Если бог хочет кого-то наказать, то лишает его разума. Ну какой разумный человек попрется посреди зимы отдыхать в лес? Мы поперлись.

Мы это четыре пары неразумных молодых людей, как говорится, мальчики и девочки. Только детишкам было уже немного за двадцать. И ладно, если бы среди нас были влюбленные пары, любовь, как всем хорошо известно, греет. Но в нашем тесном коллективе таких пар не было, огня, около которого можно было бы согреться хотя бы изнутри, не было совсем.

Влад с Полиной такими когда-то были, но у них уже давно всё потухло и пеплом покрылось, уже больше года прошло, как они разбежались и сближаться снова совершенно не собирались. Их держало рядом только то, что мы были довольно сплоченной командой, всё всегда и везде делающей вместе.

К Полине неровно дышал Димка, но ей он никогда не нравился, и она в его сторону совсем не смотрела. Я тоже одно время подпал под влияние этой лисы, но дальше горячих поцелуев дело у нас не пошло. И я подозревал, что с другими парнями Полина тоже обрывала всё на самом интересном месте. Она как бы таким образом хранила верность Владу, только вот он это совершенно не ценил. Впрочем, правильно и делал.

Потенциально могла бы у нас быть одна влюбленная пара, Ванька давно обхаживал Машу. Но делал это парень не очень активно, к тому же периодически переключаясь на какую-нибудь другую, как ему казалось, более подходящую кандидатуру. Машка к Ваньке относилась вполне благосклонно, но из-за этой его постоянной неопределенности на сближение не шла и тоже время от времен посматривала на сторону, за пределы нашего дружного коллектива.

Я в описываемый период  находился, как это принято говорить, в поиске. Но не в активном. Полгода назад я расстался с девушкой, которую любил, и еще не совсем отошел от этой потери.

Две оставшиеся девчонки из нашей разношерстной, но очень сплоченной, компании были скорее своими в доску парнями, чем предметом воздыхания и мужского интереса. Гулька была веселой, совершенно безбашенной девчонкой, не ищущей никаких близких отношений с парнями, а Регина была холодной прибалтийской девушкой, предпочитающей держать всех парней на дистанции вытянутой руки, да еще и с кулаком. Регина занималась боевыми единоборствами, и не всякий парень решился бы пойти на сближение с ней.

На двух машинах мы приехали в заснеженную, почти безлюдную деревню, расположенную вдали от цивилизации в лесах Карелии. С окраины деревни вглубь леса шла неширокая просека с протоптанной дорожкой. Несмотря на глубокие сугробы, кто-то тут периодически ходил.

Сейчас, зимой здесь было тихо, и лесозаготовки не велись, а летом наш Иван тут подрабатывал дровосеком. Он-то и заприметил рядом с прорубленной в этом году просекой небольшой лесной охотничий домик. Идея сходить на недельку в поход в это богом забытое место именно Ване и принадлежала.

Сначала его предложение ни у кого не вызвало энтузиазма. Но Ваня умел красиво рассказывать небылицы, и если у него появлялась какая-то задумка, он обычно доводил ее до конца. Он висел у друзей и подруг на ушах со своей идеей всю осень и начало зимы. И, в конце концов, получилось так, что вдруг все разом согласились на эту авантюру.

Около часа мы шли по заснеженной просеке, а потом свернули в лес. Тут вообще не было тропинки и снега было по колено, но Иван шел первым, прокладывая путь, и через пару минут впереди показалась засыпанная снегом поляна, на которой стоял маленький деревянный домик.

Возможно, летом, когда наш друг трудился здесь среди зеленых деревьев, это место и показалось ему раем. Но он не учел один очень важный момент, то, что в теплое время года кажется раем, в мороз может оказаться адом.

Дверь в домик держалась на честном слове, и мы без труда ввалились внутрь. Тут было холодно и пусто.

– И чего мы тут будем делать? – удивленно воскликнула Гулька.

– Водку пьянствовать и консервой закусывать, – усмехнулся Димон, – а что, у кого-то были какие-то другие мысли, когда мы сюда собирались? И ежу было понятно, что ничем другим здесь заниматься будет невозможно, не курорт, чай.

– Ну, не знаю, костерок бы хоть развести, – поежилась Маша.

– А где его разводить? – развел руками Влад. – Ты видела, что там на поляне творится? Мы по уши в снегу увязнем, пока дрова будем собирать.

– А тут есть немного дров, – сообщил Иван, обследовавший помещение, которое я принял за кухню, так как там стояло что-то типа стола.

– И что, мы их прямо тут жечь будем? – усмехнулась Регина. – Чтобы дом спалить дотла?

– Здесь печка была, когда мы летом сюда забирались, – покачал головой Ваня. – Упер, наверное, кто-то. А дрова оставил.

– Замерзнем мы тут, ребятки, – покачала головой Полина.

– Не замерзнем, старушка, – утешил бывшую подругу Влад. – Димон прав, у нас с собой достаточно согревающих напитков. Поживем денек, переночуем, а завтра домой двинем. Неделю, конечно, мы тут не протянем.

– До утра бы дожить, алкоголик, – упрекнула своего бывшего Полина. – Впрочем, выпить я всегда согласна… только немного.

– Ну, это как пойдет, – усмехнулся Димон, доставая из рюкзака одну за другой бутылки с водкой и вином.

– Под такой закусон хорошо пойдет, – я тоже усмехнулся, доставая из своего рюкзака консервы. – Кто должен был нож консервный взять?

– У меня он, Макс, – Ваня бросил на стол складной нож с десятком спрятанных в нем различных инструментов.

– Ну чего, дамы и господа, прошу к столу, – Влад отвесил шутовской поклон, – пора начинать праздничное мероприятие, посвященное прибытию нас любимых в это благословенное вьюгами место.

Пока мы готовили праздничный стол, то немного надышали, и в маленькой кухоньке стало чуть теплее. У нас даже получилось снять верхнюю одежду, в которой принимать пищу всё же было не очень удобно. Вместо курток и пальто, мы натянули на себя еще футболки и свитера: все прихватили с собой на всякий случай дополнительную сменную одежду.

Мы расселись вокруг шатающегося стола. Выпили по первой, закусили, почти без перерыва выпили по второй… Стало веселее и значительно теплее. Алкоголь стал литься в стаканы почти без перерыва, пьяный галдеж разносился по кухне. Короче, уже через час все были бодры, веселы и довольны жизнью. И холодный лесной домик не казался уже каким-то ужасным: хороший такой, вполне нормальный, дом.

Потом мы вывалились во двор, немного потоптались у дома, кто-то даже попытался пройтись по снегу, но стало опять холодно, и мы вернулись в чуть более теплое помещение и продолжили застолье.

Электричество в дом, разумеется, проведено не было, поэтому когда за маленьким стеклянным окошком стало темнеть, и внутри домика видимость упала до состояния, что не видно было куда наливать водку, мы стали готовиться ко сну.

Все уже были настолько пьяны, что вторая комнатка дома, которую мы оборудовали под склад и спальню, ни у кого не вызвала ни споров, ни возражений. Народ прямо в одежде падал на низкий широкий топчан, занимавший половину комнаты, и укрывался какими-то старыми войлочными тряпками, чудом сохранившимися в доме.

Места на топчане, к нашему удивлению, хватило всем. Было немного тесновато, но, как говорится, в тесноте, да не в обиде.

Я в этот день выпил явно больше нормы и перед сном вышел чуть проветриться. Меня немного тошнило, и я боялся, что спать у меня не очень получится.

Когда я вернулся в дом, все уже лежали ровненько на топчане: парни с одного края, девчонки с другого. Не занятым был всего один кусочек с самого края около девушек. Я забрался в постель и только тут смог разглядеть, кто конкретно из девчонок лежал с краю. Это была Гулька.

Места было маловато, я с трудом поместился, немного даже повиснув на краю. Чтобы не упасть, я обнял лежащее рядом спиной ко мне тело, и почти сразу получил сильный удар локтем в живот. Меня сразу замутило еще больше. Все внутренности закрутились каруселью, и я тут же сел. Мне было очень хреново, я встал, надел куртку и снова вышел из дома.