Открыв дверь Адам пропустил меня, помог раздеться, словно добропорядочный джентльмен, чем снова поразил. Заметив моё удивление, усмехнулся.

– Что? Я тоже могу быть галантным кавалером, морковка.

– Я ничего не сказала.

– Не сказала, да этого и не нужно. Всё можно прочесть в твоих глазах.

– Неужели я настолько открыта, и меня так легко прочесть, Адам?

«И неужели за столько долгих, мучительных лет, ты так и не смог прочесть самое главное? То, что всегда было на поверхности, а не спрятано между строк? Мои чувства к тебе. Мою безмерную, безграничную любовь, которую я все эти долгие годы носила в сердце, которая давила на меня и в тоже время окрыляла? Те чувства медленно убивали меня изнутри, но он, конечно, этого не замечал. Не смог заглянуть немного глубже и прочесть самое главное».

Увидев Адама, метрдотель улыбнулся, приветливо поклонился, кинул на меня мимолетный взгляд и приказал следовать за ним. Оказывается, Адам подготовился к нашей встрече. Отнёсся к этому серьезно, заказал столик в уютном, тихом ресторанчике, в котором было очень мало людей. Теперь я понимала, что он имел в виду, когда говорил, не хочет меня ни с кем делить. А я то наивно подумала о чём-то большем. Всегда в его словах видела какой-то тайный смысл, подтекст, которого просто не было. Всего лишь мои несбыточные мечты.

– Прошу, мистер Лафайет, проходите, – услужливо предложил метрдотель.

Адам словно галантный кавалер, помог мне присесть за стол, даже повязал салфетку на шею. Очевидно, всё ещё помнил, как в десятом классе я облила соусом кремовую кофту с пингвином, которую он подарил на Рождество.

Расположившись напротив, Адам улыбнулся, но ничего не сказал. Просто смотрел, внимательно наблюдал, заставляя меня краснеть. Не выдержав его пронзительного взгляда, я прикрыла глаза. Заметив этот нервный жест, Адам мягко коснулся моей руки.

– Ты так дрожишь, будто на первом свидании, – тихо прокомментировал. – Успокойся, морковка. Это всего лишь я.

Взять в расчёт что все свидания, если их можно так назвать, не заканчивались ничем хорошим, то это первое, настоящее, которое и свиданием то назвать было сложно. Всего лишь встреча старых знакомых. Один, из которых сгорал от любви и вот-вот готов был превратиться в пепел.

– Посмотри на меня, Рейн, – мягко попросил Адам.

Он накрыл своей рукой мою дрожащую ладонь и медленно, большим пальцем, начал чертить круги на коже, заставляя дрожать ещё сильнее. Резко выхватив руку из его горячей ладони, я прищурилась, не понимая, что за игру затеял Адам?

Не намерена терпеть эти откровенные издевательства. Его непонятные намеки, прикосновения. Тот взгляд, который я расценивала как очень нежный, будто он действительно скучал по мне. Хотел увидеть до безумия и не мог насытиться. Постоянно смотрел загадочным, непонятным взглядом, в котором проскальзывала грусть, даже печаль. Но, Боже, я уже не та маленькая девчонка. И должна постоять за себя. Я не хотела, чтобы Адам причинил мне ещё большую боль. Не хотела вновь страдать.

Вообще мечтала покончить со всем этим раз и навсегда. Пусть лучше наши пути разойдутся, и я буду хранить свою любовь в сердце, но вдали от него. Так гораздо проще и спокойнее. Так я смогу хотя бы оторваться от него, а не тонуть, постоянно желая невозможного.

– Зачем мы здесь? Зачем весь этот спектакль? Чего ты добиваешься?

Адам был удивлён моими резкими вопросами. А чего он ждал, что я растаю, словно мороженое в его руках, как только прикоснется ко мне? Для него я никто, всего лишь подруга, не заслуживающая ничего большего кроме как дружеских чувств. Я бесконечно устала от этого, была сыта по горло его безразличием. А теперь вот эта непонятная игра.

– О чём ты говоришь, морковка?

– Перестань меня так называть, – строго отчеканила, пытаясь не завизжать от гнева. – К чему весь этот фарс? Ты флиртуешь со мной! Прикосновения, взгляды, в чём дело? Я не замечала этого, когда мы общались. Что поменялось сейчас? Насколько я помню, ты сказал, я для тебя всего лишь друг.

«Пожалуйста, скажи, что не нужна тебе. Что ты меня отпускаешь, пожалуйста, умоляю.

Только скажи и я уйду, потому что буду знать, здесь меня больше ничего не ждёт. С тобой меня ничего не связывает, и никогда не будет. Останутся только воспоминания и чувства, которые я пронесу сквозь года. Которые буду помнить всегда, потому что свою первую и единственную любовь, забыть просто невозможно.

Я это знала наверняка, потому что искренне пыталась избавиться от тебя. Но мне не удалось вырезать из своей памяти мысли о тебе, стереть твой образ, твои глаза в которых я всегда тонула, позволяя себе эти маленькие вольности и вот посмотри, чем это обернулось.

Давай скажи это, прошу, умоляю, скажи».

Да, конечно, я не настолько смелая, чтобы произнести те слова вслух. Не настолько смелая, чтобы отказаться.

– Ты нужна мне, морковка, – его слова прозвучали как гром грубо безапелляционно и так чертовски лично.

Я даже могла представить себе картину: как лежу в гробу, а Адам забивает последний гвоздь в моё сердце. Безжалостно лишает воздуха, забирает последний вздох. Отчаянные попытки остаться здесь, в реальном мире, ускользали в мир снов, где я была счастлива, потому что в моих руках оказалось всё время мира, и мой любимый Адам.

Судорожно сглотнув, хотела что-то ответить, когда к нам подошёл официант.

– Готовы сделать заказ?

Он стоял в ожидании ответа, а мы не могли отвести друг от друга взгляда. Будто Адам пытался донести до меня весь смысл сказанных им слов, а я пыталась отгородиться от них, чтобы не напридумывать себе очередной лжи, от которой потом буду страдать. Ведь все мои чувства остались безответны. Столько лет и сейчас он говорит, что я нужна ему. Для чего?

– Пожалуйста, бутылочку Шато-Марго. – Всё так же смотря мне в глаза, пробормотал Адам.

Официант удалился, а я склонилась к нему поближе, заметив:

– Что, будем как прежде держаться за руки и смотреть на звёзды? Для чего я нужна тебе? Неужели думаешь, что я осталась все той же наивной девчонкой?

– Надеюсь, что осталась, морковка. – Хрипло прошептал Адам.

В его голосе было столько надежды, боли, печали и злости, что меня просто сбило с ног от чувств, которые Адам вывалил на меня, одной своей фразой. Я оказалась не готова к этому вечеру откровений. К его признаниям, флирту, потому что Адам обнадеживает меня, играет. Спасибо, уже вдоволь наигралась и не желала повторять всё заново. Хотела только свободы, которую, похоже, мне никогда не суждено обрести.

Адам – мой крест, который я повесила на себя добровольно. И так же добровольно должна нести его. Но мне до безумия хотелось скинуть ту ношу со своих плеч и обрести, наконец, покой. Я так устала от того, что все чувства во мне увядали. От постоянных недомолвок. От того, что полюбила не того парня, и теперь всю жизнь вынуждена расплачиваться за это. Расплачиваться за свой неудачный выбор.

– Ты очень молчалива, морковка. Неужели нечего сказать мне? Мы так долго не виделись, а сейчас ты молчишь словно рыба, набравшая в рот воды.

Я сидела тихо и ковыряла вилкой в салате, который мне принесли, но не чувствовала ни вкуса, ни запаха. Еда казалась пресной, а вино приторно сладким. Наша встреча вызвала во мне былые воспоминания: обиду, злость, боль, но самое главное, увидев Адама сегодня, поняла, что всё ещё люблю. Поняла, что не смогла пережить те детские чувства. А я самонадеянно решила, что это всего лишь привязанность. Привычка, ведь мы всегда были вместе. С самого детства, но только сейчас осознала, те чувства вовсе не ложь, а горькая правда. И мне так захотелось плакать.

Адам вёл себя загадочно, очень странно. Конечно, я тоже соскучилась, безумно, наверное, больше чем он, потому что ни на минуту не переставала думать о нём. За всё то долгое время, что отсутствовала, даже закрывая глаза и погружаясь в сон, видела его.