– Никто ничего не подслушивает, – ответил Стас. – Мы же говорили тебе уже, что ты, просто, громко думаешь. Когда рядом разговаривают, ты же не можешь не слышать. Особенно, если говорят о тебе. Надо уметь закрывать мысли. Тебе, ещё, учиться и учиться.

У дома на стоянке нас дожидался объёмистый минивэн Тойота. Игорь уселся за руль, Виктор занял переднее пассажирское сиденье, Сёма без возражений полез в самый конец салона, на самые неудобные места, а мы с Ледой и Стасом расположились в среднем ряду. Машина вырулила на проезжую часть и помчалась в сторону северо-западной окраины города.

– Зудки, если можно так сказать, самые безобидные из тихушников, – продолжила девушка свою лекцию. – Любят большие семьи, поселяются там и создают напряжённую обстановку. Питаются отрицательной энергией от ссор, скандалов и размолвок. Им не нужно убивать человека. Достаточно того, что он расстраивается, раздражается или злится. А бузотёры, это совсем другое. Злобные твари. Этим кровь нужна. И, чем больше, тем лучше. Они провоцируют драки. Желательно, с поножовщиной, увечьями и убийствами.

– Ничего себе, тихушники!

– Это, прежде всего, потусторонние сущности. Порождения запределья. А запределье изначально враждебно нашему миру. Как говорит Михалыч, запределье это отражение нашей реальности в искажённом кривом зеркале.

– Если такие тихушники, то, боюсь представить, какие хищники.

– Их много. И не все нам известны. Вампиры: существа, питающиеся кровью людей, оборотни: люди, способные превращаться в волков или других зверей, големы: создания, оживленные магией или другими силами, состоящие из материала, как правило, камня или глины, химеры: существа, объединяющие черты разных животных или существ, демоны: могущественные и зловещие сущности, часто связанные с мрачными аспектами потустороннего мира, крылатые существа: такие, как грифоны, гарпии или пегасы – обладающие крыльями существа с различными особенностями, живые тени: потусторонние существа, представляющие собой темные искажения в реальности. Мы, чаще, работаем с последними. Вампиры, демоны и оборотни – редкие гости, что нас ни сколько не расстраивает, – при слове «Вампиры» Леда поморщилась, словно вспомнила что-то неприятное. – Очень сильные существа, но им, к счастью, тяжелее, чем теням проникать через грань. Незаметно не получается. Они грань рвут с таким треском, что нам здесь слышно. Поэтому, с ними, чаще, приграничные стражи сталкиваются.

Ну, да. Тётка рассказывала. Во время такого прорыва почти вся моя семья и погибла. Как там она говорила: «С Запределья прорыв был. Много всякой гнуси полезло. Так надавили, что, даже, грань прорвали. Вот, в этой схватке твои тётки и дядья все полегли. Дед с бабкой выдюжили, но надорвались. Долго после этого не прожили». И не мудрено, если такие твари на прорыв пошли. Я, вдруг поймал себя на мысли, что впервые назвал семью тётки своей. Пусть, и мысленно.

– А остальные? Ну, всякие крылатые и прочие големы с химерами?

– Этим и в запределье удобно. Они, как-то, не особо к нам стремятся. Хотя, бывает всякое. Но я, ни одну из них не встречала.

– А вампиров встречала?

– Слышала про них. А с оборотнем лично довелось познакомиться. Малоприятное знакомство. Хочешь, шрам покажу?

– Не надо. Весело, однако. Не ожидал.

– Ты же человеком был. А люди не знают об этом. В себе, или в других ищут источник своих семейных неурядиц, на криминалитет списывают убийства и ограбления, и не понимают, что вокруг них крутятся потусторонние сущности.

– Ну, наверное, не всё можно списать на запределье.

– Не всё. Сволочная природа человека, тоже, виновата. Люди, ведь, далеко не ангелы. Они и без запределья творят непотребное. На халяву обогатиться, самоутвердиться за счёт другого, дать волю низменным страстям, это в порядке вещей.

– Если бы не было этого, сущности бы тут с голоду умерли, – засмеялся Стас. – И нас бы без работы оставили бы. Людские пороки, это, ведь, не наша епархия. С ними пусть полиция разбирается.

Интересно. Сравнительно недавно я и представить не мог, что буду вот так сидеть и осуждать человечество со стороны, абсолютно не отождествляя себя с ним. А, сейчас, делаю это совершенно спокойно. Даже, больше: общество людей меня напрягает. Не то, чтобы неприятно, но, ощущение, словно не в своей тарелке, присутствует. Быстро же я привык к своему нечеловеческому происхождению! Хотя, до конца эту перемену в моей судьбе я ещё не осознал. Ничего, осознаю. У меня, если верить тётке, лет триста впереди есть. Стражи долго живут.

– Да, – кивнула моим мыслям Леда. – Долго. И, не всегда, это благо.

– Наверное, – согласился я. – Даже, не представляю, что можно делать четыреста или пятьсот лет.

– Жить. И сражаться, естественно.

– А, если я не хочу сражаться? Если, мне спокойной жизни хочется?

– Это, пока, – обернулся ко мне Игорь, не отрываясь от вождения. – И тебе, даже, ста лет не понадобится, чтобы понять, что битва с запредельем – твоя судьба. Максимум, два месяца, и ты займёшься тем, для чего ты рождён.

– А вы сделаете всё для этого? – скептически усмехнулся я.

– И палец о палец не ударим, – заверил меня Виктор. – Ты сам захочешь. Кровь стража заставит. А, вот, где: в приграничье или в городе – решать тебе.

Патриарх жил в элитном посёлке за городом. Настолько элитном, что на въезде в посёлок нас встретила довольно серьёзная охрана. Впрочем, пропуск, показанный Игорем, открыл нам ворота, и мы без проблем въехали на территорию. Самое интересное, что охранник явно знал хорошо и Игоря и Виктора, но документ проверил со всей тщательностью. Машина проехалась по улочкам, вымощенным идеально ровным асфальтом. Даже, приятно слушать, как ласково шуршат шины по такому покрытию. За окнами проплывали высокие заборы, поверх которых выглядывали, в окружении буйной зелени, верхние этажи респектабельных особняков.

Патриарх встретил нас на лужайке английского газона возле своего двухэтажного коттеджа. Мужчина, которому можно дать, как пятьдесят, так и шестьдесят лет, крепкий, уверенный в себе, как раз, из тех людей, которых, несмотря на их возраст, язык не повернётся назвать стариками. Одет он был по молодёжному: джинсы, кроссовки и льняная рубаха навыпуск. Короткие, ёжиком, волосы, высокий лоб и пронзительно синие глаза, кажется, заглядывающие прямо в душу. И, ещё, улыбка. Лёгкая, почти неуловимая, она, одновременно, успокаивала и подбадривала. В глаза бросился большой, сантиметров пятнадцать в диаметре, медальон из белого металла с крупным водянисто-голубым камнем в центре и какими-то иероглифами по кругу. И, кажется, эти иероглифы слабо мерцали.

– Вот, Михалыч, это тот самый уникум, который умудрился родиться от человека и в двадцать восемь лет стать стражем, – легко подтолкнула меня в спину Леда. – Матвей, познакомься, это Михалыч. Наш патриарх. Самый мудрый. Между прочим, ему сто восемьдесят лет.

– Ладно тебе, – засмеялся мужчина. – Кстати, не сто восемьдесят, а сто восемьдесят шесть.

– Подумаешь, шесть лет! – девушка фыркнула. – Что это значит для стража, который живёт по пятьсот – шестьсот лет?

– Ты их проживи, сначала. Будешь так лезть в пекло, не дождавшись подмоги, как в прошлый раз, и десяти лет не проживёшь.

– Подумаешь, размотала по кусочкам туманника!

– Вот, что с тобой поделать? – развёл руками патриарх и повернулся ко мне. – А то, что туманник – одна из самых опасных тварей – ничего? Извини, Матвей. Это наши давние споры. Просто, я переживаю за девочку. Слишком она самонадеянная. Боюсь, что, когда-нибудь, это выйдет ей боком. Добро пожаловать в мою резиденцию. Рад тебя видеть.

– Взаимно, – я пожал протянутую руку.

– Проходи. Чувствуй себя, как дома. Там, за домом, в барбекю-зоне ребята стол накрыли. Сейчас, отметим знакомство и пообщаемся. А, пока, можешь осмотреться. Леда, проведи экскурсию.

Я огляделся и еле сдержался, чтобы не присвистнуть. А неплохо, так, патриархи нынче живут. Огромная территория, засаженная английским газоном, дорожки, выложенные мраморной плиткой, аккуратно подстриженный кустарник, деревья с геометрически правильными кронами, декоративный бассейн с фонтаном в виде испуганной обнажённой девушки, стыдливо прикрывшейся покрывалом, ну и сам коттедж. Положа руку на сердце, я подсознательно ожидал увидеть большой терем, сложенный из мощных брёвен, с высоким крыльцом и резными наличниками. Конёк на крыше и ситцевые, в цветочек, занавесочки на окнах. Ну, какой ещё может быть дом у патриарха? Оказалось, что патриархи, нынче, живут в воздушном сооружении из стекла и стали, абсолютно футуристического вида. С претензией Михалыч, оказывается.