После защиты у меня появилась безумная идея поехать к Ане. Я взял дома карту области, поэтому примерно понимал, куда следую. Дошел до станции, откуда шли электрички. Родители ужаснулись, когда узнали, что я не поехал домой. Аня не знала о моем сюрпризе. У меня была с собой кнопочная Motorola, которую я взял у деда. Из вагона я сообщил Ане, что скоро приеду. Она не знала, что сказать, – пошла обсудить с родителями. Те разрешили остаться мне у них на ночь. Я сошел на станции, которая называлась как поселок на конверте. Спросил у местных, куда надо идти. Оказалось, я рано сошел с поезда, и теперь нужно было идти вперед по железной дороге до ближайшего населенного пункта. Через пару километров появилась развилка. Я не знал, куда повернуть. Решил – налево. Солнце уже садилось, а вокруг был сплошной лес. У меня – ни еды, ни воды. В туфлях неудобно идти по шпалам. Вдруг из-за деревьев я увидел купола церкви. Оставалось преодолеть заросшую высокой травой местность. Я боялся, как бы здесь не оказалось болото. Мне повезло выйти на дорогу. Навстречу шел местный пьяный житель с топором. Я побоялся спрашивать у него направление. Вскоре увидел двух пенсионерок, которые показали, в какой стороне дом Ани.

Я позвонил ей и сказал, что совсем близко. Она пошла мне навстречу. Вдалеке я увидел женскую фигуру в сиреневом спортивном костюме. Мы по-дружески обнялись и пошли гулять по поселку. Все на меня косо посматривали. Здесь еще не гулял парень с дипломатом в деловом костюме. Едва мы вошли в Анин дом, ее отец встретил меня.

– Ты пьешь? – грубо спросил он.

– Чаю попил бы.

– Дочь, поухаживай за столичным гостем, чай завари ему.

– Я не столичный, просто по делам в городе был.

– А тебе сколько годков-то?

– Скоро семнадцать будет, школу заканчиваю в этом году.

– А че ты с шестиклассницей решил крутить?

От этого открытия мне стало не по себе: я предполагал, что Аня в девятом классе. Он увидел мое замешательство.

– Да ладно. Мы ее поздно в школу отдали. Автобус до города раньше не ходил. Голодный, наверное? Вот держи пельмени. Только сварили. Мать ее стряпала. Сейчас на смене в магазине.

Когда мы поужинали, было уже поздно. Отец Ани сказал расположиться мне на кровати, а дочь отправил спать на кухню. В тесной комнате, перегороженной шкафом, спали ее младшие братья.

Я не хотел раздеваться. Сказал, что лягу на покрывало в рубашке с брюками и укроюсь пледом. Она раскинула свернутое одеяло на пол и села напротив моей головы. Я подался немного вперед. Аня коснулась моего носа. Она нежно обхватила мою верхнюю губу, стала неспешно меня целовать. Я приложил ладонь к ее теплой щеке. Ощутил мягкую прядь волос на своей руке. Я подхватывал каждый ее поцелуй, чтобы это не кончалось. Наши языки не могли насытиться вкусом влюбленности. Это был мой первый поцелуй. Когда она легла, я дал ей наушник своего плеера. Держал ее за руку, не отрывая от нее глаз. Так мы и уснули.

Утром мы бежали по полю, чтобы успеть на поезд, но он пролетел мимо. Аня поехала со мной в ближайший город на автобусе. Оттуда электричка ходила по расписанию. Мы встретили ее знакомого. При нем она сразу изменилась ко мне – стала отстраненной. Может, у меня пахло изо рта и пожирнели волосы? Так или иначе, Аня вышла на своей станции с этим парнем, даже не попрощавшись со мной.

Я доехал до железнодорожного вокзала, а потом отправился на автобусе до своего города. Провел почти весь день в пути.

Два дня негде было спокойно сходить в туалет. Дома я наконец сел на родной унитаз.

В школе были недовольны моим проигрышем в конкурсе. Мое долгое возвращение возмутило преподавательницу математики. Она думала, что таким образом я намеренно пропустил контрольную. В этом была доля истины. Я на самом деле не хотел лишний раз получить спорную оценку. Отношения с ней у меня окончательно испортились, когда полгода назад она вызвала меня к доске. Как правило, если ученик отвечал у доски, то на следующем уроке его не вызывали. Распределяя нагрузку между предметами, я не готовился одинаково к каждому, если знал, что уже отвечал. Однако она вызвала меня второй раз подряд. Без должной подготовки мне не удалось решить задачу новым способом. Преподавательница сказала спокойным, довольным голосом: «Садись, два». Открыла журнал, нашла мою фамилию и занесла ручку над клеточкой.

– Вы серьезно? – резко крикнул я.

– Ты как разговариваешь с учителем? Ты не выполнил задание, вот и получил соответствующую оценку.

– Не делайте этого! Вы же видите, что у меня нормальные оценки. Я сделаю практическую работу дополнительно, но не ставьте двойку.

– Ты мне указывать будешь? Выйди из класса! – требовала она.

Я знал, что если выйду, то она росчерком пера испортит мне всю жизнь.

– У меня по расписанию урок. Я никуда не пойду, – настаивал я.

– Я не продолжу занятие, пока ты не покинешь класс.

– Как хотите. Я Вам не могу указывать.

В классе раздался один неловкий смешок. Воцарилась напряженная тишина.

– Я жду. Если не уйдешь ты, это сделаю я, – раздраженно обратилась она ко мне.

– Я остаюсь. Мне добавить нечего.

Она встала и ушла. Одноклассники начали галдеть, что я должен был уйти.

– Если вам так хотелось заниматься, то почему к доске никто не вышел? Я вечно должен за всех отдуваться. У меня урок, я прогуливать не собираюсь.

Математичка пошла жаловаться завучу. Однако та ей сказала, что меня трогать не надо, и так медалистов мало. Двойку аннулировали, но до моего выпуска мы терпеть друг друга не могли.

С Аней мы созванивались раз в пару дней. Она мне рассказывала о том, как с семьей проводит время, как ходит на дискотеки. Однако мне это казалось слишком скучным. Я не хотел ей рассказывать о своих делах в школе, а читал стихи по телефону.

На свой день рождения я решил приехать в большой город, чтобы увидеться с Аней. Я ждал ее с самого утра на вокзале. Она дважды не брала трубку. После обеда ответила, что не приедет. Пока я ждал автобус, написал ей очередной стих.

Второй раз я проводил день рождения не с семьей. Решил сам сделать себе подарок. Купил лицензионный диск с фильмом «Казино» Мартина Скорсезе. Для Макса – я продолжал с ним общаться – взял сборник фильмов о баскетболе, от которого он был без ума. В свой день рождения сделал подарок ему, чтобы было не так тоскливо. Дома мне даже не накрыли праздничный стол.

В один из майских дней я с большим нежеланием вскопал половину картофельного поля в огороде. Когда устал, захотел позвонить Ане. За это получил упрек от матери. Она считала, что надо продолжать до тех пор, пока не стемнеет. Я и так жертвовал своим временем накануне экзаменов ради этих крестьянских пережитков. Лишь на треть месячной зарплаты мамы можно было купить все выращенное в огороде за сезон. Меня раздражало, что она тратила мое время на этот примитивный труд, когда решалась судьба моего будущего. Она парировала, что я могу пойти в местный колледж, если провалюсь, зато буду ближе к семье. Я бросил лопату от злости и пошел в квартиру. Позвонил Ане, но сам ничего не хотел говорить. Не в первый раз неловкое молчание занимало значительную часть и без того коротких совместных минут. Все это давило на меня, и я выплескивал это в творчество.