, и я заметил сонливое лицо гостя.

– Вы уже принесли мои вещи, – сказал он.

– Конечно, Хью. Надеюсь, я не заставил тебя долго ждать?

– Все нормально, – ответил гость, и в голосе я услышал мольбу оставить его в покое.

– Куда я могу поставить багаж?

Хью отошел в сторону, открыв дверь нараспашку. Ему все равно, где окажутся его вещи, лишь бы не на кровати, которую он успел облюбовать.

Заложив руки за спину, чтобы не давать столичному юноше и шанса подумать о возможном вознаграждении за мою любезность, я вышел из номера. Хью Джек расплатится позже. Когда будет покидать наш милый уголок.

– Хорошей ночи, Хью. Счастливых снов.

Я дождался его ответа.

– Спокойной ночи, – сказал он.

Утро выдалось светлым. Я забыл задернуть шторы, ложась в постель, впрочем, на фоне того, что я проснулся в одежде и обуви, это досадный пустяк. Из окна, занимавшего целую стену, в номер проникал серый солнечный свет. Небо заполняли облака, похожие на нескончаемый дым.

Заломило поясницу, руки и шея с трудом двигались. Усталость от долгого пути сменилась адской болью. Сняв обувь, я пошатнулся от ужаса. Стопы опухли, округлившись и пульсируя, словно мое сердце разделилось надвое и провалилось в ботинки. Этот день начался хуже, гораздо хуже, чем я ожидал; вместо желаемого расслабления, мое тело наполнилось жгучей болью.

Я посмотрел на часы. Стрелка уже перевалила за полдень, и я едва ни застонал, подумав о кастинге, начавшемся несколькими минутами ранее, но вовремя совладал с собой. Ночью я остановился в городке под названием Брок Ливерлоуз, так и не добравшись до намеченного места. Его название выскочило из головы, да и плевать, завтра у меня будет новый шанс, а до того – возможность привести тело и мысли в порядок.

Не планируя ближайшие часы покидать кровать, оказавшуюся мягче, чем можно было себе представить в захолустном местечке, я задышал полной грудью. Последние недели приближавшийся новый рубеж – материализация актерского мастерства – давил, сковывая движения и размышления. Зарывшись в белое белье и забыв, что до меня на нем мог лежать, кто угодно, я старался вдохнуть аромат стирального порошка и кондиционера, проникнуть в суть этого места.

Пожелтевший потолок смотрел на меня сырыми разводами, швы обоев вздувались и топорщились, а шторы покрывались трещинами вмятин. Тринадцатый номер отеля «Пристань», как, я уверен, и все остальные, сохранили память о былом предназначении. Больница, где возвращали к жизни. Пансионат, где умирали, так и не вернувшись к ней. Актерский взгляд представлял сцены, разыгравшиеся в этих стенах: кровоточащие раны, солдаты, потерявшие конечности и рассудок; их души, похороненные здесь навсегда. Атмосфера отеля вдохновляла меня, подавая произошедшие в нем ужасы за проделки режиссера.

Когда я поднялся с кровати, налитые кровью стопы не сразу ощутили прохладу пола. Они потеряли чувствительность, устойчивость, отчего мой шаг хромал и покачивался. Доски заскрипели, стоило на них опереться, каждый мой робкий шаг сопровождался долгим звоном в ушах. Мне нужно было умыться, но, когда я ковылял мимо двери, в нее постучали.

– Это Джо Хорс, управляющий отелем.

Мне казалось, он слишком юн для такой должности. На первый взгляд он походил на стажера, в лучшем случае.

– Я принес завтрак, Хью.

Я оторопел от сервиса в этом отеле. Первым делом, когда я спущусь, следует изучить прайс-лист. Должно быть, этот пройдоха наживается своей любезностью. Однако от завтрака я не мог отказаться, желудок скрутило от одного лишь упоминания о еде.

– Хью, я знаю, что ты уже встал. Я знаю каждый скрип в моем отеле.

Не без труда, но я все же открыл дверь. Джо стоял с подносом, над которым поднимался пар от чашки кофе и свежего сэндвича. Вид горячей еды возбуждал аппетит, а ухоженность и выправка управляющего отелем не вставала ни в какое сравнение с той, что я встретил при заселении.

– Я уж думал, что слух начинает меня подводить. Хе-хе. Ночи в пустом отеле не проходят впустую. – Джо посмеялся и подмигнул, как делал это при любом подходящем случае. Увидев его, я почувствовал тепло, какое бывает при встрече со старым другом.

– Спасибо, Джо. Умираю от голода, – сказал я.

Он заложил руки за спину, слегка поклонился и ушел в направлении лифта. Почему-то мне хотелось верить, что Джо со мной настоящий, вежливый и заботливый, что он так поступает не из-за жажды нажиться на редком госте. Должно быть, я стал слишком сентиментальным, стоило довести организм до истощения и выброситься на пристань Джо Хорса.

Я откусил краешек хрустящего хлеба и отпил глоток кофе. Вряд ли мне удастся утолить голод, но все же это лучше, чем ничего.